Я уничтожил Америку. Назад в СССР (СИ) - Калинин Алексей

Я бы мог рассказать о том, что на самом деле будет, но… Гроссмейстер глобального масштаба Пётр Жигулёв не стал распространяться о возможном развитии событий на мировой доске. Ни к чему это!

Гроссмейстер глобального масштаба продолжал свои действия. Мне было приятно видеть, что Шелепин и Семичастный приняли мою информацию во внимание. Значит, для СССР ещё не всё потеряно. И если эти двое смогут разыграть хорошие карты, то…

Если же у них не получится, то в поле будут введены другие фигуры. Менее значимые. И работать с ними придётся больше. Меня же пока очень устраивает эта пара бывших КГБистов. Чем-то они мне напоминают Путина, а своего президента я уважаю…

И вот, устроившись двадцать второго июня перед взятым в прокате цветным телевизором «Рубин-401», я прикидывал — что и как у меня получилось сделать в разыгранной партии?

До начала демонстрации футбольного финала чемпионата мира оставалось ещё десять минут, поэтому Семён Абрамович быстренько сварганил бутерброды и приготовил чай. Михаил Игонатов с Макаркой тоже уселись в моей комнате перед телевизором. Михаил степенно обсуждал с Семёном Абрамовичем примерный результат финала, а Макарка просто ёрзал на месте, подгоняя взглядом стрелку на будильнике.

— Вот-вот! Сейчас начнётся! — наконец подпрыгнул Макарка и радостно потёр руки, когда на экране появилось зеленоватое поле. — Ух, какая картинка! Как будто в окошко смотришь!

Ну да, после тех телевизоров, что были в моём времени, «Рекорд-401» казался невероятным антиквариатом. А картинку вряд ли можно назвать хорошей.

— Сейчас бразильцы насуют банок итальянцам! — возбуждённо поёжился Семён Абрамович.

— Ну да, Италия тоже не просто так по полю бегает! — хмыкнул в ответ Михаил. — Пётр, за кого болеть будешь?

— Я за Бразилию, — пожал я плечами. — Если бы наши в четверть финале не получили нелепый гол от Уругвая, то может быть болел бы и за наших!

— Да там судья был слепошарый! — воскликнул Макарка. — Все же знают, что там мяч ушёл, а он…

— Макар, не надо так говорить, — покачал головой Михаил. — Игра есть игра. Кто-то проигрывает, кто-то выигрывает. Всяко бывает.

Так, за переговорами началась финальная игра.

Всяко бывает… Я вот прикидывал — на работе у меня всё шло нормально. Отношения с коллегами были если не замечательными, то вполне приемлемыми. С руководителем Ледоимцевым после той памятной драки у Дворца Культуры вообще едва ли не панибратские отношения. С Маринкой получилось поговорить и всё выяснить. Разошлись, как два взрослых человека.

Мне даже показалось, что она вздохнула с облегчением, когда наш разговор завершился.

— Ну! Ну! Давайте! — подскочил на месте Михаил, когда итальянцы опасно приблизились к воротам бразильцев.

— Да не забьют! Не забьют! — вторил ему Семён Абрамович. — Ага, началось шоу! Бразилия сразу прессует ворота Италии! — вскрикнул Семён Абрамович, забавно подпрыгивая на стуле.

Мне оставалось тоже покрикивать и подёргиваться, хотя я и знал заранее исход матча. Но не выбиваться же из рядов смотрящих…

От милиции удалось получить Почётную грамоту. От КГБ никакой грамоты не полагалось, но при случае можно было напомнить про их хорошее отношение ко мне и помощь в поимке преступников.

С профсоюзом тоже удалось наладить хорошие отношения через Наташку, у которой там всем заведовала тётка. Да, без подарочков в виде шоколадок и цветочков не обошлось, но это было нужное вложение.

Чтобы показать себя, начал проситься в разные собрания и меня записали в театральный кружок. Вскоре я даже буду выступать на сцене! Ух, я такой активист, оказывается…

В коммунальной квартире воцарился благой покой — Матрона Никитична под влиянием Семёна Абрамовича перестала походить на старуху Шапокляк, а постепенно начала превращаться в милую старушку-божий одуванчик.

В семье Игонатовых тоже понемногу начали налаживаться дела: Михаил завязал напрочь с бухлом, а Макарка приобрёл авторитет в классе, когда смог выученными боксерскими ударами завалить здоровенного хулигана. Жена Михаила не может теперь нарадоваться — у мужа появилось куча свободного времени и он начал приводить комнату в порядок. То и дело из их комнаты слышался либо визг пилы, либо стук молотка.

Приятно видеть, что под моим влиянием жизнь у людей постепенно налаживается. Семён Абрамович, правда, немного погрустил по поводу повязанных знакомых, но… Он мужик умный и рассудил всё верно — лучше уж остаться на свободе и прожить остаток дней рядом с женщиной, которая понимает в медицине, чем убиться об стену и оказаться за решёткой.

— Го-о-ол! — прокричал Семён Абрамович, забавно подпрыгнув на месте. — Ну Пеле! Ну сукин сын! Гол же! Гол!

— Вот это молодец! — вторил я соседу. — Прямо с лёту взял!

Игонатовы чуть приуныли. Но так как это была всего лишь восемнадцатая минута тайма, то не теряли надежды. И итальянцы даже сделали им небольшой подарок — на тридцать седьмой минуте Бониньсенья заклепал в ворота Бразилии. Ушли на перерыв с ничейным счётом.

Семён Абрамович поглядывал на меня озадаченно, а я держал мраморную морду лица. То есть никаких эмоций — настоящий покерфейс. В перерыве Михаил вышел покурить на кухню. Знает, что я бросаю курить и не стал раздражать лишний раз.

Когда он вернулся, то Семён Абрамович оживлённо хлопнул в ладоши:

— Во второй половине обязательно возьмут верх бразильцы! Эти парни умеют играть в контратаку, посмотрим-ка внимательно!

— Вроде бы старик, а всё ещё верит в чудо, — добродушно улыбнулся Михаил. — Итальянцы тоже не пальцем деланы! Вон как лихо очко отыграли! Ладно, смотрим дальше. Главное, чтобы без травм обошлось, хватит и одного гола для победы.

Комната наполнилась ожиданием второго тайма. Шум голосов стих, каждый затаил дыхание. Время тянулось медленно, каждая секунда становилась драгоценностью. Напряжение нарастало, глаза неотрывно следили за экраном телевизора.

Я улыбался. Всё-таки мне порой не хватало вот такого вот единения с обычными людьми. С теми, кому от тебя ничего не нужно. С теми, кто может и плечо подставить, и сам не постесняется чего-нибудь стрельнуть. С соседями…

Не с теми, кто норовит заточкой ткнуть, чтобы оказаться на свободе, а с обычными советскими людьми.

Матч возобновился. Бразилия снова пошла в атаку, и вскоре стало ясно, что эта встреча останется за ними. Итальянская оборона трещала по швам, но отчаянно сопротивлялась. Семён Абрамович восторженно кричал всякий раз, когда мяч оказывался близко к воротам соперника.

Вскоре бразильские форварды устроили настоящее шоу: на шестьдесят шестой минуте Жерсон метким ударом отправил мяч мимо вратаря Италии, а спустя пять минут Жаирзинью продолжил разгром итальянских защитников. Комната взорвалась радостными криками и аплодисментами.

— Теперь победа гарантирована! — торжественно провозгласил Семён Абрамович, весело потрясая кулаком над головой.

— Может, итальянцы ещё отыграются? — чуть ли не жалобно проговорил Михаил.

— Вряд ли. После трёх банок выиграть у бразильцев вообще нереально, — авторитетно заметил Макарка.

Пятнадцать минут спустя ещё один гол влетел в ворота итальянцев. Разгром был полный. Конечно, «макронники» сопротивлялись как могли, но куда им до «танцоров самбо»!

Семён Абрамович радовался как ребёнок. Он едва не прыгал вместе с Макаркой, который тоже заразился нашей победой. Михаил махнул рукой на то, что болел за Италию и включился в обсуждение матча.

Я же улыбался во весь рот. Вот и ещё один пункт плана завершён. Семёну Абрамовичу можно было верить — старик не подведёт. Конечно, немного вызывали опасение те люди, которым он передал деньги, но если он за них ручался, то…

Требовалось двигаться дальше и вот на следующий после матча день, я подошёл к руководительнице профсоюза, исподтишка подсунул плитку шоколада и загадочным голосом проговорил:

— Мария Анатольевна, у меня скоро отпуск… Как вы думаете — получится у меня совершить круиз на теплоходе «Михаил Светлов»?