Шарлатан 2 (СИ) - Номен Квинтус
Вечером я все же не утерпел, с бабой Настей кое-что уточнил. И узнал, что я слишком уж плохо о нашей семье подумал: оказывается, все там тетю Машу уговаривали аборт не делать, а баба Настя заорала только тогда, когда мама моя, отчаявшись сноху переубедить, сказала «ну если уж ей так хочется, то пусть делает».
По дороге в Ворсму (а там и ехать-то было минут пять) тетя Маша сказала, что зря я ее уговаривать пытаюсь, потому что ей перед дядей Николаем стыдно. Но я ответил, что он сейчас с небес на нее смотрит и радуется, что число Голубевых увеличится:
— Ну сама смотри: нас, Кирилловых, четверо уже мелких, у дяди Алексея с тетей Настей тоже, в дядя Николай всегда хотел старшему брату ни в чем не уступить. Сам не успел, к сожалению, но ты же, как за него вышла, сама Голубевой стала — и поможешь ему хоть сейчас брата догнать. Только один вопрос: это кто-то из деревни был?
— Что? А, нет, приезжий, из Сибири откуда-то. Но он, как узнал, что у меня уже трое, так и испарился враз.
— Ну и тьфу на него, будем считать, что его и не было. Я-то только потому спросил, что мы тут все в деревне и так родня, хотя и не прямая, так чтобы дети случайно за братьев и сестер не повыходили потом. Извини, забудь… все, приехали. Пошли, а с врачихой я сам сначала поговорю, пока у тебя слезы просыхают.
— Да, Вовка, ты у нас в семье, получается, теперь вообще как бы за старшего.
— Ну да. А старших надо слушаться! Так что… нам вон туда, на второй этаж…
Все же товарищ Киреев умел всякое организовывать: в Вачу в мае прислали целый батальон солдатиков из весеннего призыва и они как кроты начали копать там землю. Под фундаменты домов копать, под трубы всяких коммуникаций, и вообще на любой стройке (даже на стройке деревенского сортира с ведром) копать приходится много. Дядька Бахтияр теперь сидел в Ваче, внимательно наблюдал, правильно ли там солдатики землю роют, и бил копытом в ожидании «настоящих строителей». Но, в общем-то, напрасно бил: пока яму под фундамент не выкопают, начинать стройку всяко нельзя. А когда к концу месяца все ямы были выкопаны, и «настоящие строители» подтягиваться начали. Не ахти уж какие профессионалы, но в прошлом году немало так студентов класть кирпич все же научились, а так как каменщикам на стройке платили больше всех остальных, то такие студенты как раз и постарались сессии досрочно сдать, ведь это им давало возможность месяцем больше получать «повышенные зарплаты». Конечно, поначалу ручеек «строителей» был жидковат, и там заработало в мае всего два небольших «сводных отряда» — но процесс пошел, и пошел достаточно быстро. Причем каждый день количество строителей росло, а когда закончилась экзаменационная сессия, стройка там закипела с такой силой, что было уже не очень понятно, чем студентов можно будет в августе занять…
И в Красных Баках стройка закипела, но там она уже в мае бурлить стала: туда, еще до студентов, еще и батальон солдатиков прислали. Но не новобранцев, умеющих только копать и кидать, а уже опытных «двухлеток» из военно-строительных частей. Так что выпускники многочисленных горьковских и областных ФЗУ осенью уже точно без работы не останутся.
Но это осенью, а в конце июля ко мне с грацией медведицы, на глазах у которой злые люди медвежат решили обидеть, ворвалась Маринка:
— Так, Вовка, садись и ответь мне на парочку вопросов. В том месте, где ты сказал, геологи наши нашли песок с титаном и цирконием.
— Ну это же хорошо!
— Это замечательно. Но очень важные дяди после того, как они песочек этот славный из скважины достали, прошлись по полю с этим самым счетчиком и… Там, если счетчик к песку поднести, что-то такое показывается, а сверху если измерять, то никакой счетчик вообще ничего не показывает. И, мне кажется, очень скоро эти дяди придут ко мне и станут задавать разные интересные вопросы. Но чтобы на них ответить, мне нужно точно знать: как ты-то узнал, что там, между прочим в двадцати пяти метрах под землей, этот песок вообще есть? И не надо на меня смотреть невинными глазками, на меня вообще смотреть не надо. А вот ответ на свой вопрос я хочу все же получить. И получить его я хочу прямо сейчас…
Глава 19
С Маринкой у меня получилось очень быстро разобраться, к тому же «открытие» Лукояновского месторождения титана и циркония решило еще одну проблему, во весь рост вставшую перед областным руководством. Проблему, которая потенциально могла всю строительную программу области поставить под удар: Павловский стекольный заводик стало нечем «кормить». То есть временно решение было найдено и сырье для заводика стали возить откуда-то из Рязанской области, но оно было именно временным: в Рязани песок возили на небольших баржах по речке, которая хорошо если до середины июля останется судоходной. А еще у рязанцев были свои виды на это сырье, так что на получение его в следующем году рассчитывать не приходилось. А все из-за болот!
Вообще-то болота не очень часто образуются на песке, разве что в меандрах больших рек (как у нас в Заочье), а еще в них песок не часто оказывается стекольного качества. Например на Волге, неподалеку от Дмитрова, дно болот песком просто выстланы, но для стекла тот песок не очень-то и подходит, так как в нем кроме кварца еще и довольно много других перемолотых минералов было. Нам в свое время повезло, торф в Заочье начали копать на подходящем месте — но там хороший песок быстро закончился, а тот, что нашелся позднее, для стекла не годился. То есть для оконного стекла (как и возле Балахны, где из местного песка делали гнусно-зеленые бутылки, а в последнее время наметился переход вообще на коричневую стеклопосуду). А вот песочек из Лукояновского месторождения для изготовления оконного стекла годился. Не сразу, а после того, как из него вытащат ильменит с цирконом и еще кучу очень полезных минералов, а еще слегка «химически» доработают — но получалось, что местное окностекловарение можно обеспечить сырьем вообще из отходов другого очень нужного производства!
А на вопрос «откуда я про это месторождения вообще узнал», ответ у меня для Маринки (и для тех, кто ей может в принципе вопросы задавать) имелся. Не особо кузявый, но если Маринка все же меня послушается и все же «расколется», что «действовала по указке Шарлатана», то он вообще всех удовлетворит. Потому что программирование — это такая специфическая область человеческой деятельности…
Не написание кода, этому-то можно даже медведей научить. Или, как показала мировая практика, самых диких обезьян, а вот постановщикам задач приходится в процессе постановки узнавать много нового и интересного (хотя чаще все же они получают кучу «информационного мусора» в чистом виде). И, когда я вернулся из-за океана, то мне пришлось и на родине позаниматься «геологией»: о том, что я работал по анализу геологических данных, некоторые люди прекрасно знали — и пригласили еще раз заняться «тем, что вы уже хорошо знаете». Правда, работать пришлось не по нефтяным месторождениям, как в Заокеании, а как раз по Лукояновским россыпям. Самым богатым россыпям в Европе и Азии, уступающим только каким-то австралийским, да и то лишь чуток — а чтобы собранные данные обработать (и для начала хотя бы понять, что обрабатывать придется) мне пришлось со специалистами от геологии прилично так пообщаться. И в разговоре как-то всплыло, что об этих россыпях люди знали задолго до революции, просто тогда это вообще никому было не нужно. А еще я с тех времен запомнил, что первое упоминание о россыпи нашли в библиотеке Нижегородского университета: там один химик в своих записках упомянул, что ему принесли «для проверки» песок из деревни Итманово на предмет наличия в нем золота. «Скрытого золота»: в песке после промывки получался «очень тяжелый осадок» — но анализ показал, что осадок этот состоит из «никому ненужного рутила, ильменита и циркона, как и в песке из карьера возле Лукоянова, разве что в количествах вдвое побольше», а так же других «тяжелых минералов». Но так как среди этих минералов ни касситерита, ни вольфрамита не отыскалось, товарищ (то есть тогда еще господин) отметил, что «интереса песок не представляет».
