В огне (СИ) - Старый Денис

Приветствуя неведомую рать,

Как будто говорит: 'Недаром деды

Учили нас науке побеждать

Он прям и смел в грозе военных споров,

И равного ему на свете нет.

«Богатыри» — так говорил Суворов,

Наш гений в деле славы и побед…

Я читал стихотворение Всеволода Рождественского самоотверженно, с надрывом. Слова лились из глубин сознания. Никогда не знал, что могу вспомнить это произведение, прочитав когда-то его всего несколько раз.

Уходил Гений, уходила эпоха.

НОВИНКА от Дамирова!

Матёрый опер из 90-х очнулся в теле субтильного штабного лейтенант в наше время. В Отделе его всерьёз не воспринимают. Но он знает, как работать по-настоящему. Он снова в строю — чтобы стать опером и достать своего убийцу. Вот только тот стал олигархом: https://author.today/work/450849

Глава 20

Окрестности местечка Старые Дороги, Минского повета.

7 ноября 1800 год

Баронесса Мари Шарлота Луиза де Понси-Цалко нежилась в теплой избе, считая, что это самое сладкое время для нее. Рядом мужчина — мечта, словно сошедший со страниц лучшего французского любовного романа. Это только ее «ля козак Северин».

Мари Шарлота ранее думала, что создана быть при дворе, лучше всего все же французского короля. Она вся такая воспитанная, обходительная, нежная и выглядит невинной, хотя, на самом деле… И вот баронесса прибыла в Петербург вместе с будущим королем Франции. Побыла даже в свите его величества. Но…

Французские короли, даже пусть и не коронованные, они, наверное, такие… Слишком любвеобильные. Вот и Мари Шарлота попала в поле зрения похотливого герцога Энгиенского, будущего короля Франции. Другая, как и ее подруга, была бы счастлива пойти по стопам легендарной фаворитки мадам де Помпадур, или модам де Монтеспан. Но не Мари Шарлота.

Не сейчас, не после того, как она влюбилась в «Севьерьин». Не после того, как «ля козак» брал ее на протяжении всей дороги из германских земель в Петербург. Брал неистово, но при этом казался нежным и ласковым. И она теперь не может без этого. Винит себя, винит Северина, винит судьбу и Бога, но ничего не может с собой поделать.

Так что нет, неуютно даже в прекрасном Петербурге… Вот и прибыла Баронесса к мужу, в расположение русских войск. Ну почти что. Сперва дальше небольшой деревушки под названием «Ля Скит Демьяховский», что в пятнадцати верстах восточнее Смоленска ее не пустили. Но Северин… Он нашел ее, они нашли друг друга. И вот она, как верная жена, уже православная девица Мария, венчанная женой Северина Панкратова, следует за супругом.

А потом деревни менялись одна за одной. И Мария даже в какой-то момент хотела запротестовать, почему помещичьи усадьбы на Белой Руси занимают только армейские офицеры, а ее «ля козак» довольствуется избами, но не стала этого делать. Северин был на грани того, чтобы все же силой выдворить свою жену, что вопреки мнению своего мужа, следует на ним, догоняя Наполеона. По правде сказать, было бы это мнение однозначным, так и отправилась бы мужняя жена Панкратова прочь, но Северин не мог надышаться своей любовь. Своей 'новой Аннетой!.

* * *

Я смотрел на невыносимо красивую женщину и не узнавал ее. Нет, все те же черты лица, не располнела, даже несколько похудела, в моем вкусе. Но вот взгляд… Это был взгляд тигрицы. Не такой я запомнил терявшуюся в жизни любвеобильную женщину. Нынче она казалась недоступной, вернее той, которую не станешь воспринимать, как мимолетное развлечение, как возможность позабавиться.

Но еще один и взгляд прожигал меня, уже мужской. Этот волевой мужчина был готов за свою женщину накинутся хоть бы и на меня, да на любого, кто покусится на его Аннет. Такой он, пылкий француз.

— Да иди сюда! Я рад тебя видеть, к черту условности! — сказал я и обнял Аннет Милле, а нынче госпожу Моро.

Я обнял Аннушку, почувствовав, что и она этого хочет. Есть между нами какая-то связь. Нет, не любовная линия, не страсть мужчины к женщине. Просто Анна была на заре моего становления, я чувствовал себя несколько неправым, что пользовал ее в шпионских играх. Так что пусть обнимает русского канцлера, даже на глазах у русского императора.

— Весьма занятно! — прокомментировал государь. — И где же вы так сроднились?

— Я был знаком с отцом Аннеты. Достойный человек! — сказал я.

— А еще сделали все, чтобы моя любимая познакомилась со мной и чтобы Луизиана, как и ряд территорий у Мексиканского залива, стали русскими, — прокомментировал Жан Моро.

Я посмотрел на Аннет с укоризной. Рассказала, стало быть она мужу своему. Хреновый с нее «Штирлиц в юбке». Ну да это уже не играет существенной роли. Луизиана наша. Губернатор Моро ранее провозгласил ее свободными от узурпатора Наполеона территориями. Ну а русская эскадра стала курсировать в регионе, демонстрируя флаг. Впрочем, насколько она русская, если состоит в большинстве своем из тех самых английских бунтарей, что увели треть Роял Нэви из Англии.

Моро прибыл в расположение русских войск, как и в иной реальности, в качестве консультанта по уничтожению Наполеона. Вот только он несколько опоздал. Так или иначе, но Наполеон обречен, это факт.

— Михаил Михайлович, вы и в ту сторону успели посмотреть? Еще несколько лет назад предполагали прирастить к России часть Америк? Чего еще я не знаю? Может завтра русской окажется Индия? — усмехнулся император.

— Лишь только немного Южная Африка, государь, — отвечал я под расширенные глаза монарха. — Но это сразу после разгрома Наполеона. Я объясню, ваше величество.

А почему бы и да! Золота в Южной Африке хватает, найдем и приумножим богатства России. Нам еще запускать масштабную программу по строительству железных дорог. А это много денег требует, очень много. В планах к 1812 году запустить первую ветку Транссибирской железной дороги.

И все для этого есть: уже более ста тысяч пленных французов, и еще тысяч тридцать представителей иных народов. Уже скоро запустятся «рельсоделательные» заводы в Нижнем Новгороде и в Казани. Паровозоделательный завод, причем за деньги Англии и с ее специалистами, начнет работать в Нижнем Тагиле. При этом Луганский завод выпускает паравозы исправно, но нужно много их, чтобы еще и торговать в Европе. Мы, а не англичане с немцами, должны начать продавать по всей Европе и рельсы и паровозы, да и не только их. А еще планирую начать создавать сталелитейную отрасль в Челябинске.

Так что денег бы нам, чтобы не уйти в полный финансовый минус и запустить параллельно программу по освобождению крестьянства. Постепенную, без надрыва, чтобы оставить эту проблему на Николая Павловича лишь частично. И освобождение крестьян должно идти и регулироваться в соответствии с тем, как развивается экономика. Не надо резко, у нас есть время.

Мы договорились с государем. Все достаточно просто: крестьяне могут сами себя выкупить. Государственные выкупают за половину от контролируемой государством цены за мужскую душу, от которой и оценка идет. Помещичьи крестьяне так же могут выкупаться, за двойную цену, при доказательстве со стороны помещика, что крестьянин очень полезен и приносит большую прибыль, цена достигает и пятикратного размера.

Каждый крестьянин сможет обратиться в банк за ссудой от государства. И крестьяне имеют право выкупаться с землей, но при условии заключения долгосрочной аренды с помещиком. Там есть еще нюансы, но проработаем. Главное, на фоне ликования от победы протащить этот закон.

Для экономики без свободных рабочих рук уже никак. И пленными тут не обойтись. Тем более, что через лет пять придется отпускать и французов, а прусаков, как бы и не раньше. Политика! Не хватало нам объединения Европы и экзистенциальной войны против России. Впрочем, а разве сейчас не такая война? Но в ней мы побеждаем.

Или познакомить пленных с русскими девками? Пусть кто и обрастал семьей, да трудился на благо? Подумаю над этим. Нет, Аракчееву поручу. Он любитель сводить людей для воспроизводства себе подобных [ у себя в поместье в Груздево Аракчеев подводил парня к деве и требовал венчаться].