Афганский рубеж 4 (СИ) - Дорин Михаил

— Примите решение, товарищ генерал, — ответил я.

— Вот что, голубчик. На что вас представлял генерал Целевой?

— Орден Красного Знамени, — быстро сказал я.

— Пока забудьте о нём. За низкий контроль над личным составом вас накажет командир полка. Эскадрилью Клюковкина мы снимаем с ночных операций «Завесы». Определите сами, Юрий Борисович, кто из экипажей будет выполнять их задачи.

— Есть. А чем же тогда нагрузить 6-ю эскадрилью? — спросил Веленов.

— Пускай работают в интересах отряда спецназа. Перевозки, эвакуация, прикрытие. Этого будет достаточно. Вы свободны, майор, — произнёс генерал и пошёл за стол.

Я выпрямился, надел фуражку и приложил правую руку к виску.

— Можете идти, товарищ майор, — сказал генерал, но у меня был ещё один вопрос.

— Товарищ генерал, разрешите вопрос.

— Не нужно. Ты допущен к полётам. Как командира, я тебя понимаю. Самое трудное — ждать. Ждать возвращения своих ребят с задания. Гораздо проще, когда сам сидишь в кабине, сам принимаешь решение и сам «разруливаешь» возникшую ситуацию.

— Понял, спасибо.

На этом моё пребывание в кабинете завершилось. Обратный путь из Кандагара в Шахджой я провёл в горизонтальном положении на лавке грузовой кабины Ми-8. Лёня Чкалов пилотировал аккуратно, так что я смог немного поспать. Особой радости после разговора с замом командующего у меня не осталось. Вроде и получил наказание, а вроде и отделался лёгким испугом.

После посадки в Шахджое, я позвал в кабинет заместителей, чтобы поделиться новой информацией. А заодно и продумать план мероприятий на праздничный день. Всё же не каждый раз приходится отмечать День Защитника Отечества в Афганистане.

Да и пора уже привыкнуть, что в Советском Союзе этот праздник назывался День Советской армии и Военно-морского флота.

— Итак, ваши предложения по проведению праздника, — спросил я у заместителей в кабинете.

— Построение личного состава, награждение орденами и медалями. У нас много, кому пришли награды, — объявил начальник штаба Пяткин.

— Награды — хорошо. Что ещё?

— Я бы провёл лекцию по истории возникновения этого праздника. Далеко не все знают, как он появился. Я уже и отчётный материал подготовил, — предложил Ломов.

— Сомневаюсь, что есть те, кто не знает, — ответил замполиту Моряк. — Давайте просто отдохнём? Никаких лекций и других видов собраний.

Покачав головой, я повернулся к окну. Увидев знакомый силуэт с двумя пластиковыми канистрами, встал с места и открыл створку.

— Гавриков, ядрёна кочерыжка! Сюда иди, — подозвал я младшего сержанта.

Ну он и нашёл где ходить со спиртом.

— Товарищ командир! Век воли не видать, на стоянку иду. «Липу» буду протирать, — начал объясняться Гавриков.

— Ты её вчера протирал, — крикнул из кабинета капитан Моряк.

— Честное слово, товарищ командир. Вот сегодня точно буду протирать. Я уже три недели не пью, — доложился Гавриков.

— Подряд? — спросил я.

— Нет, но один раз не считается. Позавчера медаль обмывали…

— Гавриков, ты надоел. Ты можешь хотя бы три дня не пить?

Парень поставил канистры и почесал затылок.

— Ну… могу. А зачем?

— Во-первых, здоровее будешь. А во-вторых, я бы тебе хоть на какую-нибудь награду написал. Все получают, а ты вечно в пролёте.

Гавриков подумал и ответил.

— Из-за этого не пить? Сложный выбор.

— Я тебе сейчас устрою «выбор»! Исчезни, пока я добрый. И канистры в столовую занеси. Найдём им применение там.

— Есть, — расстроено сказал Гавриков и развернулся по направлению к столовой.

Я прикрыл окно и вернулся за стол. Тут же пришла идея, как ещё немного взбодрить личный состава. Взяв телефонную трубку, я связался с Липкиным.

— Саныч, никаких завтра задач. Все отмечаем праздник. К нам зайдёшь на рюмку чая?

— Постараюсь. Ты мне вот что скажи. Говорят, вы в футбол играть не умеете от слова «совсем». Опровергнешь эту мысль?

— Это кто тебе сказал? Десантники, никак иначе! Это они потому говорят, что вечно нам проигрывают, — начал возмущаться Пётр Петрович.

Через минуту мы уже договорились о проведении футбольного матча. Насчёт главного приза мыслей общих не было. Оставили этот разговор на завтрашний день.

Согласовав «праздничное» меню в столовой, которое решил утвердить на общем собрании Сычкин, совещание закончили.

Наступило утро. В назначенное время на стоянке выстроилась вся эскадрилья. Замполит приготовил награды, разложив их на столе. Погода явно не февральская. Солнце довольно сильно пригревало, а в демисезонной куртке было весьма жарко стоять.

— Равняйсь! Смирно! Слушай Указ Президиума Верховного Совета СССР, — объявил я, и Ломов начал зачитывать текст награждения.

По очереди из строя выходили мои подчинённые, получая честно заработанные награды. Кому-то орден Красной Звезды, а кому-то и «За службу Родине в Вооружённых Силах». Кое-кто из техсостава получил медаль «За отвагу», но большинство были награждены медалью «За боевые заслуги».

Как только награждение закончилось, я осмотрел строй и ещё раз поздравил с наградами.

— Работа у нас сложная и тяжёлая. Оттого и мне, как командиру, приятно, что труд целого коллектива оценён по достоинству. Сегодня День Советской армии и Военно-морского флота. Я вас ещё раз поздравляю с праздником. Желаю безаварийной работы, здоровья и поскорее вернуться домой.

После громких аплодисментов в строю начали выделяться футболисты. Оказалось, что главными игроками были мои «любимцы» — Орлов и Гавриков. Эта пара форвардов буквально разорвала на части защиту спецназовской сборной. Правда в команде была одна большая проблема — не было нормального вратаря.

Оттого и в счёте команда моей эскадрильи постоянно позволяла догонять спецназовцам. Пришлось брать ответственность на себя и… выйти играть «в рамку». Надо было видеть, как воодушевился мой личный состав. Люди, обступившие пыльную площадку, которая была футбольным полем для этой игры, продолжали поддерживать свои команды. Так громко даже во время вылетов не бывает у нас на базе.

После финального свистка на импровизированном табло был счёт 6:4 в нашу пользу. Липкин негодовал от очередного поражения своей команды.

— Позор! То десантуре, то лётчикам! Меня в Союз не пустят, пока вы не выиграете хоть один матч, — возмущался Пётр Петрович.

И всё же, праздничную атмосферу поражение одних и победа других никак не испортила.

Наступил вечер, и пора было готовиться к застолью. Получившие ордена и медали, готовились их обмыть, а остальные поддержать. Столовая в этот раз превзошла сама себя.

Когда я вошёл в обеденный зал, то обомлел. На столах, помимо хороших консервов, колбасы, сыра, была запечённая утка и курица. Где её достал Сычкин, стоит только догадываться.

Когда все собрались, пора было начинать и основную часть мероприятия.

Сначала я, как командир должен был выступить с официальной речью.

— Товарищи, поводов у нас сегодня много, но все объединяет одно — награды нашли своих героев. Для начала слово предоставляется награждённым орденами Красной Звезды.

Каждый из награждённых, как следует из традиции, должен был выпить офицерскую норму — гранённый двухсотграммовый стакан водки. При этом в нём должен был лежать орден или медаль. Смотря кому и что дали.

В такие моменты никто отвлекать не имеет права. Все ждали, когда человек выпьет. Смотрели и оценивали, насколько легко он это делает. Аплодисменты, одобрительные возгласы и приколы только после употребления.

Не обошлось без казусов. Сычкин чуть было не проглотил медаль, когда задирал голову.

Как только официальная часть была завершена, мне предстояло открыть неофициальную.

— Товарищи, а точнее братья по небу. Вы лучше всех в армии знаете, что такое вибрация и самовращение. Не раз попадали в ситуацию, когда проваливались обороты или по вам били со всех стволов с земли. И скажу вам честно, если бы у меня была вторая жизнь, я бы прожил её вертолётчиком, — произнёс я.