Спасти кавказского пленника (СИ) - "Greko"

— А вы, мудрейший? В каком ряду будете вы⁈

Старик не успел ответить. Во дворе раздался шум. Кто-то спорил с моими ребятами. Дверь в кунацкую распахнулась. На пороге стоял Георгий Лука.

Грек здорово изменился за прошедшие полгода. Мой «подарок», шрам на его щеке, побелел. Сам он приосанился. Поднабрался гонору. На боку висела сабля в медных ножнах. На другом — двуствольный английский пистолет. Явно одолжил у Белла.

При виде меня он отшатнулся. Взял себя в руки. Вежливо со всеми поздоровался. Слуги старика сняли с него оружие. Повесили на стенку.

— Мертвец восстал из ада? — с ужасом в глазах выдавил из себя Лука.

— Где Белл? — спросил его строго.

— В селении старейшины Шамуза. В дне пути отсюда.

— Завтра меня к нему отвезешь! — распорядился я и встал, чтобы освободить место новым гостям. Вышел к своим людям.

— Смотрите в оба за людьми прибывшего грека! — дал указание.

Лука, как важная персона, путешествовал с небольшим конвоем. Но против моих бойцов он не тянул. Нас было втрое больше, хотя и не у всех были лошади. Мне еще предстояло решить эту проблему.

Устроились спать. Оба держали под подушкой заряженные револьвер и пистолет. Но все обошлось. Утром двинулись к аулу, где проживал Якуб-бей.

Всю дорогу я, не переставая, троллил грека.

— Что ж ты голову повесил? Аль не рад меня видеть? Возмужал-то как! Орел! Всех черкешенок обаял?

Лука хмуро отворачивал лицо. На мои подколки не реагировал. Пыхтел сквозь зубы. Но сдерживался. Меня он откровенно боялся, принимая за полного отморозка. События на кочерме не стерлись из его памяти. И перцу добавили ходившие обо мне слухи. Так я понял его первый вопрос.

… В отличие от Луки, Белл был рад меня видеть. Он принял меня в небольшой хижине, которую ему построил Шамуз в пределах своей усадьбы. Европейский стол и стулья, низкий диван с матрасом, накрытый фетровой накидкой, масса письменных принадлежностей и пробирающий до костей холод — более чем спартанская обстановка.

Шотландец сильно переменился. Его побрили налысо. Переодели в черкеску, но оставили высокие сапоги. По случаю холодов он нацепил поверх нее венгерскую «гусарку» с каракулевым воротником. На горца он в таком виде не тянул совершенно.

Белл сменил не только свой наряд. Он будто отдал Луке вместе со своими саблей и пистолетом весь свой гонор. Выглядел каким-то осунувшимся, беспокойным и жалким. Его рассказ объяснил мне причины происшедшей с ним чудесной метаморфозы.

— Меня предали, Коста. Просто использовали, как палочку-выручалочку, хотя еще и не убрали в шкаф. Обещанный флот не пришел и не придет! Я получил верные сведения из Константинополя.

— Я вас предупреждал!

— Я помню. Но что мне было делать? Мне не оставили выбора зимой. Или банкротство, или делай, что прикажут. Я и делал. А проклятые политики все переиначили! — взвизгнул он. — Написал и уже отправил в посольство письмо, чтобы мне разрешили покинуть Черкесию. Я с ужасом представляю реакцию местных, когда они поймут, что англичане не явятся на помощь!

Все понятно. Великий и ужасный Белл загнан в угол. И трясется за свою никчемную жизнь. Скукожился, бедняга. И так красой не блистал, а ныне… Приставь ему к голове ослиные уши, выйдет вылитый мастер Йода. Я буду звать его отныне Йода-бей!

— Русские назначили за вас огромную награду! — прибавил я огонька.

— Я знаю, — вздохнул Джордж Станислав. — Одна надежда на охрану! Меня хорошо берегут. Предателям нелегко будет добраться до меня.

— Берегут или сторожат?

— Прекратите, Коста! Я и так весь на нервах! — в его голосе отчаяние смешивалось со страхом и яростью. — Что мы все про меня да про меня… Что с вами? Куда вы пропали? Про вас ходят странные слухи. Не то вы убили, не то вас. Общества из Темергой нас сторонятся. И вас называют тому причиной.

— Меня⁈ Или Спенсера⁈ Полюбуйтесь!

Я скинул черкеску, бешмет и рубаху. Белл неверяще уставился на мой бок.

— Это то, что я думаю? Вас пытали⁈ Черкесы⁈

— Те самые из Темиргой.

Охнул вошедший в домик Лука. Уставился на мои шрамы.

За ним следом вошли двое. Молодой англичанин и видавший виды европеец с сильно загорелым лицом. Я, чтобы не мерзнуть, снова оделся.

Белл приосанился:

— Разрешите, господа, представить вам нашу пропажу. Тот самый Варвакис, спутник мистера Эдмонда. Человек-легенда, прозванный Зелим-беем!

— Джемс Александр Лонгворт, — гордо отрекомендовался молодой. — Корреспондент «Морнинг Кроникл». В данных обстоятельствах, правая рука мистера Белла. Мечтал о знакомстве!

— Паоло Венерели! — представился второй, среднего роста и коренастый господин. — Искатель приключений.

Он выглядел серьезным типом, видавшим виды и прошедшим огонь и воду. На лице и на запястье правой руки небольшие старые шрамы, не считая того, что был у виска. Пятно, похожее на ожог. Кто-то выстрелил ему у уха?

Мы вцепились в друг друга взглядами, будто два пса перед схваткой. Его мутные, слегка раскосые глаза восточного славянина были подернуты сеткой полопавшихся капилляров. «Бухает по-черному» — вспомнил я более тактичную оценку из письма Стюарта. А также свой вывод, что этот человек — очень опасен.

— Вы поляк? — спросил я, не отводя взгляда.

Паоло (почему итальянцем представлялся?) хмуро кивнул.

— Так заметно?

— Есть идея! — пропустил я вопрос. — Выпьем за знакомство?

— Только этого не хватало! — ахнул Белл.

— Пся крев! — вызверился на него Паоло с видом «заметьте, не я это предложил!». — Сколько раз вам повторять. Saoul comme un Polonais. Пьян как поляк, — перевел мне Венерели. — Это не обвинение, а похвала. Так Наполеон отозвался о наших солдатах, ставя их в пример французам. Мистер Белл! Вы будете спорить с Императором?

С Бонапартом Белл спорить не решился. Впрочем, и сами шотландцы были не из общества поголовной трезвости. Выставили на стол местные ликеры, посчитав неприличным притрагиваться к русской водке.

— Искать удобств в отношении напитков тут не приходится, — объяснил мне по-русски Паоло и тут же перешел на грузинский. — Или вам по душе кахетинское?

— Мне по душе санторинское или фанагорийское!

— Эх, снова придется пить с поляками!

—?

— Много поляков бежит от русских. Дезертиры. Паоло кое-кого нанял, — объяснил мне Лонгворт, влюбленно глядя на быстро хмелевшего Венерели.

Мы прикончили первую бутылку. Открыли вторую. Приободрившийся Белл рассказал:

— Меня не перерастают веселить их нравы. Наш хозяин, Шамуз, решает вопрос с винными поставками просто. Отправляет слугу к соседу! Отказ — невозможен.

— Они все — жалкие попрошайки! — презрительно бросил Паоло. — Вечно клянчат подарки. Сам великий вождь Мансур прислал Джеймсу жалкую кобылу. Давай, предложил, обменяем на твоего серого коня. Боевого коня — на кобылу!

— Это был намек, на то, что я не участвую, в отличие от вас двоих, в боевых действиях, — грустно и обреченно признался Белл.

— Кстати, насчет боевых действий. Это ваша, Паоло, работа — сбор и подготовка артиллерии? — поинтересовался я, получив в ответ хмурый кивок. — Мне бы свой отряд экипировать. Нужны деньги, Белл!

— О, Зелим-бей, мы крайне поиздержались. Мы не берем серебра за порох и свинец. А свои вещи и припасы раздали местным.

— Попрошайкам! — упрямо повторил Паоло.

— Какой же выход? Что за странное отношение? Как я найду источники финансирования? Я не располагаю свободными средствами. Я вообще никакими средствами не располагаю! Где моя плата за риск⁈

— Не волнуйтесь, Зелим-бей! Выход есть — испуганно откликнулся Белл. — Турки-торговцы с радостью поделятся с вами необходимым в обмен на векселя, которые они предъявят в Константинополе.

— Все так просто⁈ — поразился я.

Меня до крайности возбудила и развеселила возможность за счет англичан экипировать свой отряд. Это будет великолепно! Но каков стал Белл! Человека просто не узнать!

Мы продолжили пьянку. Белл что-то лепетал про свою столь важную политическую миссию, которую никто не ценит. Жаловался на бесконечные проволочки и дискуссии со старейшинами. От их многоречивости, приправленной цветастыми оборотами, его уже тошнило.