Шайтан Иван 7 (СИ) - Тен Эдуард

— Значит так, братцы, четвёртая сотня идёт следом за теми кто прорвался. Если они атакуют Синявино, осторожно выдавливай их из станицы. Осторожно, Фрол, ты понял меня?

— Так точно господин есаул. — Подтянулся Фрол.

— Мы, Веселов, выдвигаемся на перерез и выйдем за Синявино и перекроем дорогу на Грозную. Юшкин! Ты остаёшься здесь и прикрываешь на случай если прорвутся или ещё кто атакует. Ну и хабар прибери.

— Точно, а то местные всё растащат, — вставил Веселов.

— Всё, братцы, исполнять.

Всё сотники разбежались по сотням и через час выступили по своим направлениям. Андрей с четвёртой сотней и всеми резервами совершали марш-бросок на двадцать верст, чтобы успеть перекрыть дорогу. Андрей усиленно размышлял о правильности выбранной тактики, разделив сотни. В разработанном плане командира такого не предусматривалось. Но он дал есаулу свободу действий в случае не предвиденных обстоятельств. Андрею вспомнились напутственные слова командира: «Учись брать ответственность за свои решения, Андрей. Чует мой сердце командовать, тебе батальоном». В тот раз Андрей не придал значения словам командира, а сейчас они прозвучали по-особенному.

Стряхнув воспоминания, Андрей приказал ускорить движение.

День прошёл в томительном ожидании. Вестей от разведки не было, и время тянулось мучительно медленно. Лишь в пятом часу пополудни в лагерь прискакал посыльный от Кости. По спокойному виду разведчика было ясно — чрезвычайных происшествий пока не случилось.

— Наёмники подошли к Адиль-Отару, — доложил он. — Обошли его и встали на окраине. Силы — четыре сотни пехоты и около семисот всадников. Сборная солянка. По пути мы перехватили местного, который как раз ехал сюда по своим делам.

Поздно вечером вернулся и сам Костя. Его лицо было серьёзным.

— Здравия, командир. Вечером в ауле вспыхнула замятня. Местные с наёмниками схлестнулись не на шутку. Пришельцы начали громить дома. Уже видны пожары. Эркен с Азимом и Халидом остались там для наблюдения.

Едва Костя закончил доклад, как в стане местных чеченцев поднялся шум и суета — из Адиль-Отара примчался вестник. Вскоре ко мне уже спешили Магомед, Джоха и Адам. Спешившись, они подошли ко мне возбуждённые и полные гнева.

— Полковник, наёмники грабят и убивают наших братьев! — выпалил Магомед.

— Успокойся, Магомед, — сказал я. — Объясни толком, что произошло.

Адам перевёл мои слова. От возмущения Магомед и впрямь не мог говорить по-русски.

— Когда наёмники разбили лагерь, они стали забирать и резать наш скот для ужина. Наши люди попытались воспрепятствовать этому произволу, но те заявили, что защитникам веры нужно хорошо кушать. Спор перерос в драку, и теперь они крушат всё подряд, убивая и грабя.

— И что вы хотите от меня? — спросил я. — Вы же помните мои слова. Чтобы ни случилось, я не сойду с этих позиций. И вы с этим согласились.

Джигиты растерянно опустили головы, их пыл сменился подавленным молчанием.

— Но они же наши братья, полковник! — с болью в голосе произнёс Магомед.

— Ваши старейшины при всех отказались от моей помощи. Что ещё вы хотите от меня услышать?

— Мы пойдём им на помощь! — решительно вскинул голову Магомед.

— Это ваш выбор. Я не буду вам мешать. Но подумайте, Магомед: двенадцать десятков против ста? Хайбула останется здесь. — Я пресёк его попытку втянуть в это дело Хайбулу, обратившись к его чувствам.

Хайбула замер с открытым ртом, но под тяжестью моих слов его протест застыл, не родившись. Взгляды джигитов — словно раскалённые стрелы, впились в меня. Я отступил на шаг, опустился на бурку и уставился на потрёпанную карту, пытаясь отыскать в хаосе эмоций единственно верный путь.

Мысленно я прикидывал: Сейчас седьмой час. До Адиль-Отара — пять часов марша. Плюс два — на подкрадывание и развёртывание в темноте. Плюс час на подготовку… Пять утра. Идеально. Фактор внезапности, рассвет на нашей стороне. Противник — сброд, «сборная солянка», где о слаженности и речи быть не может. Ждать в обороне — спокойнее, но это значит отдать инициативу. Нет, лучше ударить самому. Ночной бой — наш конёк.

Я поднял голову, встречая десятки вопрошающих взглядов.

— Готовимся к выступлению. Будем бить на рассвете.

Порыв горцев был читаем в их посветлевших лицах.

— Стоять! — одним словом охладил я их пыл. — Магомед, выдели каждому отряду по два надёжных проводника. Они должны в темноте точно вывести бойцов на указанные позиции. Командиры, ко мне!

Круг сомкнулся вокруг меня.

— Слушайте боевую задачу! Выступаем через час. Бойцы — по полной выкладке. Обозы — на час позже, Магомед, обеспечь и их проводниками. Задача для сотников: без шума и суеты, к четырём часам утра выйти на вот эти рубежи, — я обвёл карандашом позиции на карте. — Строимся в две шеренги, держим интервал и ждём сигнала. Сигналом будет обстрел из гранатомёта — серия из четырёх выстрелов. Под прикрытием этого огня начинаете скрытное выдвижение вперёд, не более чем на двести шагов. Как обстрел стихнет — резкий бросок на сближение и атака гранатами. Открываем огонь только после этого. К тому времени уже начнёт светать. Зачистку проводить не спеша, методично. Повторяю: главное — неторопливость и выдержка.

— Хайбула, твоя задача — со всеми конными скрытно обойти селение и встать здесь, — я ткнул в карту, — чтобы оказаться во фланге у отступающего противника. Действуешь с умом и осторожностью. Если противник окажется сильнее — отходишь, не принимая лобового боя. Если увидишь явный перевес и удобный момент — атакуешь, но без фанатизма, не увлекайся погоней. И не забудь, как отличить своих от чужаков.

Хайбула молча кивнул, всем видом показывая, что понял.

— Азамат, ты идешь с ним для прикрытия и поддержки огнём. Все готовятся к выходу. На месте проведём дополнительное совещание. Вопросы есть?

В ответ повисла краткая, но уверенная тишина.

— Тогда разойдись!

К намеченному рубежу, в трех верстах от противника, вышли без потерь. Сотники доложились о готовности в половине четвертого утра, и нас уже ждала разведка Кости.

Кругом стояла непроглядная темень, и лишь изредка выглядывавшая луна ненадолго облегчала путь. Проводники уверенно привели нас к указанным позициям.

— Костя, как с охранением? — сразу спросил я.

— Два поста, шагах в ста от лагеря, по пять человек в каждом. Эркен сообщил, что с тыла их прикрывает еще около сотни.

— Понятно. Твоя задача — тихо снять посты. Сотни выходят на рубежи и ждут сигнала. Запомните все: сначала обстрел из гранатомётов — ровно четыре залпа. После залпа — рывок, атака гранатами и огневой бой. Затем аккуратно зачищаем. Хайбула, начинай обход селения и действуй по плану. Всё, удачи.

Командиры бесшумно растворились во тьме. Конечно, идеальной тишины добиться не удалось — на этом рубеже мы оставили все тыловые подразделения, дальше шли только боевые группы. Наша артиллерия с помощниками, нагруженными боезапасом, вышла на позицию, указанную разведчиками, и быстро развернулась. Суворкин в который раз нервно проверял наводку.

— Виктор, не волнуйся, всё получится, — ободряюще сказал я ему. — Дашь четыре залпа и ждешь дальнейших команд.

До начала операции оставалось двадцать минут.

Пять часов тридцать минут. Ночной мрак начал отступать, уступая место холодному, предрассветному сумраку.

— Виктор, начинай.

Он лишь кивнул, нервно сглотнув сухой ком в горле. — Бей, братцы… — выдохнул он.

Почти одновременно стволы пяти гранатомётов выплюнули смертоносный груз. Бах, шшш… Бум! — эхом раскатилось по округе. Один, второй, третий… Ровно четыре залпа, как и приказывал.

И наступила звенящая тишина с наших позиций, которую тут же поглотили крики и начавшаяся суматоха в лагере противника. Грохот разрывов доносился приглушённо, но в сполохах взрывов отчётливо виднелись мечущиеся, обезумевшие тени.

И тут в сторону вражеского стана полетели десятки светящихся точек — летящие гранаты создавали гипнотически прекрасное и завораживающее зрелище.