Полное погружение (СИ) - Васильев Сергей
Входящих приветствовала широкой улыбкой девица в костюме, напоминающей форму «Аэрофлота».
— У вас заказан столик? — обратилась она.
— Да, — столь же широко улыбнулся Васин спутник.
Девица сглотнула слюну.
— На чьё имя? — медово поинтересовалась она.
— Даниил Мирский. Поищите, пожалуйста, — лицедей сунул нос в гроссбух девицы. — Мне кажется, там должно быть записано.
Лицо ресторанной работницы полыхнуло узнаванием.
— Да-да, сейчас поищем.
Сияя румянцем, она покинула свой пост и устремилась к стайке официанток.
Под перекрёстным огнём женских взглядов Дэн расправил плечи. Просто памятник себе нерукотворный, а не мужик. Вот как нужно нести по жизни своё эго! Василиса тихо радовалась тому, что за такой ширмой на неё никто и внимания не обратит. По крайней мере, пока.
— Можете пройти за тот столик, — девушка показала рукой. — Впервые у нас?
— Теперь стану завсегдатаем, — обрадовал Дэн поклонницу. — Будем здесь снимать новый фильм, — он вздёрнул брови, намекая на конфиденциальность информации.
— Как интересно! — закатила барышня глаза. — А у вас заказано? — обратилась она к Василисе тоном работницы советского общепита.
— Это со мной, — Мирский приобнял Васю за плечи, — коллега.
— А-а-а, — завистливо протянула девица, окидывая Стрешневу взглядом, которым можно замораживать продукты, — проходите.
— Благодарю вас.
Василиса продефилировала к столу, зыркнув на администраторшу так, как обычно смотрят в перекрестие прицела, давая понять: «не всё то не золото, что не блестит».
— Да ты просто огнище! — восхитился Мирский, открывая меню. — Я думал, ты её там на месте взглядом испепелишь. Любишь бифштекс с кровью?
— Нет, спасибо, крови не надо.
Василиса даже не поняла, что Дэн спрашивал ее не про еду. В силу светской неопытности, Стрешнева не знала, что рестораны — это не про приём пищи, и с интересом рассматривала незнакомые для себя формы жизни. По залу туда-сюда сновали кокетливые официантки, то и дело собираясь в кучку и бросая взгляды в сторону Мирского. На сцене возились с инструментами музыканты. Капли дождя барабанили по оконным стёклам и пластиковым отливам, выбивая монотонный и завораживающий ритм. Всё, происходящее снаружи, казалось трансляцией канала «Живая природа», передаваемой на огромные панорамные окна-экраны.
— Добрый день, — около столика материализовалась одна из официанток, только что издали пожиравшая Мирского глазами. Расправила плечи, словно перед выходом на подиум, протянула меню, — сегодня вас буду обслуживать я…
Слово «обслуживать» официантка произнесла так, что Василиса удивленно повернулась в её сторону с немым вопросом: «А мы точно говорим про ужин?»
— Ну, что вы! — Мирский немедленно включил флирт, — речь может идти только о взаимовыгодном сотрудничестве.
— Как это мило с вашей стороны, — девица с этими словами сократила дистанцию до неприличной, — а можно попросить автограф? — томно спросила она, нагнувшись к актеру с идеально прямой спиной и вложив ему в руку синий фломастер-маркер.
— Конечно! — Дэн откинулся на спинку кресла, неотрывно пялясь на открывшуюся ложбинку в расстегнутом отвороте форменной блузки, — где расписаться?
— Вот тут! — выдохнула официантка, расстегивая дополнительно пуговку, освобождая выпуклые полушария в кружевах и еще ниже наклоняясь к объекту своего обожания.
Лицо Василисы, впервые наблюдавшей подобную сцену, залил пунцовый румянец. Она всем своим естеством осознала, что значит «испанский стыд». Однако, как оказалось, всё это было только прелюдией.
— Без проблем, — Мирский, глазом не моргнув, левой рукой притянул девицу поближе, а правой нарисовал замысловатую завитушку на девичьем бюсте, отчего счастливица издала звук, напоминающий выдох, выполняемый на занятиях по у-шу. Затем он заботливо поправил блузку и застегнул пуговицу, проделывая все эти манипуляции так буднично, словно расписываться подобным образом было для него рутинным, привычным делом.
— А теперь, детка, — Мирский легко шлепнул пребывающую в полуобморочном состоянии официантку по отставленной попе, — метнись кабанчиком к бару и принеси для начала двойной эспрессо и водички со льдом.
Девица видимо рассчитывала на другое продолжение диалога. В её взгляде мелькнуло недоумение, разочарование, потом появилось раздражение. Моментально сузившиеся глаза метнули злые молнии почему-то в сторону молчавшей, как рыба, Стрешневой. Официантка повернулась на каблуках, словно заправский солдат на плацу, и гордо закоцала прочь, а Василисе, ощутившей легкую тошноту, опять полезла в голову настырная фраза: «И разверзлись источники великой бездны, и хляби небесные отворились…» [1]
Глава 5
Гламурный флирт, бессмысленный и беспощадный
Стрешнева была уверена, что на этом мажорном аккорде ужин можно заканчивать и расходиться по домам, однако Дэн придерживался другого мнения. Он уткнулся в меню и сосредоточенно водил пальцем по названиям блюд, сопровождая процесс покачиванием головы и кривоватой ухмылкой. Сволочь такая делал вид, что всё, произошедшее до этого, было абсолютно естественным и не безобразным. А Василиса никак не могла сосредоточиться на выборе еды, хотя для особо разборчивых там были даже картинки. Ей чудилось, что все посетители пялятся на их столик и конкретно на неё.
— Тяжела шапка Мономаха? В смысле — бремя известности, — не поднимая головы от разглядывания яств, решилась заговорить Василиса на актуальную тему, — официантки домогаются, папарацци охотятся…
— Ой, Вась, я тебя умоляю! — Мирский закатил глаза. — Какие папарацци? Где ты про такое начиталась? У нас — всё сам, всё сам… Звёзды, — Дэн изобразил пальцами кавычки, — как только не выделываются, чтобы попасть на страницы светских хроник. И фото скандальные сами в соцсети выкладывают, чтобы никого поисками не утруждать.
— То есть? — удивилась Василиса, — ты хочешь сказать, что этот автограф тоже был заранее срежиссирован?
— Этот — нет, — самодовольно усмехнулся Дэн, — это уже энтузиазм местного плебса, подсмотревшего мой прошлогодний перфоманс. Но вышло креативно, — и он уставился на Васю, как человек, открывший первый закон термодинамики, — согласись, это возбуждает…
— Что конкретно? — Вася отложила меню и дерзким взглядом выразила своё возмущение, — измазанные фломастером сиськи пролетария, до которого милостиво снизошёл небожитель?
— Это, кстати, тема, — рассмеялся Мирский, абсолютно не смущенный Васиным сарказмом и потянулся к ней всем корпусом. — Можно сказать, сейчас, в этой обстановке открытости, — он качнул рукой в сторону стеклянной стены, — рождается легенда, что встречаться со звездой может любая девушка из народа.
Пренебрежительное «девушка из народа» Василису задело, хотя всё — чистая правда. Из самой народной глубинки, Дальних Чигирей.
— Мы же не в Южной Корее живём, где за подобное можно влететь на такую неустойку, что до конца жизни не расплатишься, — продолжил Дэн свою мысль.
До печальной судьбы корейских знаменитостей Василисе было параллельно, как двум колеям на грунтовке, но вид ещё одной, спешащей к столику представительницы местного «ненавязчивого» сервиса почему-то рассердил до такой степени, что ей захотелось выскочить из-за стола и врезать ещё одной фанатке хохломы или оставить Мирского наедине с его фан-клубом.
Дэн чутко уловил изменение в поведении своей спутницы, резко развернулся и поднял руку в запрещающем жесте. Официантка словно натолкнулась на невидимую стену, моментально сменила направление движения и продефилировала мимо, качнув напоследок перед Мирским своими нижними «чакрами».
— Ты выбрала, что заказать? — спросил Дэн Василису, не отрывая хищного взгляда от проплывающей мимо кормы официантки.
Стрешнева помотала головой, осознавая, что чувство голода подавляет желание вскочить и уйти, хотя это было бы самым правильным в такой фривольно-пикантной ситуации.
