Прорвемся, опера! Книга 4 (СИ) - Киров Никита

И где взял её? Утром ведь бегал в пуховике.

— Да о работе думаю, — я сам машинально полез за сигаретами, сказывался опыт куряги в первой жизни. — Что-то всё не бьётся, и каждый раз новые вводные появляются. Думаешь, что, вроде, и это связано, а если копать туда — можно время впустую потратить.

Уазик ППС уехал. У ГОВД осталось несколько машин, но все пустые. Время-то обед, разошлись.

— Кстати, про Мишаню немного выяснил… пчхи! — Толян чихнул в сторону и достал клетчатый платок из кармана. — Короче, про банду так и есть, как ты говорил, связан он с ним. Но ещё выяснил, что всю эту кодлу нынче прессует РУОП, вообще по полной программе. Говорят, кого-то даже повязали из них.

— Тогда к отцу зайду, — я присмотрелся к Толику. — Ты куртку купил или у кого-то отработал?

— Купил, — он с довольным видом похлопал себя по новой кожанке. — Вот для чего бабки и занимал у тебя, не хватало. Как раз сегодня привезли, а я думал — ещё нескоро будет. Как у тебя заказывал, — Толик показал на мою, — у тебя-то козырная, да и у меня теперь моднявая, только цвет другой. Во, с мехом, смотри!

— Китай? — спросил проходящий мимо Витька, с поднятым воротником пуховика, зашитого на животе. Орлов остановился рядом с нами.

— Турция! — гордо заявил Толян.

— У меня, вроде, тоже оттуда, — я пожал плечами. — Мне же тогда Кепкин, чекист местный, купил её для маскировки, для операции с одним типом, я только потом отдавал в ателье, чтобы подкладку…

Мимо проехали две машины, белая буханка и следом… опять эта пятёрка. Ну, видеть её в третий раз — уже совсем не к добру. Я расстегнул куртку, чтобы был доступ к кобуре, парни это заметили и тревожно переглянулись.

Не вовремя зазвонил мобильник, но я решил ответить. Достал трубу и выдвинул антенну.

— Паха, слушай, — встревоженным голосом произнёс Турок вместо приветствия. — Помнишь Сафронова и его банду?

— Ещё бы. Чем обрадуешь? — я наблюдал, как пятёрка заезжает за угол.

— Да вот наоборот, Паха, не радовать звоню, — он замолчал на пару секунд. — Видел что-то подозрительное сегодня?

— Целых три раза, — произнёс я. — За мной какая-то машина по пятам ездит, в третий раз только что проехала.

— Б**! — Турок громко сматерился. — Сука! Короче, попроси коллег, чтобы прикрыли, а мы едем их брать!

— Что такое стряслось?

— Да вот пришла оперативная информация, что ты в казино тогда не просто напугал Сафронова… Он, оказывается, так пересрался, что выдернул в город каких-то мокрушников-отморозков с Дальнего Востока. Сначала думали, Кросса гасить собрался, но он…

— Меня решил загасить? — спросил я.

Ответа я не ждал, и так всё понятно. Парни выпучили глаза, слыша разговор, а та бежевая пятёрка развернулась за углом и снова ехала в нашу сторону.

Окна у машины на этот раз были опущены…

Глава 3

Бежевая пятёрка сбавила скорость, пассажиры, которые уже надели вязаные маски и чулки на головы, смотрели чётко на нас. Время будто замедлилось. Но я уже давно не новичок, чтобы замирать в такие моменты.

— Ложись! — рявкнул я своим, выхватывая пистолет.

Большой палец со щелчком опустил флажок предохранителя вниз. Сан Саныч гавкнул, думая, что сейчас с ним будут играть. Я потянул его к себе, за нашу служебную шестёрку, чтобы укрыться там от пуль и стрелять в ответ.

— Толя, Витя! — крикнул я. — На землю!

Они послушались, среагировали и уже не стояли у всех на виду, Орлов понял всё даже быстрее Толика и сразу ушёл с линии огня. Я почти добежал до укрытия… но нога скользнула на натоптанном плотном снегу, где кто-то пролил воду. Начал терять равновесие…

А из заднего окна бежевой пятёрки уже высунулся ствол автомата. Это калаш. Чувствуя, как земля уходит из-под ног, я начал вскидывать руку с пистолетом, чтобы успеть прицелиться и попытаться выстрелить с земли.

Кто-то толкнул меня в бок, я упал в снег, а чья-то туша прижала меня сверху. Собака снова залаяла.

Та-та-та!

Захлопал автомат, очень оглушительно и слишком близко.

Бам-бам!

Это стреляли из машины спереди, из револьвера, я видел, как чья-то рука в перчатке постоянно взводила курок большим пальцем, чтобы легче жать на спуск.

Кто-то яростно сматерился рядом, почти в ухо, и откатился в сторону — сразу стало свободнее. Я, лёжа на животе, вскинул оружие и выстрелил.

Бах! На заднем левом крыле машины, прямо над колесом, появилась дырочка. Выстрелил ещё раз, и машина дёрнулась. В колесо или нет? В ухе звенело, хлопок я не услышал. Я вёл пистолет за машиной, но на линии огня оказался чей-то силуэт.

Орлов чуть пригнул колени для устойчивости и выстрелил самовзводом. Подумалось — промажет, слишком резко он нажал на спуск, но Витя попал. Калаш, из которого стреляли, повис на ремне, а потом вообще выпал и остался на дороге, стрелок же завалился внутрь машины. Орлов выматерился и выстрелил ещё пару раз. На заднем стекле появилась дыра, от которой расходились трещины.

Машина уезжала, я уже было нацелился на неё, но она резко завернула за угол. Там были пешеходы, одного чуть не сбили, и стрелять мы не стали, чтобы никого не задеть.

— Э, Толян, ты чего? — Орлов с широко раскрытыми глазами уставился на него.

— Да сука, — Толик выругался тонким голоском и полез левой рукой под куртку. Пощупал, вытащил оттуда руку с испачканными в крови пальцами и с ужасом уставился на них. — Сука, б**, да нахрена? Куда? Куда?

— Плечо, — я склонился над ним и проверил. — Правое плечо. Ничё, Толян, до свадьбы заживёт.

— Какого хрена так больно-то? — простонал Толик и стиснул зубы до скрипа. Шапка с него слетела и упала на снег.

— В больницу тебя надо, — сказал я, прижимая ему рану платком. — Ну ты, брат, даёшь, — я коротко оглядел место перестрелки. Вот кто меня прикрыл, среагировал Толян быстро, как иногда может. — Я тебе должен, это точно.

Героически шутить и бравировать в таких ситуациях невозможно, пулевое ранение — это очень больно, и это не кино, поэтому Толик только стонал, скрипел зубами и матерился. Сан Саныч заскулил и полизал ему лоб.

Из окон уже высовывались любопытные, и многие, в основном, наш уголовный розыск, уже выбегали на улицу, наскоро накинув на себя куртки и вооружившись. Началась суета.

— Эй! — крикнул я, увидев в окне обеспокоенную рожу дежурного Ермолина. Форточка была открыта. — Макарыч! Скорую вызывай! И в розыск объявляй! Бежевые жигули пятой модели! 52−27 — номер! И больнички ориентируй. Мы хлопнули кого-то.

— Гайцам передам! В больницы позвоню, — бросил он и скрылся внутри комнаты.

— Да какая скорая? — выскочил Сафин в одном полосатом свитере. — Повезли сами, а то пока дождёшься…

— Ко мне в москвич несите его, — батя уже был здесь, отдавал распоряжения своим операм, кому куда. — Увези его сразу, Паха. Дима, собирай наших, ускоряться будем с этими п***сами, раз они охренели. Костя, звони в область, поторопи, где они там застряли. Брать будем сегодня…

Толика в его новой, но уже простреленной куртке затащили на заднее сиденье москвича, Василий Иваныч дал ему фляжку с чем-то явно крепким, и Толя хлебнул, зубы застучали по горлышку. Я оставил собаку Вите Орлову, чтобы завёл в кабинет, и запрыгнул на водительское место. Повезу сам, а мужики прикроют от обязательной после таких случаев бюрократии.

— Куртку-то тебе новую куплю, брат, — я повернулся назад и сжал Толику левую ладонь.

— Да хрен с ней, — простонал он и оглядел её. — Зашьём. Если отстирается ещё. Они походу, это, Паха, спутали. Знали, что мент в кожанке, а вот когда нас рядом увидали… б**, походу, затупили, в кого стрелять — не знали. Вот и успел я…

— Успел-успел. Найдём гадов. Видел, как Витёк одного снял?

— Да нихрена я не видел! — он зажмурился и что-то пробурчал. — Сука, вот это угораздило.

— Ладно, не ругайся, скоро будем.

Думал, в больнице придётся махать ксивой, торопить весь персонал приёмного покоя, но кто-то их уже предупредил, потому что два медбрата с вытянувшимися не то удивления, не то от усталости лицами уже ждали снаружи и сразу забрали Толяна, хотя он пытался было ушагать сам.