Операция "Ананас" (СИ) - Ромов Дмитрий

— Ну, да, всё хорошо.

Вообще-то, я ему звонил из Краснодара. В холле гостиницы стоял междугородний таксофон. Бросаешь пятнадцать копеек и звонишь. Технология.

— Я зайду к вам?

— Давай, через пару часиков. Сходим с тобой пообедаем, чтобы на работе не говорить. Дел много. Хорошо?

— Понял. В час приду тогда.

— Давай.

Честно говоря, даже хорошо, что он не стал встречаться прямо сейчас. Я спать хотел, не выспался с дороги. Пришлось подняться очень рано, а лёг перед этим очень поздно. Так что поспал едва ли больше трёх часов.

В самолёте же меня донимал Ананас, причём всякой ерундой — от футбола до миссии «Союз-Аполлон». Ещё его волновала проблематика инопланетян и Джуна. У меня сложилось ощущение, что у него рот не закрывается из-за каких-то внутренних переживаний.

Ну, а что, наши дела на расстрельную статью тянули. Если бы заварилась каша, лет пятнадцать маячили как минимум, а то и стенка, вообще. Впрочем, вряд ли он думал об этом.

В общем, я обрадовался, что к Кофману можно не торопиться и упал на свой диван. Провалился в темноту мгновенно и даже сны видел, красочные и жизнерадостные. И вдруг посреди изумрудного луга под аметистовым небом раздался неприятный и тревожный звук.

Небо потемнело и на лужайку въехала милицейская машина с включённой мигалкой. И сиреной. Вот откуда был этот звук. Он раздался снова. Раздражённый, переливчивый, навязчивый и напористый. Динь-дигидон!

Я открыл глаза, но звук никуда не делся, напротив, он только усилился. Я сел на диване, пытаясь понять, что происходит. Звонок, наконец, дошло до меня. Звонок в дверь. Я тряхнул головой и помчался в прихожую. Открыл дверь и увидел… не бабушку. На пороге стоял Колобок.

— Спишь что ли? — недовольно произнёс он. — Я звоню-звоню.

— Здорово, — кивнул я, потерев глаза.

Чего ему было надо я не знал. Кроме того единственного раза, когда мы носились по ночной Москве в угнанной тачке, я с ним не общался.

— Здорово, коли не шутишь, — ощерился он.

— Заходи, Игорёк.

Я отступил на пару шагов, впуская Колобка в прихожую. Он вошёл, закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Запахло густым перегаром.

— Пойдём, чего стоишь, — нахмурился я. — Пироги за утюгами, утюги за пирогами. Покормлю. Бабушка наготовила всего к моему приезду. Тебе сейчас не помешает, я думаю. Ты как узнал, что я дома?

Он не сдвинулся с места. Губы его презрительно искривились и он сказал с вызовом:

— Надеялся.

— Просто шёл и зашёл что ли?

— Ага, — зло ухмыльнулся он. — Просто шёл и зашёл. Не рад что ли?

— Ещё как рад. Так ты проходишь или сюда пирожки нести?

— Да пошёл ты со своими пирожками! Сам жри!

— Э-э-э, ты чего расстроенный такой? Может, тебе рассольчику предложить или беленькой?

— Сска… Оставь Жеку в покое, ясно тебе? Чё ты хочешь от неё? Мы женимся, ты понял, урод?

— На Жене женишься, — нахмурился я. — А зачем бухаешь тогда?

— Тебя волнует что ли? — взорвался я. — Это вообще тебя не колышет, что я делаю, когда и с кем. Понял? Ты, сука, Жар, бегал за девками другими, стручок свой тощий пристроить пытался, а я только Жекой всегда интересовался. Ни на одну девку не смотрел, только на неё.

— А она? — поднял я брови.

— Она — это она. Но точно уж не ей за тобой бегать. Короче, ты понял меня или нет?

— Чисто ради интереса, а если нет? — уточнил я. — Что, если не понял?

— Я могу и по-другому растолковать, чтоб тебе привычнее было. Как в старые времена. Желаешь?

— Не особо, — покачал я головой.

Сейчас, думаю, у него шансов было маловато, даже, если он не врёт, что в школьные годы поколачивал меня.

— Оставь Жеку в покое. Я повторяю! Надо было раньше думать, когда она в школе тебя любила, а теперь она со мной. И нечего ей голову морочить. Будь мужиком. Позвони и скажи, что между вами ничего нет и не будет.

— Слушай, всё бы ничего, — покачал я головой, — но ты же бухарик. А может, ещё и нарколыга. Разве ей хорошо с тобой будет?

— Да пошёл ты в жопу, Жар! — он аж затрясся от гнева. — Тебя это дерёт вообще? Тебе чё? Типа за Женю волнуешься? Отсохни от неё! Навсегда! Скройся в тумане, честное слово.

Он завёл руку за спину и что-то достал из-за пояса. Я напрягся. Поножовщины мне здесь ещё не хватало. Колобок был явно на взводе, его колотила крупная дрожь, ещё и алкоголь накладывался… Так что ждать можно было чего угодно.

— Прочитай и свали нахер! — воскликнул он, выхватывая из-за спины общую тетрадь с потёртыми корочками и загнутыми уголками. — Держи!

Я взял тетрадь в руки. Она была хорошенько потёртой.

— Что это?

— Сообразишь, — бросил он и открыл дверь. — Надеюсь, почерк узнаешь. Думаю, этого тебе будет достаточно. Просто исчезни из нашей жизни.

Он развернулся и вышел. А я вернулся в свою комнату, бухнулся на диван и покрутил в руках тетрадь. Она была светлая, не очень толстая, со скрепками. Обложка из плотной бумаги выглядела потёртой, будто провела немало времени за поясом у Колобка. Наверное, так и было.

На первой странице круглым аккуратным почерком было написано: «Летунова Е.А. 1 января 1980 –»… Я пролистал несколько страниц. Все они были плотно исписаны. Сплошной текст перебивался датами. Это был дневник. Женин дневник.

Какого хрена… Нет, личные записи я точно читать не буду. Я заметил закладку, выглянувшую из-под страниц. Это была полоска бумаги с не слишком ровно отпечатанным бледно-зелёным фоном и большой олимпийской эмблемой и надписью «Москва-80».

Когда я вытащил закладку, тетрадь раскрылась на заложенной странице и глаз зацепился за моё имя. Оно было не просто написано, но и обведено рамочкой. Саша Жаров. Рядом значилось: «Колобок»… Вокруг было всё исчиркано, нарисованы цветочки, сердечки и «заборы» из треугольников. Похоже, Женя долго размышляла, глядя на имена и непроизвольно водила ручкой по бумаге, рисуя разные разности.

Тут уж я волей-неволей зацепил и немного текста, и заставил себя остановиться только усилием воли. Ну, во-первых, под именами шла сравнительная таблица.

В графе «надёжность» и у меня, и у Колобка стояли тройки.

Любит меня. У меня — вопрос, у Колобка — пятёрка…

Академический, однако, подход. Ну, что ещё с аспирантки взять? Дальше шёл сбивчиво и неаккуратно написанный текстик:

«Идиотизм! За столько-то лет уже можно было понять, кто из них мне дороже. По большому счёту, если бы не водка, я бы не мучилась и выбрала Колобка… Колобок-колобок, я тебя съем… Как быть!? Нет, Саша тоже хороший, но в школе, например, когда чувствовал, что моя взаимность склоняется к Колобку, сразу подкатывал к Оксанке Бехтеревой. Может, чтобы я ревновала???? Колобок…………. Или Жаров?

Он ревновал, когда увидел, что Колобок ко мне пришёл. И я почти уверена, что это он угнал машину. А потом вернул. Потому что не злой, конечно, но вспыльчивый. Хорошо что он не поднялся тогда ко мне домой. Да уж… Но он, скорее всего, не поверил, что мы просто чай пили…

ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ

Что делать если нет уверенности? Хотя… если бы он меня позвал, я бы пошла замуж сразу, не задумываясь… Пошла бы? Да, пошла бы… А потом тайком бегала бы к Колобку? Да никуда бы я не бегала…

К КОЛОБКУ БЕГАЛА И БУДУ

А если ему помочь бросить пить? Смогу я ему помочь? Если бы Жар меня позвал… Что бы я сделала? Но он не звал… Колобок верный зато… И у него бал пятнадцать с плюсом, а у Жара — с минусом…

Колобок был первым, в конце концов… Даже не вспоминай об этом… (⊙_⊙)

Забудь и иди за Жара. Пригласи куда-то, затащи в постель! Дура ! »

Видно было, что писалось это всё в минуту душевного смятения, буквы наклонялись, как заваленный забор и нервозность прямо била в глаза. Я закрыл тетрадь и несколько минут сидел на диване, размышляя над тем, что прочитал. Потом встал и оделся. Подошёл к телефону и набрал номер.