Красный мотор (СИ) - Тыналин Алим

Я заметил, как бригадир монтажников, коренастый Федор Степаныч, недоуменно переглянулся со своими рабочими. Пришлось вмешаться:

— Давайте найдем компромисс. Борис Ильич, покажите точно, где должен стоять реактор, а мы подведем туда все необходимые коммуникации.

Следующие два часа прошли в бурной деятельности. Рабочие под руководством Циркулева размечали фундаменты под оборудование, электрики тянули силовые кабели, слесари монтировали систему вентиляции. Вороножский носился между ними, давая порой странные, но чаще весьма дельные указания.

— Вот здесь обязательно нужно поставить вентиль из красной меди, — говорил он, поправляя съехавшее пенсне. — И крепить его только на убывающей луне… А еще лучше, дайте-ка я сам проверю фазу резьбы.

К моему удивлению, рабочие постепенно начали прислушиваться к его советам. Особенно после того, как одно из его «астрологических» предсказаний о возможной протечке в системе охлаждения полностью подтвердилось.

Ближе к обеду привезли первые части основного реактора, массивный стальной цилиндр с рубашкой охлаждения и сложной системой мешалок. Вороножский буквально светился от счастья:

— Какая прекрасная геометрия! — восхищался он, поглаживая металлический бок. — Хотя… знаете что? Давайте нанесем на внутреннюю поверхность спиральный узор, для лучшего перемешивания. Я давно заметил, что жидкости любят двигаться по спирали.

При установке реактора возникла неожиданная проблема. Когда массивный цилиндр начали опускать на фундамент, выяснилось, что система охлаждения расположена слишком близко к полу, не оставляя места для дренажных трубопроводов.

— Я же говорил! — всплеснул руками Вороножский. — Нельзя ставить реактор так низко, он должен «дышать»!

Циркулев нахмурился, сверяясь с чертежами:

— Странно, по расчетам зазор должен быть достаточным… — он достал штангенциркуль и принялся перепроверять размеры.

Я внимательно осмотрел фундамент. Массивная бетонная плита была залита точно по уровню, но что-то действительно не сходилось. Вороножский тем временем опустился на колени и принялся простукивать бетон костяшками пальцев.

— Вот! — воскликнул он, указывая на едва заметную трещину. — Здесь проходит разлом. Древние строители никогда не ставили важные сооружения на таких местах.

Я уже хотел отмахнуться от очередной причуды профессора, но что-то в его словах зацепило мое внимание. Вспомнились проблемы с грунтами при строительстве завода…

— Федор Степаныч, — позвал я бригадира, — а что под этим участком пола?

Пожилой мастер почесал затылок:

— Дык была тут раньше смотровая яма, еще с дореволюционных времен. Засыпали ее, вроде плотно трамбовали…

— Вот вам и разлом, — хмыкнул я. — Придется укреплять фундамент. Кстати, Борис Ильич, а почему вы решили простучать именно это место?

Вороножский таинственно улыбнулся:

— Артур подсказал. Он очень чувствителен к подземным пустотам. Вот и начал пузыриться особым образом…

Я заметил, как Циркулев незаметно закатил глаза, но в его блокноте появилась очередная запись. Похоже, наш педантичный инженер начал вести каталог «предсказаний» профессора.

Впрочем, установка реактора еще не закончилась. И проблемы тоже…

Глава 23

Каучук

Только мы разобрались с фундаментом, как возникла новая проблема. Система подачи катализатора никак не хотела стыковаться с основным реактором. Бригада слесарей уже час пыталась соединить трубопроводы, но фланцы упорно не совпадали на несколько миллиметров.

— Я же предупреждал! — Вороножский нервно протирал запотевшие ладони. — Нельзя монтировать тонкие коммуникации при растущей луне. Металл капризничает…

Циркулев раздраженно постукивал карандашом по папке с чертежами:

— При чем здесь луна? Явный производственный брак. Смотрите, — он ткнул в размеры на схеме, — здесь должно быть сто двадцать миллиметров, а по факту гораздо меньше.

— Позвольте, — вдруг вмешался пожилой слесарь дядя Миша, до этого молча крутивший фланцы. — А если нам их подогреть? Я на Сормовском такое практиковал.

Вороножский моментально оживился:

— Превосходная идея! Огонь — великий объединитель стихий. Только греть нужно особым образом… — он полез в карман халата. — У меня как раз есть с собой благовония для гармонизации процесса.

— Обойдемся паяльной лампой, — твердо сказал я, заметив выражение лица Циркулева.

Метод сработал. После локального нагрева детали наконец состыковались. Вороножский с умным видом кивал, бормоча что-то про «правильную трансформацию металла под воздействием стихии огня».

Но главная проблема ждала нас впереди. Когда начали монтировать систему охлаждения, выяснилось, что насос, привезенный из Германии, работает от напряжения сто десять вольт, а наша сеть выдает все сто двадцать семь.

— Что ж вы раньше не сказали? — возмутился главный энергетик. — Теперь придется искать трансформатор, а это неделя как минимум.

— Никаких трансформаторов! — вдруг решительно заявил Вороножский. — Они искажают природные энергетические потоки. У меня есть идея получше…

Он извлек из бездонного саквояжа моток странной проволоки, похожей на медную, но с каким-то зеленоватым оттенком:

— Вот! Особый сплав с добавлением редкоземельных металлов. Если намотать из него катушку определенным образом, он поможет.

К моему изумлению, его самодельное устройство действительно решило проблему. Насос заработал как часы, хотя никто, включая самого профессора, толком не мог объяснить, почему.

— Все дело в правильной геометрии намотки, — загадочно улыбался Вороножский, поглаживая колбу с «Артуром». — И конечно, в том, что мы установили катушку точно по оси север-юг.

Уже вечерело, когда основные монтажные работы были завершены. Я оглядел цех, преобразившийся за один день. Массивный реактор поблескивал свежей краской, вокруг него змеились трубопроводы и кабели. Завтра предстоял первый пробный запуск.

— Все готово к церемонии освящения! — торжественно объявил Вороножский. — Я уже приготовил мел для пентаграммы и специальные свечи.

— Думаю, это мы отложим на завтра, — поспешно сказал я. — А сейчас всем пора отдыхать.

Начало испытаний мы назначили на шесть вечера. Вороножский настаивал именно на этом времени, что-то бормоча про «час Меркурия» и «благоприятное расположение звезд». Впрочем, это совпадало с окончанием монтажа системы охлаждения, так что я не возражал.

Огромный реактор тихо гудел, мерно вращая лопасти мешалки. Профессор колдовал над панелью управления, то и дело сверяясь с записями и шепча что-то колбе с катализатором. В углу цеха Варвара готовила испытательный стенд, раскладывая измерительные приборы с той педантичной аккуратностью, которая всегда проявлялась у нее в важные моменты.

— Температура стабилизировалась, — доложил Циркулев, сверяясь с показаниями термометров. — Можно начинать подачу исходных компонентов.

Вороножский поднял руку:

— Одну минуту! — он достал из кармана халата маленький серебряный колокольчик. — Нужно правильно настроить молекулярные вибрации.

Под изумленными взглядами присутствующих он начал медленно обходить реактор, позвякивая колокольчиком. Варвара фыркнула, но тут же сделала серьезное лицо, когда я взглянул в ее сторону.

— Теперь можно, — наконец объявил профессор. — Артур говорит, что момент идеальный.

Первая партия синтетического каучука должна была пойти на изготовление амортизаторов для нашего грузовика. Я затаил дыхание, когда Вороножский начал добавлять катализатор в реакционную массу.

Густая смесь начала мутнеть, приобретая характерный молочно-белый оттенок. Вороножский припал к смотровому окну реактора, бормоча что-то про «правильное направление вихрей» и «гармонию потоков». Циркулев методично записывал показания приборов, время от времени вполголоса ругая незаточенный карандаш.

Внезапно из реактора донесся странный булькающий звук. Варвара встревоженно подалась вперед: