Ревизор: возвращение в СССР 41 (СИ) - Винтеркей Серж
– А что, и ее можно прихватить? – спросил с показной надеждой я.
Румянцев рассмеялся, я тоже не удержался.
– Ладно, думаю, мы все это сможем устроить, – проворчал он, отсмеявшись. – Я тебе завтра позвоню и сообщу обо всех деталях. И как пансионат называется, тоже… Все, пошли я тебя провожу и займусь уже своими делами…
– Никак не могу, – развел руками я. – Мы же еще должны обсудить тот вопрос, по которому вы меня вызвали…
– А, точно! – сказал Румянцев, – ну ты мне голову и заморочил, японцами и генералами, я и сам уже обо всем позабыл… Значит так, просило начальство, как можно скорее, еще пару лекций сделать с небольшим интервалом. Запиши себе темы. Первая лекция – США. Почему ты считаешь, что американцы опрокинут все наши договорённости и будут пытаться сжить нас со свету? И самое важное – что нам делать вместо разрядки, если она неуместна?
Я достал свой ежедневник и все записал слово в слово.
– С этим ясно. А какая вторая тема?
– Восточная Европа. Какие у нас с этими странами перспективы? Какие там слабые звенья? Где именно нам ждать неприятностей?
– Обширная тема… И я ее, как и США, уже же рассматривал…
– То, что раньше говорил, не надо. Сугубо вот по этим моментам что сможешь сказать. Никаких рамок временных больше нет, сорок минут или десять, не очень важно, вопросами доберут наши офицеры…
***
Москва, Лубянка
Проводив Ивлева, майор КГБ вернулся к себе в кабинет, и, став у окна, задумался. Что-то Ивлев сегодня совсем себя вольготно вел. Словно бога за бороду ухватил… Наверное, это после лекции, прочитанной лично для Андропова, было неизбежно… Ну а кто бы не загордился на его месте?
Эх, и почему Ивлев не хочет вести себя как обычный агент, подписав все необходимые бумаги? Очевидно же, что его польза для комитета резко бы увеличилась. А уж как бы это позитивно повлияло на карьеру самого Румянцева… Наверняка Ивлев общается с очень интересными людьми, если им даже японцы вон заинтересовались…
И генерал этот… Вояки, конечно, себя вольготно чувствуют. На Кубу семью гражданских свозить на военном самолете туда и обратно… Он сразу, как про армейских услышал, вспомнил про этого Балдина, он же не раз фигурировал в протоколах прослушки по квартире Ивлева. Но ясно, что Ивлеву это знание никак выдавать было нельзя, иначе бы тот сразу и догадался, что его прослушивали. Пришлось спрашивать его про фамилию генерала…
Трогать Балдина, конечно, никто из-за такого предложения, сделанного тем Ивлеву, не будет, раз тот искренне полагает, что в Кремле все детали будут согласованы. Армия должна все кремлевские предписания без вопросов выполнять, и это нормально.
***
Москва, ВНИИ синтетических и натуральных душистых веществ
Лина сидела на работе и все не могла понять, как так вышло-то? В какой момент все пошло наперекосяк? Она ведь совсем не так все планировала. Хотела подбросить Ивлеву «бомбу» в виде Марины и наблюдать, злорадно посмеиваясь, как тот будет выкручиваться. А сама рассчитывала провести приятный вечер с Иваном, который вернулся из Монголии весь такой деловой и при этом одинокий…
Эх! И почему жизнь так к ней несправедлива? Лина в очередной раз вздохнула, задумчиво теребя в руках шоколадную конфету, горсть которых сегодня утром презентовала ей начальник отдела кадров после того, как они по ее приглашению, выпили утром вместе чаю, обсудив последние новости. Ну хоть что-то хорошо… Раньше ее на такие вот чайные посиделки начальник отдела кадров никогда не приглашала…
Марина за утро успела уже обойти половину ВНИИ и рассказать всем, какие у Лины знакомые и на каком шикарном вечере в ресторане они были в компании сплошных кандидатов наук и уже известного всем Ивлева. Так что и так подросшая репутация Лины стала теперь еще заметно выше, и коллеги, которые раньше в ее сторону смотрели в лучшем случае снисходительно, теперь стали сами пытаться общаться с ней и зазывать на чаек.
Даже Осипова сегодня заглянула в их отдел и непривычно доброжелательным, даже приторным голосом пригласила Лину к себе на чай с пирожками. Но вот ей Лина отказала, также приторно улыбнувшись и сославшись на срочную работу, которую так кстати поручило начальство. С этой грымзой она ни за что не станет чаи гонять, уж очень много крови та выпила ей за эти годы.
– Привет, Линочка! – влетела в отдел Марина. – На обед пойдешь?.. О, «Красная шапочка», – схватила она конфету. – Обожаю их…
– Угощайся, – предложила Лина, через силу улыбнувшись. Надо было держать лицо. Марине никак нельзя показывать, какие эмоции у нее вызывает ее поведение.
– Пойдем вместе в столовую, посекретничаем, – тут же предложила Марина, радостно пряча конфету в сумочку.
В столовой, сидя напротив Марины и слушая ее щебет об Иване, о том, какой он симпатичный, галантный, умный и как хорошо зарабатывает, Лина расстраивалась все больше и больше.
– У него такая профессия интересная, – делилась с ней Марина, абсолютно не замечая, что у Лины нет большого энтузиазма ее слушать, – археолог. Я раньше ни разу не встречала археологов. Даже представить не могла, что они бывают такие симпатичные, думала, там сплошь деды седые, – рассмеялась Марина. – И за границу Ваня постоянно ездит, оказывается. Это же здорово так! Он, кстати, пообещал мне шаль подарить из настоящего кашемира. Из Монголии привез, представляешь!
– Ого! – Лина немного рассеянно кивнула, грустно думая о том, что это вообще-то она должна была получить этот подарок, если бы не привела на праздник эту вертихвостку. Немного еще обработать Ивана оставалось…
– Вот-вот! Я сама обалдела, – продолжила тем временем Марина. – Мы ведь только познакомились с ним… Такой щедрый мужчина. И я понравилась ему очень сильно, мне кажется… Я знаешь, что думаю, – она наклонилась к Лине, понизив голос, чтоб никто случайно не подслушал. – Пожалуй, начну я пока что с Ваней встречаться. Он мне нравится и в кино позвал в пятницу. А с Павлом этим пока ведь не понятно ничего. Он, конечно, тоже очень даже перспективный, да и помоложе и посимпатичней Ивана, но никаких попыток поговорить со мной не делал, да и ушел потом, не попрощавшись даже. Так что я пока с Ваней побуду, заодно и про Ивлева побольше узнаю, Иван сказал, что они на одной площадке живут. Посмотрю на жену Ивлева, пообщаемся может как-нибудь, вместе сходим парами куда. Если он окажется намного интересней Ивана, тогда буду смотреть, как заполучить его. А то вдруг я себе навоображала лишнего, и мне вполне археолога хватит.., – усмехнулась Марина. – И как ты Ваню раньше не увела? Повезло мне, – добавила она, подмигнув.
Лина аж компотом поперхнулась от такой наглости. Вообще-то Иван был ее «запасным аэродромом», как она себе всегда это представляла…
Кое-как отдышавшись, Лина перекинулась с Мариной парой вежливых фраз, изо всех сил изображая доброжелательность, после чего попрощалась, сославшись на срочную работу и быстренько ушла. Сил больше не было слушать и наблюдать, как у нее из-под носа уводят мужчину, руша все ее тайные планы.
Неужели так и придется дальше с Витькой жить? – в отчаянии думала Лина, идя в отдел. – Ведь если брошу его, одна опять останусь. Мать жизни не даст, да и на работе когда узнают, издеваться начнут… Но и с ним муторно, перспектив никаких…
С Лины еще летом упали розовые очки, и она все больше тяготилась своими нынешними отношениями с Еловенко. Первоначальные восторги от его таланта и бесшабашности поутихли, и на первый план вышли другие нюансы. Витя оказался человеком легким, веселым, обаятельным, но совершенно ненадежным. Начав летом ездить по южным городам и давать концерты, они смогли неплохо заработать, но потом Лина с большим разочарованием поняла, что деньги Витю интересуют только, как способ веселиться все более безудержно. Все, что удавалось зарабатывать, он тут же проматывал на бесконечные гулянки со все увеличивающейся толпой «друзей-приятелей», некоторые из которых даже стали кочевать вслед за ними по черноморскому побережью в поисках дармовой выпивки, которую получали исправно всякий раз, едва у Еловенко в руках оказывался очередной гонорар за выступление.
