Ревизор: возвращение в СССР 41 (СИ) - Винтеркей Серж

Андропов хмыкнул, явно серьезно обдумывая ответ Вавилова. Тот понял, что по крайней мере частично ответ того удовлетворил, он признал здравое зерно в его размышлениях. А затем председатель КГБ задал следующий вопрос:

– Вы сказали, что оценка Ивлева о росте акций определённых секторов экономики из-за кризиса на Ближнем Востоке уже использована комитетом. Что вы имели в виду?

– Я переслал рекомендации по списку акций, который он составил, нашим нелегалам, работающим в США, с предложением ориентироваться при покупке акций на него. Посмотрим на результаты в следующем году… – ответил Вавилов, понимая, что это слишком мелкое дело, чтобы Андропов каким-то образом начал его ругать за то, что он с ним его не согласовал.

– Даже так? Вы настолько поверили в его прогнозы даже до оправдавшегося прогноза в Чили? – хмыкнул председатель.

– Для меня определяющим стало то, что по результатам прослушки квартиры Ивлева мы узнали, что в этот прогноз поверил долларовый миллионер из Ливана, переехавший в Италию и открывший там успешное предприятие, который вложил в эти акции очень крупную сумму денег. Естественно, мы сами не очень ориентируемся в том, как работает американский фондовый рынок. Но если в этот прогноз поверил кто-то настолько богатый и успешный…

– В принципе, логично и понятно, – кивнул понимающе Андропов.

Вавилов незаметно для него выдохнул.

– К сожалению, сейчас больше нет времени на дальнейшее обсуждение этой важной темы из-за войны Египта и Сирии с Израилем… – задумчиво сказал председатель. – Сделаем так – по всем тем прогнозам Ивлева, что нам особенно интересны, предложите ему прочитать обычные лекции по прежнему стандарту. На каждой из этих лекций пусть присутствуют ключевые аналитики. Помечают все услышанное, задают вопросы в развитие, отмечают новые темы, которые для нас важны. Каждую из лекций с выводами аналитиков тут же мне на стол. И не тяните особо…

Глава 19

Москва, Посольство Японии в СССР

Тору Фудзита, посол Японии в Советском Союзе, как обычно, изучал утреннюю прессу. Конечно, он не собирал сам все те статьи, которые у него были в папке – это делал его помощник, ответственный за это направление. Так что в его папочке лежали вырезки всех статей, опубликованных за вчерашний день в Советском Союзе, каким-либо образом связанных с Японией, с её ближайшими союзниками или просто, с точки зрения помощника, которые могли каким-то образом повлиять на интересы Японии.

Так, а вот и статья в «Труде», – подумал он. Это самая большая по тиражу советская газета. Любая статья в крупной газете, посвящённая Японии, с точки зрения посла, отражала официальный курс Советского Союза в адрес японского государства. У них же в СССР с этим строго: все статьи в газетах проверяются. И одно дело в какой-нибудь провинциальной газетёнке тиражом пять тысяч экземпляров что-то могут по неграмотности пропустить цензоры, а уж если тут под девять миллионов экземпляров, да ещё прямо в Москве печатается, то однозначно все нюансы позиции советского МИДа в этой статье должны быть отражены.

Начав читать статью, посол пропал на целых три минуты. Статья ему чрезвычайно понравилась – он сам, обладая всей полнотой знаний о своей стране, не смог бы написать лучше. Более того, статья была неожиданно позитивной в отношении экономических и технологических перспектив его страны. Пожалуй, настолько позитивной статьи по этому аспекту он в советской прессе вообще не мог припомнить за те два года, что был здесь послом. И что самое интересное – он сам бы не смог дать настолько радужных прогнозов о роли новых технологий в будущем развитии Японии. Знал, конечно, что Министерство внешней торговли и промышленности буквально заставило промышленников приобрести и внедрить на миллиарды долларов новые технологии из США и Западной Европы, но не предполагал, что эти шаги могут привести к настолько блестящим результатам уже в ближайшие годы… Чрезвычайно любопытно, что этот русский так в этом уверен…

Нажав на кнопку селектора, он тут же вызвал к себе помощника. Уже через минуту тот стоял перед ним.

– Вот по этой статье выясните всё про этого журналиста Павла Ивлева и сразу же мне доклад на стол. Надеюсь, он окажется каким-нибудь гражданским специалистом, а не военным. Тогда мы сможем пригласить его на ближайший наш приём в посольство. Обязательно включите его в этом случае в список приглашённых. И убедитесь, что он получил это приглашение и будет на приёме.

– Хорошо, господин посол, – поклонился помощник.

– Да, и мне обязательно напомните на том приёме, что он присутствует. Я обязательно хочу переговорить с ним лично.

– Будет сделано, господин посол, – снова поклонился помощник.

– Также эту статью переведите на японский и отошлите в Министерство внешней торговли и промышленности моему другу министру со специальной пометкой, что я лично нашел ее чрезвычайно интересной. Сообщите мне потом о реакции на нее, когда она последует…

***

Москва, квартира Ивлевых

Поутру, когда я собирался ехать на Лубянку, зазвонил телефон. Я подошёл к нему и снял трубку.

– Паша, привет! – услышал женский голос и тут же узнал Веру Ганину. Только одна из моих знакомых женщин так тараторит, словно ей кто-то выстрелит в затылок, если она не сумеет сказать 150 слов в минуту. – Это Вера Ганина. Узнал?

– Привет, Вера, узнал, конечно.

– Слушай, Павел, хотела тебя предупредить. Оказывается, нашему главному редактору звонили только что из японского посольства. Какой-то там помощник посла. Очень тобой интересовался, и всячески расхваливал твою статью про советско-японские отношения. И когда выяснил, что ты студент Московского государственного университета, сказал, что обязательно пригласит тебя на ближайший же приём в японское посольство.

– Вот даже как! – удивился я. – Ну а как это котируется в целом?

– Котируется ли это? – возбуждённо переспросила меня Ганина. – Да у нас из всей редакции только главный редактор на японские приемы ходит обычно. Редко-редко кого-то из журналистов тоже пригласят после какого-то интересного для японцев материала, но ты знаешь, не каждый из них ещё и пойти согласится. Ну, ты должен понимать, почему, – намекнула Ганина.

Я отчётливо понял её намёк. Сейчас, конечно, не тридцатые годы, когда, сходив на такой приём, ты мог потом проследовать в камеру как японский шпион. Но всё же осторожничающие журналисты, которые хотят просто спокойно делать свою карьеру в советских газетах, могут, конечно, отказаться от такого рискованного приглашения.

Но в моём случае всё гораздо проще. Мне надо просто спросить у Румянцева, если такое приглашение поступит, соглашаться туда идти или не идти, только и всего.

Поблагодарил Веру за то, что она меня предупредила. Всё же хорошая она женщина. Правда, интересно, если бы я ей булочки не носил, позвонила бы она тогда меня предупредить или не позвонила бы? Впрочем, теперь уже и не узнаешь. Время назад не отмотать и эксперимент по этому поводу не поставить.

Только трубку положил, отошёл на пару шагов – следующий звонок. Пожал философски плечами: удобно. Далеко отходить не надо, бежать к телефону тоже нет нужды, просто аккуратно снимаешь трубку и отвечаешь.

– Паша, привет! У тебя всё в порядке? – спросил Румянцев.

Замер на секунду – первая мысль, что КГБ меня прослушивает. Но тут же, улыбнувшись, понял, что это полная чушь. Не та это контора, чтобы так легко палиться. Была бы это какая-то африканская спецслужба была – другое дело. А в КГБ работают профессионалы.

Да и не сидит же лично Румянцев с трубкой, подведённой к моему телефону, и не слушает каждый мой разговор. Ясно, что этим занимаются другие люди, и он узнает о моём разговоре с Ганиной и всей этой истории с возможным приёмом у посла Японии в лучшем случае через несколько часов, а то и вовсе завтра. Так что это просто совпадение – ничего удивительного.

– Да, спасибо, у меня всё в порядке. Как у вас дела, Олег Петрович?