Виктор Тюрин - Ангел с железными крыльями
Расстроенный профессор без особых возражений, так как считал меня виновником развалившейся компании, проводил меня до двери. Выйдя на улицу, я по привычке огляделся по сторонам. На улице не было ни души. Ближайший фонарь горел в пятидесяти метрах. Холодный, сырой, пронизывающий ветер так и норовил забраться под пальто. Резкий переход из тепла на холод заставил меня передернуть плечами и снова оглянуться по сторонам, но уже в поисках извозчика. Не обнаружив ничего похожего в тусклом свете фонарей, я направился в сторону своего дома, надеясь поймать пролетку по пути. Не успел я пройти и полсотни метров, как за моей спиной послышался стук копыт и шуршание шин по промерзшей мостовой.
«Экипаж. Похоже, мне повезло».
Извозчик, заметив меня, подъехал, я уселся и назвал адрес. Спустя двадцать минут мы были на месте.
– Приехали, барин. Не накинешь гривенник? Душа насквозь промерзла, чаю горячего просит.
Получив деньги, извозчик тронул с места под традиционное выражение:
– Благодарствую, барин.
Сбросив ботинки и пальто, я первым делом сделал себе горячего чая и только после нескольких обжигающих нутро глотков, которые прогнали внутренний холод, приступил к осмотру Библии. Как и в первый раз, не обнаружив ничего подозрительного, я осторожно отодрал картонные картинки с обложки. Не обнаружив никаких записей или наметок под ними, вплотную взялся за картинки и почти сразу нашел, что искал. Листочки папиросной бумаги, сложенные вчетверо, лежали внутри склеенных по краям двух картонок. Осторожно развернул их и стал рассматривать. Это был грубый чертеж какого-то острова, судя по всему, находящегося посреди болота, а также очертания протекающей рядом реки и неровного ряда крестиков. Они сначала шли вдоль реки, потом резко сворачивали к болоту и там уже, судя по всему, обозначали тропу, ведущую через топь на остров. В левой части острова стоял отдельный крестик, который явно подразумевал тайник или клад. Надписей было только две, и обе короткие. Буквы корявые. Сразу было видно, что их выводила непривычная к письму рука. В конце одной стрелки, ведущей от самого первого крестика, было написано «сломанная береза», а на конце второй, указывающей на крестик у самого края болота, – «старая гать».
«Где это, бог его знает, но судя по всему, должна быть вторая половина плана, и я даже знаю, что она есть у пресловутого Хозяина, который с таким упорством ищет эту карту. Какой отсюда можно сделать вывод? Это доверенный человек из ближайшего окружения Крупинина, который знал его тайну. Или случайно узнал?»
Правда, тут сразу возникло множество вопросов. Почему поиски начались только год тому назад? Хозяин узнал о его тайне уже после смерти купца? И почему действует таким окольным путем? Вместо того чтобы силой выпытать из девушки сведения, он старается подсунуть ей жениха-прохвоста. Все это выглядело более чем нелогично.
«Почему, узнав из письма о карте, сразу не напали на квартиру профессора и не обшарили ее сверху донизу?»
Взял кружку и сделал глоток. Чай, оказывается, давно остыл. Посмотрел на часы. На них сейчас было двадцать пять минут одиннадцатого.
«Так. Что я имею? Карту… и Хозяина, который, скорее всего, уже знает о карте из письма, которое явно украли, а значит, и обо мне. Под подозрением у него сейчас два человека. Профессор и я. Действовать главарю придется быстро, поэтому он пойдет на крайние меры. И, думаю, начнет с профессора. Его проще запугать, а вот со мной все намного сложнее, и Хозяин это знает. Вот только как развернутся события?»
Пока я просчитывал варианты развития событий, в гостинице, расположенной недалеко от Николаевского вокзала, состоялся разговор, который как раз имел непосредственное отношение к моим мыслям.
В номере, который обычно снимали купцы средней руки, было много лепнины, вроде ракушек и амфор, а тяжеловесная и помпезная мебель была украшена грубой резьбой в виде резных завитушек. Тяжелые бархатные шторы, массивные рамы развешанных по стенам картин и плюшевая обивка мебели довершали убранство номера, которое импонировало приезжим купцам, простодушно считавшим все эти детали интерьера признаками роскоши. Сейчас в этом номере, снятом на имя господина Задунайского Аркадия Ипполитовича, за столом сидели друг напротив друга два человека. Хозяин номера, одетый в костюм, пошитый явно в дорогой мастерской, курил папиросу. Его серый шелковый галстук выглядел нарядно на фоне белоснежной, отлично накрахмаленной рубашки. Три мелких бриллианта в зажиме для галстука и драгоценный камень в перстне на левой руке должны были говорить о его богатстве. Гость, в отличие от хозяина сидел в тяжелом черном пальто, застегнутом на все пуговицы. Снял только меховую шапку, которая сейчас лежала перед ним на столе. На его лице, худом и потасканном, как у человека, не знающего границ своим страстям, лежала печать злобы и жестокости.
– Мы все решили, Пиво, – твердо сказал хозяин номера.
– Решили, Хозяин. Адреса знаем. Не фраера, сработаем как надо!
– Уже один раз сработали, и что от той кодлы осталось?
– Да это все Артист. Он, видите ли, месть задумал. Да и бугай этот шустрым оказался. Теперь пусть только взбрыкнет, Солдат из пушки его враз завалит.
– Этот Богуславский, ты сам говорил, что троих в подвале положил. Не мало вас будет?
– Не. В самый раз. Мы теперь осторожные. У нас с Солдатом по шпалеру, а Бардым лихо с ножом работает. Правда, по мокрому делу он не ходил, но так и не в нем вопрос. Провернем дело, не сумлевайся, а теперь, Хозяин, насчет денег перетрем. Ведь мы запросто так не работаем.
– Вот, как и обещал, – рука Хозяина скользнула за отворот пиджака, вытащила мешочек и бросила на стол. В нем глухо звякнул металл. Золото.
Бандит взвесил мешочек на ладони и, глядя на своего собеседника, спросил:
– Остальные когда?
– Как договаривались.
– Тогда до завтра.
Выйдя из дверей с зеркальными стеклами и перейдя на другую сторону улицу, бандит покосился на гостиницу, презрительно сплюнул, затем влился в толпу и быстро зашагал к месту встречи со своими подельниками.
Утром, собираясь на тренировку, я решил, что профессора надо взять под опеку с сегодняшнего дня, так как бандитам нет смысла мудрить и затягивать с этим делом. Только как это сделать? Иконников, насколько я мог его изучить, был человеком спокойным и добродушным, но при этом крайне самолюбивым и, если решит, что охрана ему не нужна, то недовольства и упреков будет столько, что через край начнут литься.
Заскочив после тренировки по дороге перекусить, я затем намеревался забежать домой, чтобы переодеться, а уже затем отправиться в университет, чтобы приступить к его охране, хочет он этого или не хочет. Но все пошло не так. Телефонный звонок раздался, когда я в прихожей уже снимал с вешалки пальто. Поднял трубку. Звонила приходящая прислуга Иконникова Анастасия Павловна. Голос дрожащий и испуганный.
– Сергей Александрович! Беда-то какая! С Антоном Павловичем плохо! Он хочет, чтобы вы приехали. Прямо сейчас!
Связь оборвалась. Я собрался перезвонить, но тут же передумал. Надо ехать и все разузнать на месте. Надев пальто, положил в карман наган, в дополнение к пистолету, находящемуся у меня в подмышечной кобуре, потом подошел к двери и повернул ключ. Только я распахнул дверь, как увидел стоящего на пороге мужчину, а за ним чуть сбоку второго. Пока сознание отмечало неожиданный факт появления незнакомцев, участок мозга, отвечавший за боевые рефлексы, сработал первым, вычленив главную опасность – занесенный для удара кулак с надетым на него кастетом. Спустя несколько секунд напавший на меня бандит уже падал на пол, а его подельник, не ожидавший столь быстрой и резкой развязки, инстинктивно попятившись назад, только сейчас выдергивал из кармана оружие. Ему не хватило какой-то пары секунд, чтобы направить на меня наган и нажать на спуск.
Когда я затащил второе тело в квартиру, щелкнул замок у моих соседей и в проеме двери появился заспанный и зевающий во все горло генерал-отставник Багиров Валерий Сергеевич. Они с женой нередко засиживались за картами допоздна, после чего спали полдня.
– Здравствуйте, Сергей Александрович.
– Здравствуйте, Валерий Сергеевич. Вы чего-то хотели?
– Супруга на кухню пошла и вдруг шум услышала. Меня растолкала и говорит: иди, глянь. Ничего не слышали?
– Да это я. Вышел, а потом вспомнил, что забыл одну вещь. Пришлось вернуться. Ну, и с досады громко хлопнул дверью. Вы уж извините великодушно.
– Так и скажу супружнице. Сила у вас немалая, а двери у нас дубовые… Осторожнее надо быть, батенька, а то ведь так весь дом ненароком развалите, – и отставник усмехнулся в пушистые усы.
– Первый и последний раз, Валерий Сергеевич. Низкий поклон и самые глубочайшие извинения за причиненное беспокойство передавайте от меня Наталье Никитишне.
