Евгений Красницкий - Бешеный Лис
Лавр и Мишка синхронно кивнули, показывая, что разделяют удивление деда, а тот продолжал:
– Леха рассказал, что первым коням чего-то в глаза сыпанули, так что те сразу в сторону шарахнулись, а остальных коней по мордам били. И так ловко крутились, что ни один ратник их мечом достать не мог. А народ-то у Рябого в десятке все бывалый, от них так просто не увернешься. Леха уже хотел спешиваться приказать, но те разом развернулись – и бежать. Так бы и ушли, да Семен успел им вслед клевец метнуть. Ну одного и зарубил. – Дед отхлебнул пива и подвел итог: – Так-то. Втроем десяток ратников остановить. И уйти, когда сами того пожелали. Лесовики так не умеют. Да и наши не смогли бы, пожалуй. Нет, не смогли бы!
«Блин! Прямо ниндзя какие-то. Хотя что мы знаем про дотатарскую Русь? Тем более про Русь языческую. Вполне может быть, что где-то в лесном святилище готовят что-то вроде „спецназа“, а поскольку главный враг для них княжеские дружины, то и учат противостоять латной коннице».
– Так что, ребятки, не Нинеины это люди, – продолжил дед. – Она баба, и воинов в ее веси не было, одни смерды да охотники. Но если Нинея нужна ЭТОМУ из-за древности рода и уважаемого имени, то мог ОН придумать поклониться ей беглецами, чтобы на свою сторону привлечь. Выходит, что теперь мы ЕГО опередим и Нинею на свою сторону перетянем. А вот насчет того, чтобы не селить к ней тех, кто от Иллариона сбежал, ты, Михайла, правильно придумал. Их вообще надо подальше друг от друга разбросать. Ну часть из них уже разошлась по рукам, а тех, кто нам по жребию достался, боярам раздадим, пусть на свои земли развозят. Нет, это ж надо! – Дед всплеснул руками. – Бояр своих завожу! Обос… Кхе! Обалдеть можно!
– Погоди радоваться, деда. Самое сложное впереди. Помнишь, с чего разговор начинался?
– Немудрено и забыть! Такого наслушался. Мозгам впору, как простокваше, свернуться! Лавруха, ты как, не очумел еще от книжной премудрости?
– Да нет, ничего, батюшка, даже интересно.
– Увы мне, убогому да увечному! Из одного премудрость, как понос, хлещет, другому хоть бревном по башке бей – даже не почешется, один я, сирый да ветхий, от скудоумия в тоску впадаю.
– Ты бы на пиво не налегал, батюшка, – попытался урезонить отца Лавр, – разговор-то серьезный.
– Учить меня будешь, сопляк? Да я только этим и спасаюсь, а то бы давно от ваших разговоров в уме повредился! Вещай далее, Михайла, мне теперь уже ничего не страшно! Все одно пропадать!
– Деда, налей пивка.
– Мал еще!
– А с татями резаться – не мал? – Мишка попробовал набычиться, как недавно дед. – А десятком командовать и людей терять – не мал? Ты сам-то вспомни, как первого своего подчиненного потерял, легко было?
– Кхе. Первого… не было у меня первого, Михайла. В первом же бою, как десятником стал, троих потерял. Двоих сразу, а третий еще почти всю ночь жил. Так всю ночь с ним и просидел. Тоже Андреем звали. А потом матерям их… Не знаешь ты еще этого, Меркуха-то сиротой был. Давайте помянем, что ли. Налей ему, Лавруха.
Выпили на помин души раба Божьего Меркурия. Дед утер усы и пригорюнился:
– Кхе! Хороший был парень Меркуха, о младших заботился. Помнишь, как говорил: «Ребяток жалко, я-то обойдусь как-нибудь»? От брони ради них отказался. Оттого и погиб…
– Митьке не пригодилось, ему в лоб прилетело, – уточнил Мишка, и, как тут же выяснилось, не к месту.
– Нет, пригодилось! – Дед стукнул кружкой об пол. – Если бы не бронь, ему бы не в голову, а в туловище стреляли, сейчас бы двоих поминать пришлось! Запомни, Михайла, ничего зря не бывает. Особенно такого – бронь другим отдать, а самому погибнуть. Раб Божий Меркурий собой всех четверых закрыл и погиб как истинный воин! Вечная память и царствие небесное!
Дед истово перекрестился, за отсутствием красного угла, на окошко.
«Да, воинов в рай „автоматом“ пускают. А уж того, кто собой ради других пожертвовал… Надо как-то сделать, чтобы его в „Младшей страже“ помнили. Может, койку в казарме вроде как для него держать, как в Советской армии? И на перекличках первым вызывать, и чтобы отвечали: „Воин Меркурий пал смертью храбрых…“ А я с ним и не поговорил толком ни разу».
– Михайла. Михайла! – затеребил Мишку дед. – А ну-ка хватит кукситься! Ежели ты людьми командуешь, то, как бы тебе тошно ни было, виду показывать не смей! Командир бодр – и люди бодры, а командир затосковал – так его людям и вообще впору утопиться. Привыкай. Теперь на тебя все время люди смотреть будут.
– Угу.
– Не «угу», а давай дальше вещай. Чего ты там про бояр сказать хотел?
– Наказ боярам давать надо.
– Да? Лавруха, не наливай ему больше, видишь: ничего толком объяснить не может.
– Да все я могу, деда. Только отвлекаемся все время. Только об одном заговорим, так сразу на что-то другое переезжаем. А потом опять возвращаться приходится и вспоминать, на чем остановились.
– Да? Тогда наливай, Лавруха.
– Батюшка, а не хватит ли? – снова попробовал остановить отца Лавр.
– Не зуди, Лавруха, у меня от этого ум только острее делается! Давай, Михайла. Бояр завтра собирать придется, а мне еще обдумать надо то, что ты расскажешь. Вещай, внучек.
– Наказ боярам давать надо. Землю, людей и боярское достоинство мы им не за просто так даем. С них за это служба спросится.
– А сейчас они не служат, что ли?
– Сейчас они ратниками служат, а будут воеводскими боярами. Это разная служба. Вернее, это добавка к ратной службе, которая для них и сама теперь изменится. Первый год оставим им на обустройство, а на второй год повинны они будут выставлять уже не десяток, а два. Пусть берут людей, где хотят. Да ты им уже и сказал, где брать. На третий год – три десятка, на пятый – полусотню. И отроков в «Младшую стражу» хотя бы по пятку в год. Вот так. И спуску не давать! Ратную силу приумножать надо, отец твой – сотник Агей – еще решительнее поступил, будем надеяться, нам такое не понадобится.
– Кхе! Да пусть холопок брюхатят, все приплод.
– Батюшка! При мальце-то…
– А-а, не дите уже, вон гляди, как пиво трескает! Про прирост ратной силы верно сказал, давай дальше, Михайла.
– Воевода на себя должен все дела Погорынской земли взять, в том числе и сбор княжьей дани. И собирать придется больше, чем князь в полюдье собирает, иначе на кой ему такой воевода? Если Погорынье начнет давать в княжью казну больше, чем до сих пор, то ни одна сволочь в Турове против твоего воеводства вякнуть не посмеет. А посмеет, так князь ему сам ноги пятками вперед вывернет. Князю серебро нужно, а если его больше станет да еще ему самому за ним таскаться не придется – тебе любой грех отпустят. И неважно, кто сидеть будет на Туровском столе: нынешний князь или другой. Каждый в тебе заинтересован будет. Каждый!
– Кхе…
– Сбор дани надо поручить боярам. Каждому назначить для этого какую-то часть Погорынской земли. Путь всю ее изъездят, найдут даже самые маленькие поселения, про которые и князьям неизвестно. Тогда сможем собирать больше, чем сейчас собирает сам князь, не увеличивая размеров податей. Увеличивать опасно – сопротивляться станут. А чтобы как следует все разведать, пусть ездят с Никифоровыми приказчиками, когда торговля вразнос начнется. Заодно и охранять будут.
– Кхе! Интересно: а сколько всего сейчас в Погорынье собирают? – Дед вопросительно глянул на Лавра, но тот лишь пожал плечами. – Надо будет у Федьки на погосте спросить.
– О нем, кстати, тоже забывать не следует, – вспомнил Мишка. – Свозить дань будем к нему, а он уже будет отправлять в Туров. Ну к рукам, конечно, что-нибудь прилипнет, не без того. Зато перед князем он за тебя горой стоять будет.
– А может, самим в Туров возить? – озадачился дед.
– А зачем тогда погост? – возразил Мишка. – Князь-то в полюдье ездить сюда перестанет, на погосте останавливаться не будет. Тогда погостный боярин сразу же из твоего друга в злейшего врага превратится: ты же его хлебного места лишишь.
– Кхе! Тоже верно!
– Батюшка, а сколько вообще с дыма платят? – Лавр словно подрядился опускать собеседников с неба на землю.
– Да кто ж его знает? Мы-то не платили никогда.
– Раньше, дядя Лавр, платили по белке с дыма. Но теперь вроде бы берут не с дыма, а с рала, потому что в одном доме может быть несколько пахарей. А с дыма берут у тех, кто землю не пашет.
– А чего так мало-то: всего по одной белке? – удивился Лавр. – Хороший охотник за зиму сотню белок добывает, а то и больше.
– Я думаю, что это только так говорится: «По белке с дыма», – а на самом деле имеется в виду сотая часть от прибытков. Сотая шкурка с охоты, сотый сноп с пашни, сотый аршин полотна. Берут вроде бы еще с рыбных левов, с бортных угодий. Еще могут брать ратников в ополчение, тягло на извоз, людей на крепостное строение, мыто на торгу и за проезд на мостах и переправах. Может, и еще чего. Но это все – в местах обжитых, где не спрячешься, а в наших глухоманях… Попробуй тут ратников в ополчение набрать!