Японская война 1904. Книга шестая (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич

— Тебя мне сам бог послал, Рик, — он восторгом следил, как подпоручик сначала снимает старую обмотку. — Кстати, долго еще?

— Нужно будет намотать чистый провод, — картинно вздохнул подпоручик. — Машинки же у тебя специальной нет? Руками сложно, может на неделю затянуться, пока получится…

— Кажется, в порту есть, — засуетился Вальдес. — Они же свои генераторы чинят.

— А чего сразу у них не попросил?

— Доложат, — только и махнул рукой американец. — Ты — русский, вы честные, обманывать не станете. Так что давай я тебя просто проведу в тот цех, быстро все сделаешь и…

— Еще лак специальный будет нужен.

— Там же и возьмем, — не отставал Вальдес. — Нам же немного надо?

— Немного. Потом ночь на подсохнуть, и с утра я уже все соберу.

Вальдес сразу заулыбался. Одну ночь без света он как-то объяснит, а если уже завтра все заработает, то никто глубоко копать и не будет. Подпоручик же больше думал о том, что после личной прогулки в порт сможет дополнить свои старые отчеты. А изучение американских станков — это детали для еще одного, нового… Однако, как ни странно, самая главная добыча ждала его вовсе не в порту, а в том самом доме, где он чинил генератор.

Киреев только закончил покрывать обмотку лаком, когда в соседней комнате хлопнула дверь, и он услышал два уверенных и спокойных голоса. Это точно был кто-то непростой.

— Есть новости от убийц?

— Должны были послать весточку еще на прошлой неделе, но… Пока тихо.

— Думаешь, та громкая новость о взрыве в Инкоу — это они?

— Как бы там ни было, Макарова видели после этого. Он жив, здоров и как будто даже выглядит довольнее, чем обычно.

— Говорили, что они лучшие.

— Это в любом случае был только запасной план. Даже лучше, если сработает не он, а основной.

— Да. Смерть француза от мясников генерала, да если ее еще правильно подать — после такого парижская чернь сожрет любого, кто только заикнется о хороших отношениях с Санкт-Петербургом.

— Приятно, когда люди, которые считают себя умниками, сами идут в твою ловушку. Франции придется ответить на оскорбление, а с учетом предложения англичан этот ответ может быть только одним.

— Кстати, насчет англичан. Они все еще планируют привезти в Азию на обкатку свои новейшие броневики?

— Джонсон намекал, что они собрал сразу несколько уникальных решений. Моторы, пушки, а еще команда — лучшие из лучших. По задумке «Олд гёрл» одна эта рота должна остановить целую армию.

— Армию?

— Нет, с армией они, конечно, сражаться не будут. Так, нанесут пару ударов по самому мягкому…

— Даже если так, не слишком ли они много о себе думают?

— Пусть пробуют. В любом случае, успехи одних ослабят других. Ни русские, ни англичане нам не друзья. Так что никто не расстроится, если они уничтожат друг друга. Кстати, у меня как раз на этот случай есть бутылка хорошего бурбона…

Из-за тонкой стены раздался звонкий стук бокалов, а подпоручик Киреев еще долго сидел, стараясь не двигаться и не дышать. Его ни в коем случае не должны заметить, а он как можно скорее должен отправить это сообщение в Инкоу. Генерал просто обязан все узнать, пока не случилось непоправимое.

Глава 21

Я прочитал доклад об очередной трансляции и сверился с расшифровкой из Санкт-Петербурга. Специально нанятые Шереметевым наблюдатели теперь каждый вечер следили за реакцией собирающихся на площадях людей — что им нравилось, что оставляло равнодушными — и мы постепенно дорабатывали список передач, превращая их во все более эффективное оружие.

И вчера, например, было две программы, про мысли о которых мне особенно хотелось узнать. Первая — тут все просто — это рассказ о наших недавних террористах. Сначала общая хронология, потом детали, исповедь Беклемишевой, показания вольных и невольных участников. Мы никого специально не инструктировали, просто подобрали тех людей, кто на самом деле заметил что-то свое.

Так, жена бакалейщика Константинова очень эмоционально рассказывала, как ей было страшно и как она благодарна постовым, что помогли ей укрыться от взрыва. Младший унтер-офицер Полетов в свою очередь по-армейски четко докладывал о задержании: как брали американцев, как вязали тех, кто предал Родину, погнавшись за лишним долларом. Прямо не говорили, но связь иностранных денег и тех, кто якобы борется за светлое будущее, скользила между строк. После такого если и будет у нас революция, то точно только на свои.

Вторая важная передача — это то, что мы уже давно готовили вместе со Столыпиным. Тот попросил помочь: придумать, чем еще можно завлечь крестьян из центральных регионов в Маньчжурию. Ему почему-то казалось, что дело тут исключительно в размере пряника, я же решил просто еще раз нормально все объяснить. Для начала напомнили про условия: от 15 до 20 десятин на семью (меньше, чем военным, но тоже прилично), целевые кредиты на покупку всего потребного для хозяйства и бесплатный переезд. А потом пригласили уже реальных крестьян: одного маньчжура, другого из ветеранов и третьего из тех редких переселенцев, что сами сюда собрались и переехали прямо во время войны.

Что интересно, каждый рассказывал про свое. Маньчжур отметил веротерпимость, ветеран прошелся по технике и обучению, что готовы были давать его детям, ну а бывший тверитянин сразу бахнул главное. Бревна для дома — бесплатно, и баб — много. Потом смутился и добавил уже потише про свободную землю, на которой уже давно никто ничего не растил и которая ждет своих хозяев…

Особенности прямого эфира: нервно, но душевно. Я даже сам заслушался. Увы, наблюдатели из Санкт-Петербурга на месте особого воодушевления не заметили. С одной стороны, обидно: хотелось мгновенного эффекта. С другой: а чего я хотел? Столица — это все-таки не наша целевая аудитория, и сейчас нужно просто ждать, пока новости пойдут дальше… Неделю, месяц, может, даже больше, но в том, что эффект точно будет, я не сомневался. Да и крестьянские передачи мы заканчивать не будем.

Нам нужны люди — мы будем сражаться за них! А то взять ситуацию с тем же царем, который подрезал крылья проекту перспективного броневика. Если бы промолчали и замкнулись на своих делах, то так бы развитие и остановилось. Но мы вместо этого заявили о себе, и те же инженеры, которые раньше работали с Анной, сами вышли с ней на связь и выразили желание лично отправиться на восток и довести свое дело до конца.

Мне оставалось лишь оплатить билеты и кое-какие грузы. Так, Александр Григорьевич Дукельский заполнил выкупленный мной вагон всеми своими опытными образцами торсионов и даже ухитрился прихватить с собой несколько станков, которые освободились после отказа от старой программы. Шателен, который все-таки отказался от идеи передачи видеоряда, но собирался убедить меня, что хотя бы статические картинки пересылать из Маньчжурии в столицу нам все же по силам — этот ехал почти налегке, нагруженный только своими записями. Еще к ним неожиданно присоединился Жуковский, который раньше вышел из команды по созданию броневика, но теперь рассчитывал предложить мне кое-что даже более важное.

И это только старые знакомые. Еще около сотни инженеров и разных энтузиастов просто отписались о своем интересе и скором прибытии. И я был уверен, что это еще не все, и будет еще больше тех, кто приедет без траты времени на подобные мелочи. Люди науки ведь обычно ими совсем не заморачиваются. С одной стороны, прекрасные новости. С другой, придется постараться, чтобы найти им всем дело и чтобы никто не ушел обиженным.

— После статей в газетах к вам ехали красавицы, — ехидно заметил Лосьев, который разбирал рядом свои документы. — Теперь же сплошь мужики.

— Теряете хватку, генерал, — хмыкнул Буденный.

Этот сидел чуть в стороне и читал книгу. А то в академию Генерального штаба мне пока своих командиров никак не отправить, так что приходилось самому заниматься их образованием. Благо что-то могли дать Лосьев и остальные, которые уже прошли этот путь, что-то добавлял я с опорой на опыт всего 20 века, ну и самое главное — талант и желание довести дело до конца были у моих командиров уже сами по себе.