Японская война 1904. Книга шестая (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич

Я не юнец, который теряет разум от любви, но отказываться от Татьяны я точно не собирался. Губы разжались, отвечая на поцелуй, а потом я снова подхватил ее на руки. Если уж мы начали совершать глупости, то, черт побери, это нужно делать основательно и со всей ответственностью.

Татьяна не любила об этом вспоминать, но у нее уже был опыт с мужчинами. Ранняя влюбленность и сволочь, которой были нужны только деньги ее семьи. Хорошо, что тогда она смогла остановиться. Потому что сейчас то, как ее любил Слава, было совершенно другое. Нежность, ласка, сила — он любил каждый сантиметр ее тела, а она отвечала ему тем же, забыв о всяком стеснении, и это было прекрасно.

Но, как это бывает даже после самого изысканного вина, потом наступает похмелье. После всего, что было, Татьяна снова уснула, а когда проснулась, в кровати была только она и миллионы самых ужасных мыслей. Честь и последствия — она думала, что это будет важно, но, как оказалось, ей было на них плевать. А вот что ее на самом деле зацепило: она поняла, что испугалась… Испугалась, что Вячеслав Григорьевич сломается.

Что, если теперь он, влюбившись, перестанет быть собой? Раньше дело всегда было для него на первом месте, и эта увлеченность, эта его сила в том числе и привлекали ее. А если теперь он станет одним из тех обычных аристократов, которыми набиты половина салонов в столице? Ловить взгляды, дарить цветы, не дай бог еще и стихи писать… Нет, это все было не так и плохо, но Татьяна не раз видела в госпитале разницу между теми, кто посвящает всего себя работе, и теми, кто спешит домой. Если генерал изменится, то он ведь и проигрывать на поле боя может начать.

Из-за нее! Может, тогда будет правильнее самой все закончить? Ради Родины, чтобы точно ничего не поменялось… Или она просто боится? Татьяна спустилась с кровати и, тихо ступая босыми ногами по крашеным рыжим доскам, вышла в общий зал. Дальше по коридору раздавались глухие шлепки. Девушка медленно, стараясь не издавать ни звука, пошла в ту сторону.

Еще одна комната, которая утром была закрыта. Она подошла к двери очень тихо, но ее все равно заметили. Нет, генерал даже не повернулся к ней. Он, как и до этого, продолжил отрабатывать удары на специальной набивной груше, но что-то неуловимое теперь сопровождало каждое его движение.

Татьяна огляделась по сторонам, внимательно изучая тайный спортивный зал, о котором раньше и не подозревала. Да и никто не подозревал. Как оказалось, генерал не только сидит за бумагами, но и сам старается соответствовать тому, что требует от своих солдат.

— Слава… — тихо позвала она.

— Еще двенадцать минут, надо завершить комплекс, — попросил тот.

Татьяна кивнула, не сомневаясь, что тот почувствует, а потом с улыбкой вышла из зала. Она еще не знала, что будет дальше, но одно было точно: ничего она не сломала. Вячеслав Григорьевич остался тем же, кого она полюбила, и это было прекрасно. А когда Макаров вышел и попросил ее заодно проследить за новейшей операцией, которую доктора Слащев и Бурденко будут проводить для какого-то французского генерала, и вовсе выдохнула.

— Как вас зовут? — мужчина с одутловатым красным лицом скучающе изучал протянутые ему документы.

— Вацлав Короленко, — длинный и тощий, похожий на спичку молодой человек встревоженно засопел.

— Поляк? — уточнил краснолицый.

— Родился в деревне Рембертув рядом с Варшавой.

— Почему уехали из оккупированной Маньчжурии? — краснолицый неожиданно пронзительно уставился на своего собеседника.

— Как вы правильно сказали, я — поляк. А русские стараются двигать в чинах прежде всего своих. Я провел больше тысячи операций за эти полгода. И что, я до сих пор простой фельдшер!

— Вы сделали правильный выбор. В отличие от России, Британия ценит хороших специалистов.

Допрос, лишь немного замаскированный под вежливый разговор, занял почти час, но в итоге Вацлав, он же доктор Илья Генрихович Короленко, он же один из двенадцати новых агентов 2-й Сибирской армии, все же получил свое назначение. И после всего, что он сделал для достижения цели, это даже не казалось чем-то невероятным.

Когда ему поставили задачу собрать информацию о новых английских мастерских в Вэйхайвэе, бывший фельдшер, несмотря на все обучение, думал, что ему выдадут денег и хотя бы довезут до британской колонии на другом конце Желтого моря, но нет… Поручик Огинский объяснил, что тогда в случае возникновения интереса его след будет слишком легко найти. Поэтому Вацлаву — он даже мысленно теперь старался называть себя новым именем — пришлось вести свою игру с самого начала.

Уволиться из армии, наняться на «Корейского мула», бывший японский транспорт «Кага-мару», и на нем вместе с новыми поставками техники доплыть до Тяньцзиня, порта Пекина. Благо о врачах в свете их огромной пользы во время Японской войны говорили много, и от настоящего специалиста за относительно скромное вознаграждение никто не стал отказываться. Тем более капитан даже заработал, когда потом уступил Короленко на французский корабль.

Там Вацлав подписал контракт на год, пообещав научить постоянного доктора новым приемам и наукам, но уже через неделю сошел в Вэйхайвэе и не вернулся. От этого поступка было не очень уютно на душе, но он успокаивал себя тем, что нарушает договор, подписанный не на его настоящее имя. А еще, как учил его Огинский, чтобы заинтересовать врага, нужно было дать ему почувствовать свою слабость…

— А вы знали, что за нарушение контракта с Французской республикой можете попасть в тюрьму на шесть лет? С конфискацией имущества, не только вашего, но и вашей семьи, — красномордый английский чиновник искренне наслаждался своей властью.

Что ж, пришлось дать ему то, что он и хотел. Вацлав попросил его не выдавать, и красномордый согласился. Всего лишь за половину жалования, что будет идти доктору на его новом рабочем месте. Вышло гораздо лучше, чем он думал. Жадный чиновник, не желая отказываться от пары лишних фунтов, даже не стал назначать ему испытательный срок и сразу назначил младшим медиком на склады, приписанные как раз к новым мастерским.

— Спасибо, — Вацлав поблагодарил красномордого почти искренне. — Надеюсь, однажды я смогу проявить себя и переберусь отсюда в самый свободный и великий город в мире, Лондон.

— Прекрасные мечты. И добро пожаловать в Британскую империю, — красномордый напоследок напомнил, куда именно Вацлаву нужно будет заносить деньги, и потерял к нему интерес.

Подпоручик Киреев еще недавно если и думал о работе агента империи, то представлял это себе вполне определенным образом. Богатая жизнь в снятом за счет государства особняке в самом центре вражеской столицы и сотни осведомителей, которые за звонкую монету сами несут все необходимые сведения. Увы, правда жизни оказалась совсем другой.

Он действительно приехал в столицу — но не нормальной страны, а проклятых богом Филиппин, где, кажется, комаров было больше, чем воздуха. И дом у него появился — только не дворец, а халупа в трущобах на окраине американского порта. Гости тоже — правда, не красотки, а вечно потеющий боров Вальдес. Из плюсов: это не он тратил деньги, а их платили именно Кирееву за скромную помощь в ремонте новомодного электрического оборудования.

Удивительно, как легко это оказалось, стоило только разобраться, но как большинство людей боялись даже просто подумать об этом. Действительно, им было проще считать электричество магией, а ему… Грех жаловаться, потому что именно на эти деньги он тут жил. И за счет этих же редких походов на базу собирал слухи, чтобы потом переслать их в Инкоу. Вернее, переслать он их сможет еще только через неделю, когда до конца соберет все необходимое для передатчика, но работу это не отменяло.

Вот и сегодня подпоручику показали сгоревший генератор, который питал освещение в кабинете какого-то важного американца и который должны были заменить полгода назад. Не заменили: Вальдес предпочел оставить и так работающую железку — что ей будет — продать лишнюю, и вот теперь еще больше потел, надеясь, что его махинации не выйдут наружу.