Товарищ "Чума" 6 (СИ) - "lanpirot"

Ну, в общем, топали мы с братишкой потихонечку по громадному тёмному коридору, развлекаясь разглядыванием весёлых картинок о безбедной жизни нашего, пока еще неизвестного хозяина подземелья. До сей поры прогулка выходила необременительной, даже развлекательной и слегка поучительной — словно на экскурсии побывал. Правда, дикарём без экскурсовода. Но, как оно там будет дальше — хрен его знает?

Коридор неожиданно изогнулся под прямым углом, а после и вовсе раздвоился. В какой отворот идти, нам размышлять не приходилось — Лихорук до сих пор ощущал сладкий для него аромат ужаса, прошедших здесь детей. Поэтому мы спокойно проследовали в правый коридор, который по сравнению с центральным уже был несколько меньших размеров и отделан не камнем, а деревом — потемневшими от времени толстыми лиственничными бревнами.

Довольно часто, через каждые десять шагов, в стенах попадались ниши, в которых стояли какие-то расписные и большие, чуть не в человеческий рост, глиняные сосуды-кувшины. Даже не заглядывая внутрь, я знал, что в них расположено — «волшебный нюх» братишки Лихорука легко вычленял из многообразия запахов легкий тлетворный аромат смерти, хотя содержанию этих кувшинов не одна сотня, а то тысячелетие!

Да-да, друзья, мы же в могильнике. И в кувшинах этих, соответственно, не какая-нибудь там еда или вино — там старые добрые и сухие мертвяки. Существовал у многих древних и не очень культур кувшинный способ[1] захоронения умерших. Я убедился в правильности своих мыслей, когда на нашем пути попалось два расколотых кувшина, внутри которых покоились останки каких-то людей. Воинов, по всей видимости, так как среди костей виднелись сотлевшие и поеденные коррозией остатки примитивных доспехов и грубого вооружения.

Похоже, неслабо тряхнуло весь этот могильный холмик, раз уж попадали и раскололись такие толстостенные кувшины. Хоть я не был спецом по древним захоронениям, останки воинов, содержащихся в кувшинах, явно не принадлежали военной элите того, хрен его знает когда сгинувшего в веках мира, даже не оставившего о себе воспоминаний.

Слишком уж неказистой была снаряга, да и никаких драгоценностей и в помине не было. Обычные солдаты, оставленные на первых подступах охранять покой отъехавшего на тот свет господина. Обыкновенное «пушечное мясо», как при жизни, так и после неё. Интресно, а если бы магия этого умруна еще действовала, то эти скелетоны выскочили бы нам навстречу, как в «Дьябло»[2]? Ох, и любил я рубиться в эту компьютерную игрушку в середине 90-х, когда был молод.

Наконец унылый псевдо-русско-бревенчатый коридор закончился, вновь разбежавшись в разные стороны, но уже на три «рукава». Два крайних представляли собой точно такие же бревенчатые переходы, как тот из которого я только что выбрался, а вот посередине между ними размещалась довольно широкая лестница, по которой спокойно пройдут рядом пара здоровяков и не будут толкаться плечами.

На массивных тесанных ступенях, припорошенных пылью, я заметил следы детских ног — значит, нам туда. Но меня до сих пор тревожил один единственный вопрос: за все время нашего путешествия с братишкой по закоулкам этого замкнутого мирка, мы не разу не встретили следов похитителя. Он что, тоже нематериальный дух? Или он может таковым становиться, как и злыдень? Ладно, нам еще предстоит в этом разобраться…

Я (Лихорук) зацепился своей когтистой лапой за резные деревянные балясины, выполненные с несомненным изяществом и нисколько не пострадавшие от неумолимого времени — воздух в этой земляной усыпальнице был на редкость сухим и свежим. Это если не считать запаха тлена и разложения, преследующего нас с братишкой всю дорогу.

Хотя, как мне казалось, эта вонь воспринималась Лихоруком именно как «привкус» магии обитающего здесь умруна. Обычным «человеческим» обонянием эту вонь почувствовать было бы невозможно. Только пыльный запах прошедших веков и тысячелетий, не более.

Но выделить, когда у моего одноглазого соратника работает магическое обоняние, а когда простое, мне было не под силу — слишком уж они «перемешивались». Ну, не человек же он в самом деле, а древняя нечисть и злобный дух. Да и я не очень-то усердствовал, в этом теле я долго существовать не собирался. Побьем гадского супостата, заберём напуганных детишек — и домой в родную и привычную «шкурку».

Держаться за перила невысокому, да еще и горбатому существу было неудобно, поэтому прихватывая балясины, мы начали спускаться по лестнице, которая была несколько перекошенной: некоторые пролеты просели, а некоторые наоборот, изогнулись горбом.

Видимо неслабо трясло этот мертвечачий муравейник, когда лесной владыка надумал навести здесь свои правила. Но, в принципе, никакой преграды для Лихорука эта лестница не представляла. К тому же мы оба знали, что до нас здесь прошли даже дети, так что спокойно продолжили движение вниз к своей цели.

Лестница, к моему удивлению, оказалась довольно внушительной — мы спускались по ней уже довольно длительное время, а конца и края ей не было видно. По всем моим прикидкам, мы уже должны были достигнуть уровня земли, но лестница продолжала уводить нас всё глубже и глубже. Возможно, что мы уже под землей.

К моей несказанной радости эта бесконечная лестница все же закончилась. Миновав небольшой и тоже слегка покосившийся бревенчатый коридорчик, мы вышли в каменный зал весьма внушительных размеров. Зал этот был похож на естественную карстовую пещеру. Чем, наверное, и являлся на самом деле. Но заинтересовало меня не это, а количество больших керамических сосудов, которыми он был забит едва ли не до отказа.

Часть сосудов была разбита в хлам, часть растрескалась, и из них вывалились большие куски, а часть просто валялась на каменном полу, сохраняя какую-никакую целостность. Ну, что в них находилось, вы уже, наверное, поняли и без моего пространного объяснения. Все они были забиты истлевшими костяками древних воинов.

Желтоватые черепушки с гнилыми черными зубами, с остатками сухой кожи на лице, с длинными спутанными волосами, преимущественно светло-рыжего окраса, пялились на меня пустыми глазницами. Местами мне приходилось пробираться, ступая прямо по рассыпанным костями, которые мерзко похрустывали под моими голыми пятками.

Ну, не моими конечно, а братишки Лихрука, но ощущал я их сейчас как свои собственные. Немного непривычные ощущения, когда при ходьбе цокаешь по камням большими острыми когтями, да горб слегка давит, как будто неудобный рюкзак, набитый кирпичами, тащишь. А так ничего — жить вполне можно.

И, кстати, а нахрена этому главутырку из кургана столько консервированных мертвяков? Он что, себе армию скелетов готовил, как незабвенный китайский император Цинь Шихуанди[3] свою терракотовую гвардию? Но ведь все эти кувшины — были некогда живыми людьми! Не могла же его похоронная команда и наследники после смерти прирезать целую армию? Ведь здесь этих кувшинов не одна тысяча.

Или он заранее помещал всех погибших в боях воинов в свою будущую усыпальницу, надеясь, что после смерти они будут служить ему верой и правдой, как и при жизни. Либо он знал какой-то секрет, например, как стопудово поднимать мертвых. И тогда верные своему господину воины, в надежде на бесконечную «жизнь» после смерти господина сами приносили себя в жертву.

По свидетельствам многочисленных исторических источников, тот же самый Ши Хуанди панически боялся смерти и даже организовывал дорогостоящие экспедиции по поиску эликсира вечной жизни. Но отчаявшись найти секрет долголетия, император решил пойти другим путем. А именно умереть, но продолжить править, очутившись уже по ту строну жизни.

Первоначальным замыслом Цинь Ши Хуанди было захоронение тысяч солдат вместе с ним сразу после собственной смерти. Они должны были быть умерщвлены и похоронены в непосредственной близости от его гробницы и продолжать обеспечивать защиту и его безграничное могущество и по ту сторону жизни. Однако советники императора сумели убедить властителя заменить настоящих людей на их глиняные фигуры. Ши Хуанди согласился — так и появилась его терракотовая гвардия.