Александр Плетнёв - Эпохи холст заиндевелый - мазком багровой кисти…
— Я понимаю, что это неприемлемо, — перебил капитан, — ну, и?
— А он обиделся, дебил-инфант вылитый. Потом вспылил. Как же — он весь такой "Всея Руси…", а ему отказали.
— Потом?
— Ушёл с Богдановой. И утихло. Уложила, ублажила…. Я перенервничал, сам — никакой. Короче, спать лёг. Будит меня помощник — как раз с Рожественским закончилось. Утихомирили.
— Утихомирил, — с укором поправил Черто #769;в, имея ввиду себя.
— … тут мне помощник докладывает, что царь к себе в каюту дёрнул.
— Быстро.
— Ага. Скороспел. Она его сама проводила.
— Ты с ней говорил? Она ему…, - послышался робкий стук, — погоди…, я сейчас.
Положил трубку на стол. Открыл дверь — медсестра.
— Ага! Сама пришла! — Глянул на телефонную трубку и не стал отбивать — пусть послушает, — заходи, рассказывай.
— Сдаётся, дура я, капитан, — прямо с порога и категорично.
Черто #769;ву всегда нравилось это её резкое "капитан". Не "товарищ капитан", и уж не "господин", а вот так просто — "капитан". И главное, произносилось с каким-то полным признанием главенства. С безапелляционным подчинением.
"Потому и терплю".
— И? Чё было?
— Да ничего не было…, - запальчиво, не оправдываясь.
— Ты мне эту дурь бабью брось! Эту "ромашку": было — не было. Мне до твоего междуножья дела нет. По существу давай!
— По существу? — Потупилась, — стал расспрашивать за политику. Устройство государства, кто у власти…. Отшутилась. Он немного попыхтел, пытаясь меня подловить невинными вопросиками.
— А ты?
— Я ж не дура. Всё поняла… включила "дуру".
Он пошёл в обход — заговорили за мою работу. За медицину. Вдруг заинтересовался — стал спрашивать про евгенику, селекцию….
— Ага, — понял, откуда ветер дул, — и?
— Я и выдала ему о наследственных злокачествах английской королевской семейки!
— Про гемофилию? Ты-то откуда знаешь?
— Да все кому не лень об этом трещали ещё до приезда царя…, в столовке, в курилке. Глухой услышит. Я и проштудировала. В конце концов, у меня медицинское образование!
Черто #769;в поднял со стола трубку:
— Ты слышал? Это она как на базаре — облаять конкурентку: твоя баба… в общем, хромая твоя Аликс! А Ник, не будь дурак, сплюсовал два и два.
У Каца материалы по болячке и профилактике готовы? Ага. Тогда пусть будет на подхвате. Так же — в ма #769; лом зале. Отбой.
* * *
Монарх явился со всей своей свитой. В атмосфере помещения витала напряжённость. Жандармы, оставшиеся за дверью, сверлили глазами с нескрываемой подозрительностью. В этот раз их дублировали морпехи, и кэп не стал возражать по этому поводу.
Даже Дубасов, который всё это время непроизвольно выступал связующим звеном во взаимопонимании, глядел строго, мрачно….
"Впрочем, на чьей же ему ещё быть стороне. А ведь насколько доверительным был приезд самодержца со столь малым сопровождением, — только сейчас удивился Черто #769;в, — без гвардейцев охраны, всего лишь с двумя жандармами".
Но мысль о физическом устранении или взятии царя в заложники лишь шорохом прошлась где-то в глубине сознания, как совершенно бесперспективный и неприемлемый вариант.
"Хочет поговорить о своём будущем отпрыске. Дело-то весьма интимное, а привёл всю делегацию. Как бы его вытащить на конфиденциальность".
Но Романов и сам хотел некоторые моменты обговорить приватно. Свиту, вероятно, прихватил для уверенности.
Оставив всех в конференц-зале, прошли вдвоём в офис капитана.
Андрей Анатольевич не знал, на сколько затянется разговор и привычными движениями поставил электрочайник, с удовольствием отметив, что пару свежих булочек принесли и сюда.
"Шпаковский, конечно. Только у него есть ключи".
Молча кивнул, показывая на выбор — чай или кофе. Увидев реакцию гостя, сообразил, что с точки зрения этикета совершил ошибку — царю так не предлагают.
— Изволите чаю, кофе, перекус, Ваше Императорское Величество?
Едва хлебнув первый глоток, Николай заговорил исключительно холодным тоном, тем не менее, пытаясь быть корректным:
— Путешествуя по Китаю, мне довелось услышать одну восточную поговорку: если не знаешь, как поступить сядь, поешь….
Черто #769;в только сейчас заметил, что пока он возился с сервировкой, одна булочка уже пропала в монаршей утробе.
"Ну, да. Время раннее, и ещё никто не завтракал. Но что он хочет этим сказать"?
Осторожно спросил:
— Вы не знаете, отправлять ли корабли через Арктику?
— Эскадра уже в пути.
— О, как! Так в чём же сомнение? Странная поговорка.
— Почему же?
— Как я предполагаю, когда начинает работать желудок, к нему отливает кровь, в том числе от головы. И ты ленивей начинаешь думать… строить логические цепочки.
— В естестве природы, человек — это существо с инстинктом на уровне животного.
— И что ж говорит вам ваш инстинкт?
— Вы знаете, почему я приехал сюда, в эти отдалённые края, бросив все важные дела?
Не только поглядеть на ваши диковины. Ваш посланец господин… Гладков. Он был очень убедителен. Сказал, что здесь будут даны все ответы.
Без сомнения, можно было бы вызнать всё и у ваших эмиссаров, применив… (мне советовал генерал Ширинкин), применив особые меры допроса, — император неприязненно повёл плечами, — но очень уж много чего полезного привнесло ваше появление. Не хотелось портить отношения.
Однако прошёл день, а вы всё ходите вокруг да около…. Почему вы не сказали, что мой сын будет болен?
Прежде чем Андрей Анатольевич собрался ответить, самодержец сам сделал предположение, чем показал, что как бы там ни было, а кое-чего у потомков он уже нахватался:
— Слона едят по кусочку. Правильно? Вчера ваш помощник за столом озвучил эту концепцию.
— Вы правы, — поспешил согласиться капитан, — всему своё время. Человек ещё не родился. Вмешательство на данном этапе невозможно.
И решать проблемы (при таком их количестве) удобней по мере их поступления.
Наш судовой врач подготовил материалы по профилактике и нивелированию симптоматики этой, к сожалению неизлечимой даже в наше время болезни. Но облегчить страдания и продлить жизнь вполне по силам. Насколько я знаю.
Глаза Романова блеснули надеждой, затем он встрепенулся и снова показал дворцовую дрессировку — посмотрел с величавой неблагосклонностью:
— Вы сказали о проблемах. Политический кризис в империи? Об этом вы тоже умалчиваете. Неужели вы думали, что вам удастся что-то скрыть от нас?
— Вам рассказали наши эмиссары? — "Хорошо бы знать, что ему вообще известно".
Государь высокомерно фыркнул:
— Детали…, вас выдавали мелочи. В ваших синема-хрониках другие флаги, штандарты на кораблях, знаки отличия, оговорки, остальное….
— Но….
— Вы видимо многое отринули, позабыли. Но мы-то нет. И это сразу бросалось в глаза. Не считайте себя умнее других! — В тоне монарха сквозило убийственное небрежение.
— Мы просто не хотели на Вас взваливать всё разом, давая возможность осмыслить и вдумчиво подойти к каждому вопросу.
— Опрометчиво, милейший! Знание картины целиком может дать более глубокий и перспективный план — как сделать так, чтобы избежать ошибок и заранее удалить виновных! Или в лучшем ключе исправить уже совершённое, — император говорил медленно, явно вспоминая с чужих слов.
"А если виновен ты сам царь-государь всея…"?
— А вы уверены, что у ваших аналитиков (министров, финансистов) хватит данных, — хотелось сказать "ума", но воздержался, — просчитать путь на столь долго? Всегда существует фактор непредвиденного. Например, только наше появление уже многое меняет.
Мы ещё почти ничего не сделали, а уже наблюдается реакция по ту сторону баррикад. У потенциальных противников. Утечка информации. Прямо из Петербурга. Из самых высших кругов.
— Вы меня имеете в виду? — Негодуя, — да как вы смеете…?
— Ну, зачем же Вас. И без Вас хватает. Люди есть люди. Я говорю о банальных эмоциях и амбициях кого-нибудь из стоящих на вершине власти. Или при ней. Всегда остаётся место алчности, жажды власти, глупости. Трусости, в конце концов.
