Варлорд. Политика войны (СИ) - Соболев Николай "Д. Н. Замполит"

Я буквально вырвал микрофон у оператора:

— Сева, блин, не вздумай! Дождись остальных!

— Не ссы, jefe! Не первый раз замужем!

Через минуту с Вальделагуны подтвердили взлет первого истребителя.

Еще через две Сева доложил, что видит бомберы, а чуть позже — что они идут тремя эшелонами в сопровождении истребителей, но мы уже и сами видели, что большое пятно групповой цели распадается на три поменьше и совсем мелкие. И что с юго-востока поднимались одна за другой и строились в боевой порядок все наши двадцать пять «кобр».

Руки оператора подрагивали, я утирал пилоткой вспотевший лоб, и все мы в кунге чуть не подпрыгнули, когда из динамиков раздалось спокойное:

— Двое горят.

Сжимая кулаки, я выскочил наружу — в городе уже выли сирены воздушной тревоги, с запада надвигались бомберы, а от них к земле тянулись два дымных шлейфа. Разглядеть Севу я не смог, но он наверняка атаковал пикированием с высоты и ушел с разворотом обратно ввысь.

— Кобра-четыре, «кобры» на подходе.

— Понял, принимаю командование. Внимание всем, кто меня слышит — атакуем по схеме четыре. Кобры два, три и пять, подтвердите.

В эфире прорезались еще три голоса:

— Второй принял, четыре.

— Здесь пятый, схема четыре.

— Третий, четвертая.

Бой над городом смотрела, наверное, половина Мадрида, позабыв про бомбы с неба. Зеленые самолетики с килями и ронделями в цветах республиканского флага кружили вокруг стаи с черными кругами на фюзеляже и черными крестами на килях. И долбили, долбили, долбили налетчиков.

Едва основная группа свалила три или четыре биплана, на что земля отозвалась восторженными воплями, как бомбардировщики сбились плотную кучу и попытались выйти из боя, но у них не вышло — «кобра» в пике, с ужасным воем, прорезала формацию, и за ней, испуская черный дым и медленно заваливаясь на крыло, вывалился из строя бомбер.

Потом второй, за ним третий.

Строй распался, бомбардировщики кинулись наутек.

В эфире творился сущий кошмар, ругань на известных и неизвестных мне языках, радостные крики, команды и черт те что еще.

Город ахнул — зеленый самолет задымил и отвалил, снижаясь в сторону Каса дель Кампо. За ним бросились два биплана, но не тут-то было — немедленно оставив избиение бомберов, две «кобры» прикрыли товарища.

Бой смещался на запад и шел уже над чужими позициями, из него время от времени выпадали подбитые самолеты мятежников, в небе распускались купола парашютов. Каждую победу чуть позже подтверждал гулкий удар сбитого о землю, иногда со взрывом.

Мадридцы рукоплескали.

Утерев мокрый лоб, я взял микрофон:

— Как у тебя там, Кобра-четыре?

— Все нормально, подбили!

— Прыгай, блин!

— Нет уж, тяну к нашим.

Я скрипнул зубами — в лапы регуларес за все время попались только два летчика-республиканца, но их тела с вырезанными звездами обнаружили, когда первый раз отбили Мостолес, Сева об этом знал.

Но везучий черт, трижды мог погибнуть — в бою, при посадке на брюхо и позже, когда его, бессознательного от удара, чуть сгоряча не линчевали ополченцы, но их успел остановить человек, обративший внимание на цвета киля.

А так — только парочка новых переломов и порез во весь лоб.

Бои понемногу затихали — сказывался серьезный численный перевес обороны и усталость наступавших. В бой вступила 12-я интернациональная, из колонны Махно и танкового батальона на ходу сформировали Маневренную бригаду, которую использовали, как пожарную команду.

На второй день после воздушного разгрома, меня вызвал Прието. Бледный, но вроде бы еще больше растолстевший, он не поднялся из кресла навстречу:

— За последние дни утрачены двенадцать танков из пятидесяти, сеньор Грандер, необходимо срочно восполнить потери.

Я только руками развел — как?

— Вы же ставили на хранение танки в Барселоне?

— Ставил, да только они все на Арагонском фронте воюют. Если вы сможете забрать их у командиров колонн — не возражаю. А из Овьедо сами знаете, можно под нейтральным флагом, но за итальянский флот я поручиться не могу, остановят и досмотрят.

— Нам нужны танки, — с ноткой обречености повторил дон Инди. — Нам нужно соединить Северную и Центральную зоны, но сил на такую операцию нет.

— Мне кажется, что если не провести ее, когда лучшие части мятежников завязли под Мадридом, это будет означать гибель республики. Тем более, моральный настрой у них сейчас не лучший. Я бы рискнул, совместным ударом на Калаорру-Альфаро.

— Арагонский фронт не справится.

— Отправьте туда Маневренную бригаду, как бы на отдых. Заодно можно собрать в нее все танки, объявить, что для обучения и обслуживания. Только никаких широковещательных заявлений, максимальная тайна.

— Нет, там фронт держат карлисты, рекете, мы не пробьем.

— В основном, они в Наварре. А наступление — вдоль шоссе, по Арагону и Риохе.

— Слишком большой риск, черт бы вас взял! — Прието даже выбрался из кресла и принялся расхаживать вдоль окна, колыхаясь грузным телом.

— Либо мы соединяемся сейчас, либо нас передушат по частям. А так мы и Наварру отрежем, пусть там сидят.

На столе Прието задребезжал телефон.

— Да! Я же просил не беспокоить! Что? Зайдите.

В полуоткрытую дверь ужом проскользнул адъютант премьер-министра — пижонистый майор в отутюженной форме, перетянутой ремнями. Он подал сложенный листок телефонограммы, который Индалесио порывисто развернул, вчитался… и его глаза снулой рыбы широко распахнулись.

— Идите, — отпустил он взмахом кисти адъютанта.

— Никаких приказаний не будет?

— Идите, идите, я подумаю.

Когда дверь закрылась, Прието испытующе взглянул на меня, а потом решительно протянул мне листок:

— Читайте.

И я прочитал:

«Сегодня утром в Вийявисьосе-де-Одон на командном пункте генерала Варелы шальной пулей убит генерал Санхурхо».

— Ну вот, лучше момента уже не будет, Индалесио. Сейчас мятежники начнут делить власть, несколько дней у нас есть. Решайтесь.

Прието взялся за трубку, отпустил ее, еще раз прошелся по кабинету, на несколько мгновений замер у карты Испании, а потом вернулся к телефону:

— Срочно пригласите ко мне подполковника Рохо.

Глава 16

А мы пойдем на север!

Подполковник Рохо, изящный военный в шнурованных черных ботинках до колен, чертовски похожий общим стилем, в особенности круглыми очками, на генерала Молу, явился через полчаса. Он выслушал дона Инди, меня, снял очки, протер глаза с красными капиллярами, и заявил, что затея крайне рискованная и надо бы узнать мнение советников.

Если я понимаю в иерархических играх, то подполковник, на котором висела оборона Мадрида, не горел желанием браться за еще одну трудную задачу и попытался спихнуть ее на сторону. Прието насел на Рохо, явно не желая отдавать славу пришлым советникам (тем более коммунистам, которых он терпел в силу необходимости), Рохо отбивался, градус разговора взвинтился до того, что я улавливал только смысл, а не слова, вылетавшие в пулеметном темпе.

— Сеньоры, пожалуй, действительно стоит обратиться к советникам, — остановил я спор, буквально встав между премьером и подполковником, — мне в любом случае нужны их люди на севере.

Рохо, довольный, что отбоярился от сомнительного плана, немедленно ускользнул, недовольный Прието остался рулить страной, а я отправился искать Кольцова. Полчаса я провел впустую, то есть стоял над телефонистками канцелярии премьер-министра, обзвонившими весь Мадрид, и везде Михаил «вот только что уехал» или «обещал быть через два часа».

Наконец, Кольцов нашелся в военном госпитале.

Ларри гнал туда, не отрывая руки от клаксона — нужно успеть, пока этот вжик не умчался в другое место. Гудок помогал, но еще больше помогали здоровенные Ⓐ на бортах машины — почти весь транспорт в городе «мобилизовали» партии и профсоюзы. Каждый автомобиль нес на себе буквы UGT, CNT, PSOE, PCE, IR, UHP* и другие символы принадлежности к «правильным людям». Машины без подобных знаков постоянно застревали на блокпостах и подвергались длительным проверкам, зато Ⓐ сразу говорило — «грандеровские» едут! В сочетании с аналогичным знаком на «кобрах» и танках, это сразу придавало авторитета. Машина с охраной тоже, но пока ее разглядят…