Николай I Освободитель // Книга 10 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич "Funt izuma"

Честно говоря, пока самоходные мины плавали плохо. Медленно, неточно и не далеко. А еще взрывались через раз. Но даже в таком виде мелкие миноносные катера, несущие всего по одной торпеде, были смертельно опасны для любого корабля. Просто, потому что были дешевыми и размен даже десятка таких «комаров» на одного «слона» был стопроцентно выгоден. Так или иначе, даже с учетом всех проблем, именно торпеды — а не те же броненосцы — я считал своим главным козырем в борьбе против английского флота, буде война начнется прямо завтра.

И все же несмотря на все наши старания, русский флот все равно был только второй. Банально нам, в отличии от британцев, нужно было тратить огромные деньги еще и на содержание армии. Да, мы почти сравнялись по размеру экономик, а текущие тенденции совершенно недвусмысленно говорили о том, что еще лет через пять мы островитян окончательно догоним и уйдем в отрыв. Если же к нашей экономике добавить союзников, то уже сейчас мы опережали островитян процентов на 15–20.

При пересчете на душу населения правда, все было опять же далеко не так благостно, зато Россия имела возможность концентрировать силы на нужных здесь и сейчас направлениях. Это позволяло и миллионную армию содержать и лучшие в мире корабли строить. А еще толкать вперед науку и технику.

И опять же, не было сомнений в том, что просто так нас в отрыв не отпустят, в воздухе уже появились первые едва различимые запахи приближающейся большой войны. Мы будем к ней готовы.

Глава 15

— А теперь перед вами проходит сводная команда физкультурниц женских учебных заведений юга России. Давайте поприветствуем наших красавиц добрым словом и громкими аплодисментами! — Глашатай, чей голос усиливался специально склепанными для этого дела здоровенными медными трубами, поддал в голос энтузиазма. Впрочем, сказать по правде, смысла в этом не было, появление большого количества молодых, красивых, стройных, спортивных девушек, еще и одетых более чем свободно и так вызвало невиданный доселе прилив энтузиазма у зрителей. Причем, если наши русские посетители стадиона отнеслись к такому представлению как должно — не зря же мы последние десять лет толкали моду на здоровое тело — то вот некоторые иностранные гости впали от вида девушек в откровенную экзальтацию.

— Не слишком ли? — Наследник сидел рядом со мной в ложе для почетных гостей, профессионально улыбался, иногда махал рукой и вообще максимально работал на публику. Поэтому и спрашивал меня одним уголком рта, совершенно не меняя выражения лица.

— В самый раз. Это еще что, поверь, в будущем еще и не такое можно будет увидеть. К хорошему привыкают быстро, и скоро такой наряд уже вовсе не будет считаться чем-то необычным, — я же мысленно хохотал от масштабов идеологической диверсии. Представляю себе, что завтра напишут Лондонские газеты. А может и не напишут, о таком по их воззрениям ведь даже писать не прилично, не то, что смотреть.

Летом 1858 года прошли вторые в этой истории современные Олимпийские игры. На этот раз местом их проведения был определен Николаев, и столица России на два летних месяца превратилась в международный центр физкультуры. Ну да, слово «спорт» у нас так и не прижилось, его место заняла «физкультура», хоть и немного размывшись в смыслах по сравнению со моим миром.

Мы — я, чего уж тут греха таить — постарались показать всему миру такой высокий класс организации, чтобы у неподготовленных интуристов просто перехватило дыхание. По сравнению с предыдущим праздником спорта четырехлетней давности в Афинах уровень буквально всего вырос на неимоверную высоту, первые Олимпийские игры на фоне наших выглядели, скажем честно, деревенскими соревнованиями по метанию коровьих лепех.

Мы добавили — вообще-то Олимпийский комитет, но поскольку он сидел в Царьграде и примерно наполовину состоял из русских подданых, влияние на эту организацию у нес имелось практически полное — сразу три десятка новых дисциплин, самую малость не дотянув количество разыгрываемых комплектов наград до сотни. География участников тоже сделала резкий скачок, количество принимающих участие стран выросло вдвое по сравнению с предыдущими играми и составило 43 государства. Были почти все страны Европы, Южной и Северной Америки. Из азиатских принимали участие турки, персы, египтяне — мусульмане участвовали только в нескольких дисциплинах типа стрельбы или скачек, но пусть лучше так, чем никак — небольшая делегация прибыла даже из Японии, что было уже совсем экзотикой. Единственной крупной страной, которая не прислала своих физкультурников, стали США, но там во всю бушевала гражданская война, очевидно им было просто не до Олимпийских игр.

— У англичан, наверное, случился настоящий разрыв шаблона от наших девушек, — хмыкнул наследник, даже не заметив, как использовал одно из моих «коронных» выражений. Много их утекло в народ, обогатив, если это слово тут конечно применимо, разговорную лексику, я уже даже не удивлялся, когда слышал от кого-то другого выражение явного иновременного происхождения.

— Ничего, пусть смотрят, у себя дома, поди, такого им никто не покажет.

Возросшая социальная и культурная мощь России в этом варианте истории интересным образом отразилась на окрестных странах. В немецкоговорящих государствах русский стал модным, французы — ничего другого от них никто и не ждал — делали вид, что золотой век галльской культуры не ушел в прошлое вместе с эпохой Людовика Солнце и активно сопротивлялись вторжению с востока противопоставляя нам собственный продукт. Мне даже кажется, что это шло всем на пользу, перекрёстно обогащая и любителей лягушачьих лапок, и нас тоже.

А вот британцы… Британцы пошли своим путем, подняв на щит классические викторианские качества, собственно, и характеризующие этот исторический период империи, над которой никогда не заходит Солнце. Чопорность, показное ханжество, демонстративное пуританство, отказ от внешней роскоши, запрет на сексуальные и другие «недостойные» удовольствия. Все то, что было и в нашей истории, но только, кажется, кратно усиленное и доведенное местами до абсурда. Вплоть до того, что английский парламент на полном серьезе обсуждал возможность введения сухого закона с полноценными сроками не только за продажу, но даже за употребление алкоголя. К сожалению, разумных людей там оказалось больше, чем экзальтированных идиотов, и такое предложение в итоге провалили. А вот кратное повышение таможенных тарифов на табак — что стало еще одним кирпичиком в стене плохих отношений между Великобританией и КША, где этот самый табак выращивали, — прошло.

Пока у нас в России велась планомерная пропаганда физкультуры, здорового тела и прочих относительно свободных радостей жизни — никакой пошлости, пошлость в эти времена вела к заражению сифилисом и смерти, так что сексуальная революция откладывалась до изобретения антибиотиков, — в Британии это все планомерно загонялось под ковер, приобретая порой совершенно уродливые формы. О том, какой разврат творился за закрытыми дверями разного рода клубов «для своих», ходили просто жуткие слухи. Одним простым групповым сексом там дело не ограничивалось, в ход шли извращения куда жестче, включая те, которые имели соответствующую статью в уголовном кодексе. Но на публике — да, все должно было быть строго и прилично, поэтому вид марширующих девушек, одетых лишь в короткие, до колен шорты и легкие рубашки с обрезанным выше локтя рукавом — даже не римские «спортивные бикини», знания о которых дошли до нас благодаря сохранившимся мозаикам — вызвал у островитян настоящий шок.

— Красиво идут! Идея со специальными костюмами была отличной, наши выгодно смотрятся на фоне остальных, — оценил Саша сшитую в едином стиле одежду наших олимпийцев. Команды других стран шли в одежде «как есть» и выглядели на форе русских бедными родственниками.

— Вот увидишь, сын, на наши Олимпийские игры еще очень долго будут ровняться остальные страны, — за право проведения игр в следующие слоты развернулась серьезная, нешуточная борьба. Боролись между собой Лондон, Париж, Филадельфия от США, а также Берлин и Амстердам. Потом Филадельфия отвалилась из-за войны, Берлин и Амстердам не смогли конкурировать со столицами великих держав и в итоге победа досталась Парижу. Именно по причине излишней «чопорности» Лондона, впрочем, британцем достались игры 1866 года, так что они тоже не ушли сильно обиженными.