Николай I Освободитель // Книга 10 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич "Funt izuma"
Это если еще два десятка «больших» пароходов Доброфлота не считать, которые в случае войны тут же превращались во вспомогательные крейсера. Плюс мы не скрывали, что на все дальние базы в колониях был завезен запас орудий для превращения любого захваченного или купленного купца в рейдер-капер. То есть в любом случае жизнь у британцев в случае войны ожидается не легкая.
Так вот англичане, посмотрев на все это принялись лихорадочно клепать броненосные утюги условной береговой обороны. Пяти- шеститысячетонные кораблики были теми еще уродцами, но при этом могли сносно защищать свои порты на дальних берегах и отбивать потенциальные набеги наших — или чьих-нибудь еще — крейсеров. И да, они были относительно дешевы. Таких недоброненосцев островитяне за прошедшие два десятилетия наклепали уже под тридцать штук, что даже для их экономики было очень неслабо.
— Дальше в колонне идут четыре однотипных броненосца императорского типа! — Продолжал надрываться диктор, страшно даже представить, какие для такой работы нужны голосовые связки. — «Петр I», «Екатерина II», «Елизавета I» и «Павел I». Двенадцать-триста водоизмещение, восемь пушек по 220 миллиметров в качестве главного калибра, 18 120-тимиллиметровок в качестве вспомогательного.
Мы в отличии от англичан имели запас по времени и даже первый броненосный корабль начали строить с некоторым отставанием. Первая пара броненосцев береговой обороны — «Пересвет» и «Ослябя» — вышли теми еще уродцами. Слишком много брони, слишком малый ход, слишком странно расположена артиллерия… Но учиться же тоже на чем-то нужно.
Вторая серия ББО подросла до семи с копейками тысяч тонн. Шесть кораблей — по три на Балтику и в Мраморное море — с одной стороны позволили надежно защитить собственные берега, с другой — дали полнейшее осознание того, что водоизмещение полноценных броненосцев должно быть сильно больше. СИЛЬНО больше. Просто мы не столь богатые, чтобы клепать бесконечное количество всяких плавающих уродцев, как это практиковали ищущие свой путь британцы.
Итогом этих размышлений стала постройка серии из трех кораблей, водоизмещением в 11500 тысяч тонн. «Гангут», «Чесма», «Аланды» — три броненосца, названные в честь трех великих морских сражений русского флота, базирующиеся в Балтийском море несли уже не только оборонительные функции, но и при случае вполне могли выйти через Датские проливы в Северное море. Благо дальность плавания позволяла. С условием загрузки угля на Рюгене, но мы же не просто так его себе забирали, именно для постройки передовой базы подскока.
Появление «больших» русских броненосцев вновь стало крайне неприятным сюрпризом для англичан. Ну хорошо, от крейсеров-то они дальние свои базы защитили, но что островитяне собираются теперь делать, когда 5–7 здоровенных русских утюгов приплывут прям к устью Темзы? Пришлось лаймам срочно менять кораблестроительную программу и вводить в нее адекватный ответ на наши броненосцы. А бюджет-то у них все же не резиновый.
Короче говоря, на данный момент у нас имелось девять относительно современных эскадренных броненосцев, и еще три находились в постройке. Плюс уже готовился к закладке первый киль нового проекта, у которого водоизмещение должно было перевались за пятнадцать тысяч тонн.
Если считать, что при проектировке кораблей мы опять же некоторым образом пользовались опытом будущего — сразу отказались от парусного вооружения и таранного форштевня, не игрались с установкой на броненосцы торпедных аппаратов, унифицировали артиллерию, исключив промежуточные калибры, делали ставку на лучшую связь и системы управления огнем, — в то время как англичане, видимо не считая русский пример достойным подражания, увлеченно искали свой путь, то выходило, что каждый наш вымпел получался еще и тупо сильнее каждого английского.
Ну или французского, Париж пыжился, пытаясь держать свой флот на уровне с нами, но было понятно, что лягушатники просто экономически не тянут подобного соревнования.
— А все-таки жаль, что паруса уходят в прошлое, — когда вслед за колонной броненосцев и крейсеров ко входу в Босфор подтянулись наши самые многочисленные корабли условного первого ранга — парусно-винтовые корветы — задумчиво произнес Александр, — в чадящей дымом трубе куда меньше романтики.
Корветы были последним классом боевых кораблей, которые еще сохраняли паруса. Во всяком случае их еще сохранял «Тип 'Д», который в эти годы еще стоял «на конвейере». Фактически пока крейсера занимались дальней дипломатией, нанося визиты в порты дружественных и не очень государств по всему миру, пока броненосцы плавали, не отдаляясь от своих портов олицетворяя собой мощь империи, именно корветы были главными рабочими лошадками флота. Они выполняли посыльные, патрульные задачи, гоняли контрабандистов. стояли в качестве демонстраторов вымпелов в самых далеких уголках империи, работали в конце концов кузницей кадров для старших собратьев.
Корветы не были совсем уж маленьким посудинками. Тот же «Тип 'Д» — корветы у нас назывались уже традиционно именами прилагательными, начинающимися на одну и ту де букву — раскабанел до приличных 1250 тонн водоизмещения, неся на борту пару 120-мм пушек и еще шесть 89-миллиметровок. Еще лет сорок назад это было вполне фрегатное водоизмещение, но теперь как таковые фрегаты нас просто выпали из классификации, мутировав в крейсера, а освободившуюся природную нишу заняли как раз корветы.
— Перед вами строй из десяти корветов самого нового из имеющихся во флоте типа. «Далекий», «Дальнобойный», «Даровитый», «Движимый», «Дерзкий», «Дедовский», «Дворянский», «Двуглавый», «Двужильный» и «Деятельный»! — В отличии от броненосцев и крейсеров, корветы публику на берегу не впечатлили. Такова она участь простых работяг войны, вся слава достается другим.
В Российской империи присваивать имена кораблям первого ранга мог только лично император, чем я беззастенчиво пользовался. Некоторые даже посмеивались над тем, с какой тщательностью я подбирал наименования для вымпелов под андреевским флагом, проявляя тут совершенно необъяснимый перфекционизм. Ну нравилось мне, когда однотипные корабли имели и имена из одной линейки, еще с «Фельдмаршалов» это пошло и так и закрепилось. Помню, как меня раздражал подбор имен в русском флоте из моей истории. «Пересвет», «Ослябя» и почему-то «Победа», ну вот как можно было так корабли называть. Впрочем, в те времена у русского флота было столько проблем, что именно названия были из них, вероятно, самой меньшей.
— В МТК уже говорят о разработке проекта корвета без парусного вооружения, — продолжая мысль наследника, бросил я. — Но вроде бы еще сомневаются. Иногда приходится плавать в такие места, где углем догрузится просто невозможно, а радиус у таких корабликов будет все же не столь впечатляющим.
— Рано или поздно это произойдет, — видимо наследник сегодня, как и я был настроен на философский лад. — Прогресс не остановить. Надо будет глянуть техническое задание, интересно, что там накрутили наши моряки.
— Хватит о работе, мальчики, — стоящая по левую руку супруга обозначила тычок локтем мне под ребра. — Давайте хоть сегодня во время празднования поговорим о чем-нибудь более веселом.
— Конечно-конечно, дорогая, — не стал я спорить с благоверной, при этом на губах Александра мелькнула едва заметная улыбка. Впрочем, его супруга, стоящая чуть поодаль, уверен, с таким посылом была согласна на все сто процентов.
На параде не были представлены наши миноносные корабли. Во-первых, они были все же слишком маленькие и невзрачные для такого торжественного и пафосного действа, а во-вторых, все эксперименты наши с минным оружием строго секретились от «А» до «Я». Что там говорить, если единственный пока в стране миноносный дивизион базировался на захолустный Таганрог — потому что там проще отслеживать интерес всяких посторонних личностей — и выходить в Черное или тем более в Средиземное море им было просто запрещено.
Нет, понятно, что минное оружие не было исключительной прерогативой только русского флота. После впечатляющего разгрома в Дарданельском проливе разработкой морских мин озаботились все боле-менее серьезные флоты мира, и даже эксперименты с использованием шестовых и буксируемых вариантов тоже не были новостью. Этим оружием у нас занималась инженерная служба флота и особой тайны из нее мы не делали. Чего уж там, один раз джокер сыграл, было бы глупо думать, что никто не скопирует новинку. Вон американская война показывала, что минами обзавелись даже не той стороне Атлантики. Но вот самоходную мину — торпеду — пока еще сделать не додумался никто. Никто кроме нас.
