Юрий Корчевский - Пропавший
Литвин на ходу перепрыгнул с лошади на сани. Сергей взмахнул топором, и нападавший свалился с саней на заснеженный лед.
В тот же момент с другой стороны подскакал второй литвин. Он ударил Сергея в спину коротким копьем-сулицей, и возничий упал на рогожку. Все происходило на глазах застывших от изумления и ужаса людей, но помочь они ничем не могли.
В какой-то момент Андрей остро пожалел, что не взял с собой в поход ружье – как бы оно сейчас пригодилось! А из пистолета, да еще на ходу, когда сани трясет, в подвижную цель не попадешь – расстояние велико.
Встречный обоз был уже метрах в двухстах. Там заметили неладное, остановились и стали поворачивать лошадей. Глупцы! Разве от верховых уйдешь? В круг сани ставить надо было, тогда есть еще шанс отбиться.
Лошадь убитого Сергея продолжала бежать за обозом, пока кто-то из нападавших не поравнялся с ней и, схватив за узду, не остановил. Черт! Все сукно в санях! Но сейчас речь о большем – о жизни. Да и в плен могут взять, потребовав потом выкуп.
Теперь верховые сделали рывок, подбираясь к саням Пантелея. Тот видел, что случилось с Сергеем, приготовил топор и с облучка перебрался на груз, встав для устойчивости на колени лицом к врагам. Когда литвин поравнялся с ним и метнул груз кистеня, он успел подставить топор. Груз звякнул о железо, обмотался веревкой вокруг топорища, и Пантелей дернул топор на себя. Веревка была прочной, одним концом привязана к запястью руки нападавшего. Того просто выдернуло из седла, и он свалился под копыта скачущих лошадей. Тут же раздался короткий крик, и через несколько секунд – кровавое месиво на снегу. Но и топор вылетел из рук Пантелея, он остался безоружным. Этим сразу воспользовался другой литвин – он подскакал сбоку и с оттяжкой ударил Пантелея саблей. Возничий безжизненно упал на сани.
А встречный обоз, изогнувшись дугой, уже совсем рядом; вот он остановился. Там, очевидно, поняли, что уйти не смогут. С саней повыскакивали возничие и приготовили у кого что было – топоры и рогатины.
К саням Андрея с двух сторон подскакали конные. Андрей лег и перевернулся на живот – так стрелять удобнее, и Михаилу он не будет мешать, когда тот станет отбиваться кнутом.
До нападавших было уже не более трех метров.
Андрей прицелился, нажал на спуск, и литвина выбросило из седла. Михаил «своего» литвина тоже убил, ударив кнутом по лицу. Во все стороны полетели кровавые брызги, и лицо превратилось во что-то бесформенное. Даже не вскрикнув, литвин упал грудью на спину лошади, проскакал небольшое расстояние и медленно сполз набок. Так его и тащила лошадь.
Михаил направил мерина к обозу.
– Отобьемся, хозяин!
Ситуация сразу изменилась. Нападавшие оказались в меньшинстве. Сгоряча ударили с ходу, потеряли двух верховых – правда, и обозники тоже понесли потери, трое корчились на снегу. Поняв, что возьмут обоз слишком дорогой ценой, литвины развернулись и рванули обратно. Но в качестве трофея они увели с собой обеих лошадей с санями и грузом товара Андрея. Хорошо хоть он сам спасся с Михаилом. И ездовых жаль – Сергея и Пантелея, даже тела их были с санями увезены. Сбросят ведь, ироды, где-нибудь на лед или в промоину, и родным даже похоронить их по-христиански не удастся.
К Андрею подошел купец:
– Сами целы?
– Мы-то целы, а ездовые убиты; и товар увезли.
– Сколько саней в обозе было?
– Трое.
– Охрану нанимать надо было или с другими обозами идти – вместе отбиваться легче. Нас-то они испугались, назад повернули.
Встречный обоз двинулся дальше, а Андрей с Михаилом поехали домой.
День Андрей был в подавленном состоянии. Людей, лошадей, груз, в который было вложено немало денег, – все потерял. Опасно ремесло купеческое. Можешь с прибылью вернуться, а можешь голову сложить. В лучшем случае – вернуться ни с чем, как он сейчас.
После ночи в теплой постели на постоялом дворе да чарки вина, выпитой с Михаилом за упокой души возничих, немного отпустило. Главное, что он жив, а деньги – дело наживное. Дело даже не в деньгах, просто они дают некоторую свободу выбора. Выбора всего: избы, еды – даже жены. Иной женщине и парень люб, да беден, потому – не пара.
Так он и заявился домой.
Полина калитку сама открыла, обняла Андрея, потом за спину его заглянула. А там – сани с Михаилом.
– А где же другие? Лавки-то уже закрыты.
– Не будет других, Полина. От лиходеев сгинули, мы сами еле спаслись.
Андрей подошел к Михаилу, отсчитал ему жалованье за каждую седмицу.
– Благодарствую, хозяин! – поклонился Михаил.
Андрей отсчитал ему еще денег.
– Завтра ты мне не нужен. Сходи в семьи к Сергею и Пантелею, отдай деньги и расскажи, как погибли мужики и почему мы их тела не привезли для погребения.
– Схожу, – заверил его Михаил.
В избе Андрей снял тулуп и шапку, валенки сбросил.
– Баньку затопить?
– Завтра.
– Покушать хочешь?
– Аппетита нет. Спать хочу.
Полина почувствовала настроение Андрея и не стала приставать с расспросами и ласками.
Уснул Андрей сразу, но во сне все не отпускали его видения нападения литвинов. Он понимал – в гибели людей есть часть и его вины. На удачу, на случай положился. А надо было ездовых вооружить не топорами, а сулицами. Они длиннее топора, и ездовые литвинов близко к себе не подпустили бы. Далее – обоз попутный подождать. Потерял бы несколько часов, зато люди остались бы живы. И ружье с собой брать надо. Было бы оно под рукой – исход нападения был бы совсем другой. И еще одно: его сани должны были ехать последними. Получив отпор, литовцы не рискнули бы продолжать грабить обоз, не убили бы ездовых, и груз он сохранил бы. Хотя, может, он и зря себя корит. В пистолете всего один патрон остался – чем бы он отбивался?
Утром его разбудила Полина.
– Отстань, – пробормотал он спросонок, не открывая глаз, – дай выспаться.
– Там боярин тебя спрашивает.
– Шутишь? У меня таких знакомых нет. – Он продрал глаза. Сквозь окна бил солнечный свет. – Сколько времени?
– Полдень уже.
И в самом деле, заспался.
Андрей быстро умылся, оделся, накинул на плечи тулуп.
– Полина, корец сбитня вынеси.
– Налила уже, ступай.
Андрей подошел к воротам, отворил калитку.
На улице стояли двое саней, застеленных коврами, чтобы сразу было видно – дворянин едет. Сани в тройки запряжены, кони – любо-дорого посмотреть, сбруя с медными заклепками, с бляшками чеканными, с серебряными колокольчиками под дугой у коренного коня.
В первых санях боярин сидит – в длинной бобровой шубе и высокой горлатной шапке, во вторых санях – служилые боярские люди. Увидев Андрея, они шустро выскочили из саней и помогли боярину подняться, подержав его под локотки. Шуба тяжелая, попробуй в такой встать.
Боярин поднялся на ноги, оттолкнул служак и сделал шаг вперед:
– Ты, что ли, Андрей-купец?
– Он самый.
– Значит, к тебе.
– Заходи, гостем дорогим будешь. Прости, только вчера приехал, подобающе встретить не могу.
– Пустое, я по делу.
Это что-то новенькое. Какие у боярина могут быть дела с купцом? Но традиции и устои надо соблюдать.
Андрей проводил боярина до крыльца, и в этот момент из двери выплыла Полина с корцом сбитня в руках. И когда только принарядиться, прихорошиться успела? Андрей вида не подал, но был удивлен.
Полина с поклоном поднесла боярину корец со сбитнем. Боярин обеими руками его принял, выпил и опрокинул, показывая, что он пуст, что гость на хозяев зла не держит. Потом поднялся по ступенькам, Полину обнял и поцеловал – по русскому обычаю. Смутилась Полина, порозовела, взяла корец и шмыгнула за двери.
– Проходи, боярин!
Как только боярин вошел в сени, Андрей вышел и прикрыл дверь. Зима, холодно, избу выстудить можно. Распахнул дверь в трапезную.
Боярин шагнул тяжело. Андрей принял у него шубу и повесил ее на крючок. Гость огляделся и перекрестился на иконы в красном углу.
– Садись, боярин! – пригласил Андрей.
Сам уселся на стул в торце стола. Он в доме хозяин, а боярин, хотя и выше по положению, – только гость.
Поговорили о холодной зиме, потом боярин сказал:
– Я Олтуфьев Григорий, Акинфиев сын.
– А мое имя и фамилию ты, верно, знаешь, коли заехал.
– Не без того. Даже о нападении литвинов наслышан и о потерях твоих.
Вот дела! Суток не прошло, как он вернулся, а в городе уже все знают о его беде. Не иначе – Михаил проболтался.
– Только я не по этому делу, – боярин замялся. – Ты ведь у князя служил исправником? – Он то ли спрашивал, то ли утверждал.
– Служил несколько дней, потом едва под суд не попал, в порубе сидел. Сейчас купечествую.
– Наслышан. Засим и приехал.
– Что, на службу княжескую приглашать?
– Не торопись. Я сам.
Андрей решил выслушать, не перебивая.
