Марик Лернер - Забег на длинную дистанцию. Полная сборка
— Сам сказал быстрее!
— Ну не кладбище же. Направо давай. К кольцевой.
— А едем хоть куда?
— В лес, — серьезно сказал Бергер. — Кажется, нашлись посетители ресторана 'Каштан'.
— Это что на юго-западе? А кто пропал?
— Слушай, ты репортер или говно? Уж про это должен был слышать.
— Ничего я не слышал! Объясни по-человечески.
— Три месяца назад, — укоризненно качая головой и крутя пальцем у виска, пояснил Бергер, — в ресторане состоялся сходняк лидеров чеченской общины. Не в первый раз там собирались. Ихняя точка. Вот вся вышеперечисленная компания и еще много авторитетных товарищей. Что они терли нам неведомо, но приехали мужики в форме и с автоматами, в масках. Всех повязали, загрузили в автобусы и увезли. Хамзе повезло, он опоздал из-за пробки и потом на него серьезно косились. Все влипли, а он в стороне. Подозрительно.
— И? — с недоумением спросил Лаптев.
— И больше их никто не видел. Вообще. Двое опоздавших, Хамза с приятелем, в искреннем недоумении через часик звякнули в ментовку, а там сильно удивились. Никого не посылали, ни о чем не ведают. А сразу после этого и началась война. Головку неизвестно кто снял, руководить некому. И понеслось. Неужто не слышал? Хотя да, — снисходительно согласился. — В газетах не писали, дела не заводили. Люди просто испарились. Очень влиятельные люди. Одиннадцать авторитетов и не меньше двух десятков людишек поменьше. Охрана, водители, обслуга.
— И почему об этом молчат?
— Наверное, пришли к консенсусу. Там, — он ткнул в потолок машины. — С чего волноваться? Есть вещи поважнее. Перестройка, ускорение. На улицах стреляют. А тут не понятно, что произошло. Может они таким оригинальным способом решили уехать в родные места и там издевательски смеются. Провокаторы. Ты их ищешь-ищешь, а они отдыхают в горах от трудов праведных. Тем более и приятных во всех отношениях товарищей, среди данных личностей не наблюдалось. А заявления не было. Пришло пару баб, в поисках мужей, а их попросили зайти через три дня. По закону так. Мабыть загуляли мужья или в командировке. Больше дамы не появлялись. Вероятно, тоже в родные места отбыли. Где-то здесь, — разглядывая записи, сказал, — ищи поворот. Грибник наткнулся на труп и в ментовку звякнул. Вроде бы грибник. Представиться забыл. Даже по телефону было слышно, как его трясет.
— А откуда известно, что именно эти, а не кто посторонний?
— Он землю ковырнул и паспорт обнаружил. А там фамилия знакомая. Занести в отделение, правда, не догадался. Назвал по телефону, а паспорт оставил на месте. Трогать побоялся.
— Этот поворот?
— А кто его знает… Езжай.
Они проехали по узкой, совершенно пустой дороге метров семьсот и возле непонятно зачем установленного 'кирпича' притормозили, обнаружив очередной поворот.
— О! — воскликнул Бергер, глядя направо. — Он самый. Сразу видно. Не повезло. На этот раз они быстро среагировали.
Поперек дороги стояла патрульная машина и при виде 'Москвича' двое гаишников заинтересовано уставились на подъезжающих.
— Остановись. Пойду, побалакаю.
Он вышел из машины и направился к патрульным. Лаптев видел, как они сразу послали Бергера крайне далеко. Слова не требовались. Жесты были очень красноречивы. Потом он им что-то сказал, легкое, почти небрежное движение руки, со стороны мало заметное и к гаишнику что-то перекочевало в ладонь. Они оживленно принялись обсуждать происходящее, разводя руками на манер рыбаков. Оно воооот такое. Один полез в газик и появился оттуда, кивнув. Минут через десять притопал еще один милиционер. Этот был в гражданском. Лаптев сообразил, что его позвали по рации. Они с Бергером отошли в сторону и переговорили. Тот, что в штатском отмахнулся и, показав на машину, сделал жест, указывающий в обратную сторону.
— Что? — спросил Лаптев, когда напарник вернулся и, не дождавшись пояснений.
— А? — переспросил тот. — А, извини, задумался. Может оно и к лучшему, что мы не успели. Там только тронули, а вонь на километр. Приятного мало. Пару десятков трупов с гарантией. Руки в наручниках. В упор стреляли. Опознать нефиг делать. Документы прямо в яме лежат. Карманы пустые, а паспорта валяются. Даже не собирались скрывать, наоборот, смотрите! Яма уже заранее была готова. Там рядом и технику бросили. Наверняка угнали где-то по соседству. Почти новый трактор с ковшом. Все равно без толку. Если уж решились на такое, концов не найдешь. Или им плевать на поиски. Сидят где-нибудь в Карабахе, попробуй оттуда выковырять, без веских оснований и дивизии с танками. Поставили всех на край и посекли из автоматов. И ведь не рыпались, а должны были неладное почуять, когда из города выехали. Самое неприятное, что наверняка некоторые живые еще были, когда закапывали. Знаешь, как в фильме, про вылезающего из ямы недострелянного. Здесь не откопались. Не глубоко лежали, грибник об руку споткнулся, но следов выползания не было. А вообще, — уже нормальным голосом закончил, — это надолго. Пока извлекут, пока опознают, экспертиза и все прочее. Быстро не выйдет. А два имени, — он подмигнул, — у меня есть. Те самые голубчики. Из ресторана.
- 'Белая стрела'?
— Глупости это, — уверенно заявил Бергер. — Нет такой организации. Никто не отдаст подобного приказа. Эскадроны смерти хороши в Латинской Америке, а у нас про честь и совесть, да долг давно забыли. Побоятся. А самодеятельность отдельных офицеров, — он пожал плечами, — чушь. Один-два еще что-то могут, но организация — нет. Сами испугаются или сболтнут лишнего. Чем больше народа, тем риск выше. А привлечь чем? Идеей не проживешь, от государства прятаться приходится. Вот и получается, что любое сообщество, нарушающее закон с самым лучшими намерениями, обязательно превратится в банду. Будет трусить деловых людей. Или работать по заказу. А чем они тогда лучше? Такие же бандиты. Нет, — убежденно сказал, — не по нашим понятиям, наводить справедливость пулей. Наши менты, скорее охранниками к мафии пойдут. Да и навыки здесь совсем другие необходимы. Не ловить — убивать. На 'афганцев' бы глянуть внимательно, да те тоже не слишком идейные. Ишь, как бабки кинулись заколачивать. Вот стреляй меня, ни одна официальная структура ничего такого сделать не в состоянии. Не чисто здесь. Очень плохо пахнет. Люди пришли, всех постреляли и испарились. И глухо, никто ничего не знает. Или большие деньги, или большая политика. Наши доморощенные бандиты на это не способны. Короче, поехали. Какой-никакой, а репортаж будет любопытный. Свяжем эти дела вместе и моментом в номер. Тебе Хамзу, а мне яму. Если главный редактор не возьмет, я собственные штаны съем.
* * *
Толпа откормленных харь, в одинаковых темных костюмчиках, внимала мэру, толкающему очередную речугу. Изумительное дело, чем больше такие люди распинаются про всеобщее благо, тем сильнее похожи их откормленные морды на поросячьи рыла. Он распинался про флагманов перестройки. В смысле, про новую поросль бизнесменов, включая и его лично. Андрей с сосредоточенным лицом уважительно кивал в необходимых местах, продолжая размышлять о своем. Научился на подобных мероприятиях. Ничего особо оригинального. И раньше такое было на комсомольских и открытых партийных собраниях. Прекрасно звучит — 'открытые'. Это значит, что все обязаны присутствовать и послушно хлопать. Жизнь изменилась, но попробуй не явится. Возьмут на карандаш и сделают крайне неприятные выводы. Там лишали тринадцатой зарплаты или летнего отпуска, здесь хорошего контракта.
Болтает, болтает… Хорошо чиновнику жить, — мелькало у него в голове. — А я все тружусь в поте лица. Без шуток. Дураки считают, что это легко и просто. А работать по пятнадцать часов в день без выходных и праздников, не имея гарантии, что в конце в плюсе останешься, они пробовали? Нет. И не хотят. Поэтому и сидят в своих конторах на окладе и гавкают. Пиз… не мешки таскать. Кто-то должен обеспечить прекрасную жизнь по западным лекалам, а он будет работать как в Союзе.
Хуже всего, постоянно следить за работой подчиненных. Уже дважды ловил проверенных и назначенных лично людей на завозе левой продукции. Я и сам этим грешу, чтобы поменьше государству и разным жадинам в больших кабинетах отдавать и иметь не прослеживаемый источник дохода, но это мои магазины. Что хочу, то и делаю. А вот когда человек, получающий у меня зарплату, начинает класть себе в карман деньги из кассы или не оформляет очередной компьютер, получая левачок в карман — это уже дело наказуемое. Причем очень сурово. Убивать? Вот еще! Обобрать до нитки, начиная с квартиры и кончая последними подштанниками.
В денежных делах вообще никому верить нельзя, всегда необходимо проверять всех, с кем работаешь. А в перестроечном СССР все сломя голову побежали хапать деньги. А с кем? Со старым приятелем, с хорошим знакомым… Вот и идет все замечательно пока не приходит время делить эти самые деньги. Я тебе доверял, а ты меня обманул! Может и не обманул, а самого кинули, но, пойди проверь, нет того, на что рассчитывали. Срок таким умникам совместно трудиться три, максимум четыре месяца. Редко кто до года продержится. Потом наиболее шустрый посылает к наиболее наивному бандитов или просто не очень приятных знакомых, с нехорошими предъявами и в самом лучшем случае оставляет старого приятеля с голым задом. Бывает, что и не находят болезного. Нет уж, даже собственных заместителей регулярно требуется проверять, а уж на слово никому нельзя верить.
