Влад Савин - Морской Волк, том 2
Нужно точное целеуказание? Вот – аэрофотоснимок базы. Строения видны, можно привязать к рельефу местности – то есть, к вашей карте наведения ракет. Дальности – хватает.
Стоит ли расход, один «Гранит», ста фрицевских голов? Да, если эти сто – обученные профи, с боевым опытом. Известно – как долго фрицы готовили своих пилотов – что боком вышло им в конце войны, когда потери резко возросли, и с обучением новых кадров система не справлялась. Сто опытных морских летчиков – насколько быстро немцы сумеют их заменить? А ведь погибших командиров эскадрилий, даже звеньев – «зеленью» не заменишь! База Банак – по информации из нашего времени, на лето сорок второго там числилось 131 самолет, из них 91 – бомберы, Юнкерс-88. Для сравнения, по тем же сведениям, на Хебуктене было 76. И пока не пришлют новых пилотов (а где их найти, в разгар Сталинградской битвы?) – о боевой работе с базы Банак следует забыть.
Так что, для хороших людей – не жалко. Хороших, естественно, для фрицев – и сколько наших людей, а возможно и кораблей, погибло бы от сброшенных ими бомб? И наши, кто остались живы – убьют столько-то фрицев. И изменения истории пойдут -по нарастающей.
А Большаков сразу после присяги и награждения отбыл – со всеми своими. И из БЧ-4 все же забрали двоих старшин – в Москву, заменить «большаковцев», сопровождавших и обслуживавших компы. Что-то готовится – да ведь там, в две тыщи двенадцатом, база наших диверсов была как раз в тех местах, под Печенгой, которые сейчас мы предлагали штурмовать! С их опытом, и знанием местности – они будут незаменимы. Ну а мы – подождем? Нет, поучаствуем – на своем, морском фронте.
«Бунта на корабле» не случилось. Я очень сильно подозревал, что товарищи ученые догадались – если не обо всем, то о чем-то. Но – они о том молчали, разговаривая большей частью, по делу. Александров, Доллежаль, Курчатов – Серега Сирый шутил, что еще неделя, и любого из этой троицы можно было бы допускать к вахте (не самостоятельной, конечно) по БЧ-5, первый дивизион – ну не неделя, так месяц точно!
И если трое из ученых были полностью удовлетворены, и явно спешили, на берегу привести в порядок свои записи в блокнотах, то Александров с Курчатовым просились в боевой поход – «туда и обратно». Посмотреть на особенности работы техники – в реальных условиях. Я решительно возражал.
– Товарищи, поверьте, что там ничего нового не будет – в сравнении с тем, что вы уже.. Если только взрывы фрицевских глубинных бомб. У вас задача – посмотреть и оценить, что нужно нашей промышленности, чтобы научиться делать такие же корабли. Вот и займитесь – это сейчас самое важное. Фрицев топить, мы без вас справимся – а вот это дело кроме вас никто не потянет!
И тут Александров спросил:
– Михаил Петрович, а вы вернетесь? Или уйдете – назад, в будущее?
Ох, е-мое!
– А куда ж мы денемся? – спрашиваю – мы присягу приняли, тут наш дом. Война, знаете, всякое бывает – но я вот хочу вернуться, и именно сюда! Еще вопросы?
– Скажите, а отчего вы так уверены, что мы – справимся?
Это уже – Курчатов. Так, что мне сам Вождь сказал? В «исключительном случае» – а что считать таковым? Ну – нет среди них Сахаровых, знаю, никто на запад не побежит! Ладно!
– А как вы думаете, почему собрали, именно вас? Проектант, строитель, ученый-теоретик, двое ученых-конструкторов. Так я вам отвечу – кто спроектировал у нас первую атомную субмарину? Кто ее строил? Кто разрабатывал теорию? Кто делал реактор? Кто изобретал оружие? Сказать вам ответ – или догадаетесь сами?
Молчат. Но видно – поняли.
– Тогда позвольте дать вам совет, Николай Антонович (Доллежаль встрепенулся). Это вообще-то вам товарищ Сирый должен был сказать, но раз так вышло.. Он говорил – почти все, что вам нужно, есть в книге, про водо-водяные реакторы – он сказал, вы знаете, в какой, среди других материалов (Доллежаль кивнул). Радиация, это страшно – у нас были и умершие, и инвалиды. Думаю, будут и вас – но с книгой, вы пойдете быстрей, все хоть работать начнет, сразу и эффективно. А значит жертв будет – меньше.
– А.. год какой?
– Первая наша атомарина, «Ленинский Комсомол», вошла в строй в пятьдесят девятом. Сейчас, учитывая наш опыт – если сделаете в пятидесятом, то будет просто отлично.
– Эта война – продлится до пятидесятого?
– Мы взяли Берлин в сорок пятом, в мае. У вас, думаю, получится раньше.
– А зачем тогда?
– Вы думаете, эта война – последняя? Так я отвечу – пока социализм и капитализм сосуществуют, вечного мира не будет. Нас будут стараться уничтожить – всегда. И останавливать их будет – лишь наша сила.
– А кем вы там были?
– Тем же кто и здесь. Командир атомного подводного крейсера «Воронеж», вот этого самого, построенного в тысяча девятьсот восемьдесят девятом. Здесь, на Севмаше – так будет называться завод, о котором говорил товарищ Сталин. Где будут строиться – ваши корабли.
Молчат «товарищи ученые». Но вот вижу – их достало. Теперь они – покоя знать не будут. И все сделают – чтобы осуществить, скорее. Чтобы стаи наших атомарин – в океан, к началу пятидесятых. Значит – не зря им сказал.
– Так! – старший майор выскочил откуда-то, как чертик из бутылки – рассказали все же, Михаил Петрович? Помню, что разрешено – но раз уж так случилось, товарищи, прошу задержаться на собеседование по секретности и режиму. Все помнят, что такое «ОГВ»?
Уходим наконец в море.
С конвоем пока не ясно – но вот по аэродрому прошла отсечка, «день Х» минус Эн. Потому – выдвигаемся на исходные. С нами «Куйбышев», под флагом Зозули, усиленный двумя нашими расчетами ПЗРК. И те же два тральца – проводят нас до глубин за горлом Белого моря.
Я дал накачку Сереге – не хватало еще, гробануться из-за какого-то лопнувшего клапана. Может я и обнаглел, но возможный отказ техники кажется сейчас мне более опасным, чем фрицы. Серега однако проникся, и гоняет теперь своих.
Так вот и идем. Люфтов в воздухе не видно, лодок не слышно, ну а появление в Белом море немецких надводных кораблей – это паранойя даже для меня. Да и осталось тех кораблей – эх, если б еще и «Шарнгорст» утопить! А ведь придет он на Север, в январе – подкараулить на переходе, где-нибудь возле Нарвика? И ведь хрен проскочит – гидроакустикой засечем, и пусть хоть все эсминцы что у них есть в эскорт ставят, это даже не смешно. И – 65ю ему, специально бережем пару, для него и для «Принца»; что там еще осталось – «Нюрнберг», «Лейпциг», да еще с десяток «Нарвиков» в строй вступят . И все!
Адаптировались, в общем – разницу, считай и не ощущаю, что две тыщи двенадцатый, что сорок второй. Не вижу я «рабства сталинской системы», не чувствую – угнетения. Делаем свое дело, как подобает – и довольны. Ну от чего свобода может быть, на подлодке в походе – от приказа? От необходимости – выполнить задачу? Бред..
Помню, в телеящике видел, какой-то вонидзе очередной распространялся: по капле выдавим из себя совка! Поскольку совок – это внутренний раб, сам себя отягощающий обязательствами, полет свой связывающий, гирями на шее. Так сбросим эти гири – и ощутим себя свободными, никому ничего не должными, личностями! И будем наконец жить, получая удовольствие, беря от жизни все – для чего человек и предназначен!
А вот если – «к бою и походу готовьсь!» – вы бы с такой личностью, пошли?
Подчинение, обязательство равно рабству? Да нет, знаете.. Перед провалом фильм видел, немецкий, две тысячи какого-то года, название забыл.. Германия современная, студенты психологию-социологию изучают, ах-ох, как же это фюрер когда-то, всех поработил? Тогда профессор предлагает им – что-то вроде игры, учебной. Вы – общество, давайте придумаем, общая форма – белые рубашки – общее приветствие, и знак: поднимающаяся волна. Попробуйте просто побыть, членами «Волны», несколько дней – а после, напишете рефераты, зачту.
Сначала – просто игра, веселье. Давайте тогда и акцию общую придумаем – нарисуем наш знак, волну, в самых разных местах – и в универе своем, и по городу. Вместе держимся, помогаем по мелочи. Пока – игра. И вдруг одного из них обижают какие-то туркоарабы, причем насквозь несправедливо. А он – один из нас. И наше дело – правое. Потому, разбираться с этими турками приходят все. И вдруг чувствуют, что вместе мы – сила. Чисто, по Маяковскому – «единица, ноль, а если в партию сгрудились малые..».
Дальше там, по фильму, пошел уже перегиб – когда начали обижать тех, кто «не мы», даже убить кого-то захотели, и напрасно профессор, который все заварил, кричал – эксперимент закончен! – его уже никто не хотел слушать. Вот он, звериный оскал фашизма!
Что на мой личный взгляд, было притянуто. А почему, собственно – нельзя было остановиться: ну вышло бы «Тимур и команда», по-немецки?
Но интереснее другое: рабством это не назвать! Не пройдет здесь, категорически, «я господин, а вы быдло». И плетью в ряды – никого не загоняют. Делать что-то, общее – не принуждают. И за пустыми словами, одними лишь обещаниями – не пойдут: только реально, на деле почувствовав, что так лучше! Добровольно решив – что стать «пальцами руки миллионопалой», и успешнее и безопаснее, чем поодиночке.
