В одном шаге (СИ) - Романов Герман Иванович
Набег удался, что и говорить, еще в Дальнем захватили карты и лоции с нанесенными на них минными постановками, да захватили пленных, которых удалось быстро «разговорить», пригрозив отдать всех в руки китайцев и маньчжуров. Последние, настроенные воинственно, уже по доброй охоте помогали русским, и с необъяснимой яростью резали японцев, не щадя никого, даже раненных, и отрезая головы. И это только то, что успели рассказать присланные на миноносце из Дальнего офицеры. Однако объяснили, что и японцы обходятся с местным население не лучше — в общем, когда азиаты воюют между собой, то о конвенциях и гуманизме они не думают. Ведь девять лет тому назад взявшие Порт-Артур японцы полностью вырезали все китайское население от мала до велика…
— Теперь, Николай Оттович, эти острова мы японцам не отдадим, иметь вражескую стоянку под самым носом нашего флота невыносимо. Глупейшие ошибки, сделанные наместником и тогда еще начальником его штаба Витгефтом, нам дорого обошлись. Мы напрасно потеряли корабли в начале войны, сами заперев их на погибель в «нейтральных» портах. Эскадру нужно было ставить в Дальнем изначально, а потом минировать подходы, на которых погибли «Енисей» и «Боярин». Затем фактически по их вине на поставленных из Эллиотов минах погиб наш «Петропавловск» со Степаном Осиповичем, а про дальнейшее и говорить не приходится.
Щенснович не любил обсуждать начальство, а тем более погибших, но говорить правду о том следовало. Отказавшись после гибели Макарова от активных действий на море, находившаяся в Порт-Артуре эскадра сама сделала для себя хуже. Заняв Эллиоты, японцы устроили на архипелаге свою маневренную базу, навезли припасов и угля, и кроме плавмастерской, устроили на берегу нескольких островов временные поселки с пристанями, у которых проводили ремонт. Даже после занятия Дальнего адмирал Того не стал убирать отсюда базу, ведь она была намного дальше от Порт-Артура, следовательно, меньше риск внезапного ночного нападения, если на него русские дерзнут отправить свои миноносцы. И главное — от Эллиотов до Бицзыво буквально рукой протянуть — с мостика в бинокль был хорошо виден в море «Цесаревич», что огнем своих орудий принялся сокрушать поставленный на берегу во время высадки 2-й японской армии огромный лагерь. Акция больше символическая, японцев там мало, подходить близко к берегу для броненосца опасно. Гораздо важнее уничтожить пристани и причалы, куда могли с приливом подходить баркасы и лодки. Этим и занимались, отправив к берегу катера с минерами и взрывчаткой, а для их прикрытия «Новик» и только что подошедшую из Дальнего канонерскую лодку «Бобр», имевшую совсем небольшую осадку, зато в носовом каземате убийственное для береговых целей девятидюймовое орудие со стволом в тридцать калибров.
— Все нужное отсюда необходимо вывезти, и времени у нас на погрузку самого ценного несколько дней. Потом будем просто вывозить пароходами уголь и припасы по мере надобности. К вечеру, думаю, десант подавит сопротивление противника, деваться японцам некуда. Завтра начнем выводить захваченные транспорты, подойдут из Дальнего буксиры. Нам многое пригодится, теперь угля надолго хватит. Да и трофеи надобно разоружить, посмотреть, что можно использовать.
На берегу кое-где продолжались перестрелки, изредка гремели десантные пушки — высаженные несколько рот пехоты потихоньку давили сопротивление японских моряков, яростное, но неумелое. В плен не сдавались, а потому и брать их не будут — стрелки разъярились не на шутку. Но к вечеру справятся, острова небольшие, их все «вычистят», а завтра добьют недобитых. Несколько дней тут постоят оба броненосца, пока русский гарнизон тут обустроится, и уже свои минные заграждения нужно успеть выставить к этому времени. Использовать для этого надлежит захваченные трофейные мины — японцы накопили здесь и в Дальнем приличные запасы. И за все про все он тут отвечает, и силы ему выделены немалые. Кроме двух броненосцев и отряда Эссена изначально выделили малые корабли — канонерку, тройку «соколов», несколько тральщиков из пароходов, которые и перевозили десант. Поставят несколько береговых батарей для обстрела назойливых «гостей» — броненосцы с крейсерами на выставленные мины не полезут, а вот с дестройеров и больших миноносцев могут высадить десант и начать все сначала. А без захвата вновь этих островов японцам никак не обойтись — надо же иметь место для базирования флота, без содействия которого Дальний просто не отбить, пока там стоит русская эскадра. И миноноски не отправить — переход от корейских берегов утомительное предприятие, а сейчас порт-артурская эскадра перехватила инициативу после боя в Желтом море. И уступать ее Матусевич не намерен — удар следует за ударом, и хватило всего четырех дней, чтобы кардинально изменить обстановку.
За это время «Ретвизан» удалось почти полностью восстановить от повреждений, и особенно от пробоины 120 мм снаряда, что мешала дать полный ход. Эту дырку «залатали» простейшим способом — поставили надежный пластырь и откачали воду из отсека. Затем установили и прикрепили арматуру и залили бетоном. Теперь ход можно не ограничивать, а по окончании войны уже провести капитальный ремонт в доке. А то что японцев можно победить, теперь осознали все, и моряки, и армейцы. И захват Элиотов лишь дополнительный бонус к занятию Дальнего. Теперь важно удержать острова — без их занятия противник не сможет помочь фактически окруженной на Квантуне 3-й армии генерала Ноги. Но сделать это будет непросто — русская эскадра даст за острова генеральное сражение. Сюда Матусевич обещал ему «чудо-чудное» прислать — единственную в Порт-Артуре подводную лодку системы Джевецкого, которую привезли на пароходе Дагмар в прошлом году. Над ней сейчас колдовал мичман Власьев с «Победы», днюя и ночуя на ней с мая — настолько был охвачен идеей от применения подобного оружия. Да и сам Николай Александрович что-то предложил мичману, имея на него свои виды — иначе бы, зачем сдернул его с «Победы» во время боя. Небывалый случай, совершенно невозможный при других адмиралах.
— В Инкоу бы сбегать, и там шум-гам навести, понимаю ваше нетерпение, Николай Оттович. Но, видимо, не ко времени — у командующего какие-то свои расчеты, о которых он нас пока не ставит в известность. Но не беспокойтесь — набег точно состоится…
Глава 39
— Бой нам нельзя затягивать, никак нельзя! А то «Рюрик» с «Россией» в погребальные костры превратятся!
Скрыдлов со щемящей сердце тоской посмотрел на концевые крейсера — тем приходилось тяжко. Высокобортные, плохо забронированные, они с немыслимым трудом пока держались в колонне, и продолжали вести бой. А вот «Громобой» в отличие от них держался под огнем уверенно, все же уже при строительстве корабля сообразили, что тому придется вести бой с вполне сопоставимым по силе противником. И на удар нужно отвечать таким же ударом, в бою играют главную роль пушки, а вот с этим делом на «рюриковичах» было откровенно плохо, и отнюдь не потому, что орудий было мало. Просто сейчас в бою стало очевидно, что принятое МТК расположение орудий по бортам крайне неудачное, половина восьмидюймовых пушек не стреляет, а два ствола из четырех это слишком много.
— По возвращении во Владивосток необходимо все крейсера перевооружить, вернее, поставить артиллерию так, как предложил в своей записке Матусевич. Он под огнем над этим подумал, а мы, к сожалению, с начала войны не придавали этому должного внимания, а теперь расплачиваемся за совершенные ошибки. А теперь мне страшно от одной мысли, если бы «Победу» не встретили, и бой начался бы без броненосца. Посмотрите, в какие костры наши крейсера превращаются!
Николай Илларионович хотел выругаться, но не стал. Броненосец действительно придал эскадре должную боевую устойчивость, и единственный, кто реально превосходил «асамоида» в схватке один на один. Идущий головным «Идзумо» уже представлял не тот флагманский корабль, который был перед началом боя. Средняя труба потеряла верхушку от разрыва десятидюймового фугаса, кормовая надстройка горела, оба шестидюймовых палубных орудия выбиты, стреляли только из верхних казематов, да изредка к ним присоединялись три нижних, когда те не захлестывало волнами. И главное — на вражеском флагмане не действовала носовая башня главного калибра, судя по всему, она была заклинена, и утратила способность к наведению орудий. А кормовая башня стала стрелять намного реже, но там все понятно — припасенные в подбашенном отделении снаряды и заряды закончились, и теперь их приходилось поднимать подъемником из погреба, причем в два приема. А это разом делало японский корабль по числу выстрелов равным русскому крейсеру, те ведь не потеряли в скорострельности, как палили, так и продолжали стрелять. Как и башенные пушки «Победы», вколачивали будто гвозди, снаряд за снарядом в «Идзумо» — на четыре выстрела десятидюймовых орудий тот отвечал двумя восьмидюймовыми снарядами.
