Дизель и танк (СИ) - Тыналин Алим

Похоже, день будет насыщенным.

Механический цех Уралмаша поражал размерами. Под высокими сводами двигались мостовые краны, вспыхивала электросварка, гудели станки. Нам выделили отдельный пролет для технического обслуживания машин.

Велегжанинов, как обычно, первым делом разложил инструменты в идеальном порядке на верстаке. Его длинная фигура мелькала между машинами, он методично проверял каждый узел, делая пометки в блокноте.

— После перевала нужно особое внимание уделить системе охлаждения, — говорил он, склонившись над двигателем. — На высоте была большая нагрузка.

К нам подошел местный инженер Клевцов, невысокий коренастый человек с изрезанным морщинами лицом:

— У нас есть новый состав для прокладок головки блока. Специально для высотных условий разработали. Хотите испытать?

Варвара с интересом изучала образец:

— А какая термостойкость?

— До трехсот градусов держит. И главное, не теряет эластичности на морозе.

Я заметил, как в другом конце цеха появились двое в кожанках. Они делали вид, что изучают станки, но их взгляды то и дело обращались в нашу сторону.

Бережной колдовал над топливной системой. Его неизменная фуражка уже успела покрыться масляными пятнами.

— Форсунки после гор надо перебрать, — бормотал он. — Высота их потрепала.

Звонарев с группой местных конструкторов увлеченно обсуждал какие-то чертежи:

— А если изменить угол опережения впрыска? На высоте это дало бы выигрыш в мощности.

— Интересная мысль, — кивнул один из уралмашевцев. — У нас есть похожие наработки для… — он осекся, поймав мой взгляд.

К вечеру я собрал команду:

— Завтра заканчиваем обслуживание и готовимся к отъезду. Варвара, проверь все показания приборов. Велегжанинов, особое внимание системе охлаждения. Бережной…

— А может еще денек постоим? — прервал меня Звонарев. — Хотелось бы поподробнее двигатель изучить.

— К сожалению, график пробега очень плотный, — ответил я твердо.

Когда все разошлись, ко мне подошел Руднев:

— Леонид Иванович, тут такое дело… Видел, как те двое в кожанках что-то высматривали около нашей машины. А потом один достал фотоаппарат…

— Знаю. Держи все под контролем. И предупреди наших — пусть будут внимательнее.

Вечером я долго обдумывал ситуацию. Слишком много внимания к нашему двигателю, слишком много любопытных глаз. Надо быть начеку.

На рассвете меня разбудил стук в дверь. На пороге стоял встревоженный Велегжанинов:

— Кто-то пытался взломать замок, — он говорил тихо, но в голосе чувствовалось напряжение. — Бережной заметил свежие царапины на двери и следы инструмента.

Мы спустились в гараж. В утренних сумерках длинное здание казалось неуютным и гулким. Бережной уже ждал нас, его фуражка съехала на затылок:

— Вот, глядите, — он посветил фонарем на дверной замок. — Работали аккуратно, профессионалы. Но я вчера мелком пометил корпус. Видите, метка нарушена. И ведь рядом все время я был, а потом и Леша Руднев.

Я внимательно осмотрел машину. Внешне все было в порядке, но что-то меня насторожило.

— Варвара! — позвал я. — Проверь приборы.

Она быстро забралась в кабину, защелкали тумблеры.

— Странно, — произнесла она через минуту. — Кто-то пытался получить доступ к регистратору данных. Пломба повреждена.

— Так-так, — протянул я. — Значит, их интересуют не только чертежи, но и результаты испытаний.

Звонарев уже колдовал над двигателем:

— А здесь пытались снять крышку клапанного механизма. Видите следы?

Велегжанинов методично обходил машину:

— Похоже, до основных узлов они добраться не успели. Спугнул кто-то. Как раз Степан Макарович, наверное, подошел.

— Или это было предупреждение, — задумчиво произнес я. — Демонстрация возможностей.

Я посмотрел на команду.

— Так, слушайте внимательно. Велегжанинов — проверяешь каждый узел, каждый болт. Варвара — полная диагностика всех систем. Бережной — усиль охрану. Звонарев…

— А может, стоит заявить в ГПУ? — предложил Велегжанинов.

— Пока не будем, — покачал я головой. — Но готовьтесь, думаю, это не последняя попытка. В Казани нужно быть особенно внимательными.

Я уже понимал: кто-то очень хочет сорвать наши испытания. И этот кто-то имеет серьезную поддержку в верхах.

Весь день прошел в подготовке к забегу. Между прочим, остальные команды куда-то уехали, ремонтировались сами, отдельно от нас.

Как будто после дороги и гор, здесь, в городе, наша помощь им не требовалась и теперь каждый сам по себе. Впрочем, почему, как будто? Так и есть, все разбежались кто куда, как тараканы.

Появились остальные участники забега только к утру. На рассвете колонна выстроилась у ворот гаража. Медведев пришел проводить нас лично.

— Удачи, — пожал он мне руку. — И помните наш разговор.

Свердловск медленно просыпался, когда наша колонна выстроилась у ворот гаража. Первым шел наш «Полет-Д», за ним «Форд» Джонсона, итальянский «Фиат» и замыкали строй ярославские и коломенские машины.

Велегжанинов в последний раз проверял крепление инструментов, раскладывая их в особом порядке. Бережной, как обычно, обошел машину против часовой стрелки, бормоча что-то себе под нос. Варвара уже сидела за рулем, сверяясь с приборами.

— Давление масла четыре и две десятых, температура шестьдесят восемь, — докладывала она. — Все системы в норме.

Джонсон методично записывал показания в блокнот, пока его помощник проверял крепление запасных частей. Марелли, кутаясь в шарф (уральские утра были все еще холодными), о чем-то оживленно спорил с механиками.

— Синьор Краснов! — окликнул он меня. — Questo motore… этот мотор, он выдержит дорогу?

— Выдержит, — кивнул я. — Главное — следить за топливной системой.

К нам подошел начальник ярославской команды Прохоров, кряжистый мужчина с окладистой бородой:

— Нам тут говорили, что за Красноуфимском дожди идут. Дорогу развезло.

— Значит, придется искать объезд, — ответил я, разворачивая карту.

В этот момент раздался гудок первой смены Верх-Исетского завода. Город окончательно просыпался. У ворот гаража собралась небольшая толпа провожающих, рабочие, инженеры, просто любопытные граждане.

— По машинам! — скомандовал я.

Взревели моторы. Бережной уверенно вывел «Полет-Д» на дорогу. За нами потянулись остальные. Медведев, стоявший у ворот, отдал честь. Начинался новый этап нашего путешествия.

Миновав заводские корпуса, колонна выбралась на Сибирский тракт. Солнце уже поднялось над горизонтом, золотя верхушки заводских труб. Впереди лежала дорога на Казань.

Я кивнул. Взревели моторы, машины одна за другой выезжали на дорогу.

Рассвет едва пробивался сквозь низкие облака, когда наша колонна тронулась в путь. Промышленные окраины Свердловска постепенно сменились предгорьями. Дорога петляла между холмами, местами еще покрытыми пятнами серого снега.

К полудню добрались до реки Чусовой. Еще издали я заметил, что с мостом что-то не так. Остановил машину, вышел осмотреть.

— Половину опор подмыло, — мрачно констатировал Велегжанинов, изучая конструкцию. — Вода поднялась из-за таяния снега в горах.

К нам подошел местный житель, представившийся Андреем Ивановичем:

— Третий день как размыло. Обоз вчера пытался пройти, еле вытащили. Объезд только через Коптелово, а это крюк на сорок верст.

— Сорок верст по такой распутице… — покачал головой Бережной. — Не дойдем до ночи.

Я внимательно осмотрел берега. В полукилометре выше по течению виднелась более узкая часть реки.

— А если там? — показал я рукой.

Александр Иванович прищурился:

— Там брод был. Старатели раньше ходили. Но сейчас вода высокая…

— Звонарев! — позвал я. — Что скажешь?

Молодой инженер уже доставал из планшета расчетную линейку:

— Если организовать временную переправу… Нужны бревна, тросы. Самое важное это точно рассчитать место входа в воду.

Следующие четыре часа ушли на подготовку. Местные жители помогали заготавливать бревна, Велегжанинов руководил строительством съездов к воде. Бережной обвязывал машины тросами для страховки.