Афганский рубеж 4 (СИ) - Дорин Михаил

Я застегнул «лифчик» и поправил воротник куртки.

— Во-первых, не сослали, а назначили. Во-вторых, не такое уж и гиблое подразделение. Сколько мы людей на класс подали?

— 12 человек. Хотели больше, но не все успели налетать, — ответил Бойцов.

— Вот видишь. И это только лётчики. А ведь есть ещё и бортачи. Так что не всё у нас здесь плохо, — сказал я, сделав акцент на слове «нас».

— И всё же, за что?

— Если скажу, всем расскажешь? — спросил я, взяв с сейфа шлем.

— Вопрос риторический, — улыбнулся Даниил.

— С одним генералом поспорил, что лучше него умею командовать. А он проигрывать не любит, — похлопал я по плечу Бойцова.

Через несколько минут я был уже в ЦБУ, где все были в ожидании команды на вылет. Кеша, как всегда в такие моменты, ел всё сладкое, что ему подкладывали в тарелку.

Молодой «Дюха» не сводил глаз с карты, пытаясь не уснуть. Один раз чуть не проиграл борьбу со сном и не «клюнул» носом.

Только прошла информация по взлёту «почтовика», как в ЦБУ зазвонили телефоны. Командир спецназа Липкин, который полетит со мной на борту, начал разговаривать с Сопиным. Мне же предстояло поговорить с Веленовым.

Первый вылет на «ночную охоту» завалить было нельзя, о чём свидетельствовал серьёзный разговор по телефону с командиром полка.

— Сан Саныч, КП в Кабуле даёт добро на вылет, но у командования нет особой уверенности в успехе. И у меня тоже. Может скажешь что-нибудь, чтобы добавить этой самой уверенности? — спросил у меня Веленов.

— Добавлю. Уже много раз так летал, — спокойно ответил я.

— Потрясающий довод! А что-то посерьёзнее есть?

— Товарищ командир, в деле ночной охоты много факторов. Даже пресловутая «старушка» удача имеет значение.

Веленов глубоко вздохнул. Несколько секунд он молчал, а в телефонной трубке было слышно только его тяжёлое дыхание.

— Ладно, Сан Саныч. Повнимательнее там… на охоте. Прилетишь, сразу мне звони.

— Есть! — ответил я и получил очередное напутствие на хорошую работу.

Через 10 минут мы уже сидели в кабинах и начинали запускаться. Двигатели вышли на нужные обороты. Вертолёт слегка покачивался, словно кроватка для малыша. А команды на взлёт всё не было.

— Саныч, ещё две минуты такой качки и я усну, — сказал Кеша по внутренней связи.

— Спички вставляй в глаза, если не можешь терпеть, — спокойно посоветовал я, включая хвостовой огонь, чтобы Винокурня мог за мной держаться в полёте.

В эфире уже был слышен позывной «почтовика». Он как раз сейчас должен подлетать к Шахджою. Время на часах уже 22:28. До расчётного времени две минуты, но пока не будет команды, никто не взлетит.

— Вроде команду дали с КП, а до сих пор не решаются выпускать, — ворчал Кеша.

— Выпустят. Слишком долго ждали.

До расчётного времени остаётся меньше минуты. Левая рука уже в готовности начать поднимать рычаг шаг-газ. Есть небольшое напряжение от предстоящего вылета.

— Саныч, если не выйдет, будем ещё что-нибудь придумывать, — вышел по внутренней связи Липкин, который сидел в грузовой кабине.

— Думаю, не придётся, — уверенно сказал я.

Стрелки часов показали 22:30. И тут же поступила команда от руководителя полётами.

— 102-й, разрешил взлёт, — услышал я спокойный голос Кораблёва.

— Понял. 125-й, внимание! Взлетаем, — дал я команду Севе Винокура.

Вертолёт слегка завибрировал. Рычаг шаг-газ продолжаю медленно поднимать, отклоняя правую педаль. Секунда и Ми-24 оторвался от площадки.

Спокойно завис в ожидании доклада от Севы. Смотрю влево, а он решил немного покрутиться на месте.

— Контрольное норма, 102-й, — доложил Винокура.

— Понял. Внимание, паашли! — скомандовал я и отклонил ручку управления от себя.

Ми-24 наклонил нос. Скорость начала расти. В свете луны можно было хорошо видеть поверхность грунтовой полосы. Небольшая тряска в момент переходного режима несущего винта прошла.

— Пошли вправо, — сказал я в эфир Севе, отклоняя ручку управления, как только скорость достигла отметки в 110 км/ч.

— Понял.

Быстро пересекли трассу, ведущую на Газни. Горы в свете луны кажутся непроходимой стеной. Воздушный поток от винтов поднимал в небо пыль, скрывая звёзды.

Чем дальше мы удаляемся от базы, тем больше начинает давить эта безмолвная темнота. Вибрация слегка ощущалась на ручке управления. Тело вроде и расслабленно, но напряжение начинает нарастать.

— Обходим справа, — дал я команду Всеволоду, когда по курсу возник склон хребта Сургар.

— Понял, — ответил Винокура.

В зеркале заднего вида был заметен только силуэт моего ведомого, который хорошо держался за мной. Прошли горный хребет и начали очередной манёвр ухода от столкновения.

— Петрович, давай над речкой пойдём, — предложил я.

— Согласен. Там дорога идёт вдоль ущелья. Может кого зацепим, — ответил по внутренней связи Липкин.

Я предупредил Севу, и мы начали снижаться к ущелью, по которому и протекала река Газнируд. Радиовысотомер несколько раз напоминал об опасной отметке, которую я чуть было не пересёк в процессе маневрирования. А уж тут было где поработать органами управления!

Поворот за поворотом, один склон сменяется расщелиной, которую приходится перелетать. Внизу не было огней, практически нет ориентиров. Только чёрная бездна. За каждым камнем или в расщелине могут быть душманы.

— Курс 270. Как раз пройдём рядом с высотой 1972, — подсказал Кеша, как только мы прошли слева от горы Регубарай.

— Пошли вправо, — скомандовал я и плавно отклонил ручку управления.

Выровняв вертолёт, я заметил, что здесь уже нет той дымки, что была в самом начале маршрута. Луна хорошо освещала каменные гребни. На мгновение можно уловить из темноты извилистые тропы и утоптанные дороги. Как представлю, что сейчас кто-то из духов может вести караван на вьючных животных! И ведь обнаружить с воздуха их совершенно невозможно. К тому же местные пастухи знают эти места наизусть.

— Командир, слева… нет, не то, — пытался Кеша уловить под нами хоть какое-то движение.

Временами мне самому казалось, что я замечаю едва различимые движения. Может, это ветер гонит песок, а может и правда кто-то из духов…

Петров то и дело сверял маршрут, отмечая контрольные точки. Липкин тоже напоминал о себе, высматривая хоть какой-то огонёк в непроглядной тьме.

Парашют слегка давил на плечи, а сам я продолжал пытаться выхватить признаки караванов в долине. А их всё не было.

— Саныч, сколько ещё времени можем летать? — спросил Липкин.

— Час и десять минут. Ведомый и того меньше.

— Просто совсем ничего. Никакого костра или огонька. В кишлаках даже темнота.

— Есть ещё время… — произнёс я и тут же прервался.

Слева увидел, как что-то блеснуло между двумя горными грядами. И как раз это направление на кишлак Шангпарай.

— Влево, крен 45. Паашли! — дал я команду и начал скользить вниз к самой земле.

Разворот получился таким резким, что Сева не сразу среагировал. Я его даже потерял из виду.

— 125-й, не отставай, — сказал я в эфир.

— Иду-иду. Метров 200 от вас. Догоняю, — ответил Винокура.

Я вывел вертолёт из разворота и тут же получил порцию информации от Петра Петровича Липкина из грузовой кабины.

— Я тоже видел. Фары это. Однозначно! — с радостью в голосе сказал наш пассажир.

Не прошло и минуты, как я увидел цель. В свете луны на большой скорости двигалась колонна. Да так, что в воздух поднимались клубы пыли.

— Наблюдаю цель. Вешаю люстру, — сказал я в эфир и отклонил ручку управления на себя.

К креслу слегка придавило, а скорость моментально начала снижаться. Быстро переставил переключатель стрельбы на левый борт. Тангаж подходил к значению 15°. Пора!

— Пуск! — скомандовал я и выпустил вверх несколько реактивных снарядов.

— Отсчёт! — громко в эфир произнёс Кеша.

Время до срабатывания осветительных НАРов пошло.

— Влево ухожу. 125-й, работай! — отвернул я вертолёт.