Кулачник 5 (СИ) - Гуров Валерий Александрович

Из вертолёта вышел Виктор Козлов. В дорогом костюме, с гордо выпрямленной спиной и уверенной походкой. Его волосы трепал ветер, но он шёл так, словно сам был хозяином не только этого дома, но и всей жизни.

Света рядом чуть дёрнулась, напряглась. Саша стоял с каменным лицом, но я чувствовал, как внутри его рвёт от ненависти.

Мы вошли в особняк. Вперёд потянулся коридор — длинный, высокий, освещённый люстрами из хрусталя. Под ногами мягко пружинил ковёр, так что шаги почти не слышались. Стены украшали картины в золочёных рамах. Не репродукции, а настоящая коллекция — пейзажи, портреты, натюрморты. Чувствовалось, что их сюда вешали лишь для того, чтобы каждый гость с порога понимал, что хозяин дома купается в роскоши.

Дальше начинался мрамор. Белый, холодный, с прожилками, так что казалось — идёшь по льду. Колонны поддерживали потолки, и всё это напоминало музей, а не жилой дом.

Мы вышли к арке, над которой висел огромный портрет Виктора Козлова. Во весь рост, в дорогом костюме, с холодным взглядом и надменной улыбкой.

— Сука самовлюблённая, — прошептала Света, в её голосе зазвенела сталь.

Я уловил в её глазах решимость. Для Светки этот вечер был вечером расплаты.

У самого входа в зал нас встретила пара администраторов. С улыбкой и вежливыми поклонами они спросили фамилии и сверились со списками.

— Ваш стол номер шестнадцать, — сказал один из них и жестом указал направление. — Приятного вечера.

Из глубины зала доносилась живая музыка. Там играл целый оркестр — скрипки, виолончели… Витька буквально во всём демонстрировал своё мнимое превосходство. Музыка звучала как будто подчёркивая, что мы пришли на парад тщеславия.

Мы вошли в зал. В глаза ударил свет люстр и звон бокалов. Мы медленно двинулись вдоль рядов. На каждом столе стояли карточки с цифрами, и я искал наш. Наш, шестнадцатый столик, оказался ближе к сцене, чем я ожидал.

Мы расселись. Света сидела тихо, почти не двигаясь, и лишь иногда поправляла парик, чтобы ни одна прядь не сбилась.

Вокруг были другие столы с гостями. Мужчины в идеально сидящих костюмах, женщины в вечерних платьях, с бриллиантами на шее. Я почти никого не узнавал. Для меня это были чужие лица. Причём лица, которые не вызывали ничего, кроме отвращения. Даже сидеть в одном пространстве с такими людьми и то не хотелось. Но ясно было, что закрытая тусовка, куда не попадёшь случайно. Здесь собрались только те, у кого есть деньги, связи и власть.

Здесь все играли свои роли — кто хозяина жизни, кто верного партнёра, кто просто «своего человека».

Я посмотрел на своих спутников и понял, что в этой роскоши мы выглядели чужаками.

Я скользил взглядом по залу, стараясь разглядеть хоть кого-то знакомого среди этих самодовольных лиц.

Заметил Марину. Она сидела за столом, куда, видимо, должен был сесть сам Витька. Она посмотрела в сторону нашего стола и приветственно вскинула руку. Конечно, приветствовала она меня, как победителя своего реалити-шоу. Знала бы эта девчонка, что за столом вместе со мной сидят её отец и мать…

Я перевёл взгляд на Свету. Она смотрела на Марину так, что у меня сжалось сердце. В её взгляде было всё сразу: и гордость, и боль, и надежда, и отчаяние. Почти тридцать лет они были разлучены, и вот сейчас мать впервые видела свою дочь живьём…

Я представил, что творилось у неё внутри. Как сердце стучало, как дрожали пальцы под столом, хотя снаружи она оставалась спокойной. Для Светки этот момент был самым тяжёлым и самым важным за все годы.

Я знал, что сейчас она готова была бы отдать всё, лишь бы Марина узнала её, взглянула и сказала одно слово — «мама».

Но момент ещё не настал…

В этом ожидании, в этой мучительной паузе, я почувствовал, что приближается развязка истории моей новой жизни. По спине пробежал холодок предвкушения. Я понимал, что совсем скоро встречусь с Виктором Козловым лицом к лицу.

Глава 20

Зал жил своей жизнью. Гул голосов сливался в единый шум. Звон бокалов то и дело прорывал общий фон, отражаясь от мраморных стен и под высоким потолком с хрустальными люстрами. Официанты скользили между столами бесшумно, охрана стояла у колонн.

Гости сидели, пили шампанское, ели устриц, разговаривали. Для них это был ещё один, просто очередной вечер показной роскоши. К хорошему быстро привыкаешь, особенно когда это хорошее в твоей жизни появляется за чужой счёт.

Я сидел за столом, чувствуя под собой мягкий стул, но мышцы оставались напряжёнными. Справа расположился Саша, его пальцы сжимали бокал с водой так крепко, будто это была рукоять ножа. Слева сидела Света со спокойным, даже холодным лицом, но я чувствовал, какой ураган бушует у неё внутри.

В зале всё так же звучала музыка — оркестр гремел басами, трубач выдувал медь… вспомнились слова из старого фильма. Но теперь оркестр сменил тональность, будто нагнетая ожидание. Ждать долго не пришлось — двери распахнулись, и внутрь зала вошёл Виктор Козлов.

Шум голосов стих. Люди обернулись, бокалы замерли в воздухе. Витька шёл медленно, уверенно, с той самой походкой, которая десятилетиями внушала уважение и страх. Дорогой белый костюм сидел на нём идеально, глаза скользили по рядам столов. Он был в своей стихии — хозяин, для которого весь этот вечер был очередным признанием его силы.

Я почувствовал, как рядом напряглись мои спутники. Света замерла, сознательно стараясь не смотреть в сторону Виктора. Взгляд её был устремлён на бокал, пальцы стиснуты на коленях. Я видел, что каждый нерв в её теле дрожал. Это был её вечер не меньше, чем его. Для неё это был долгожданный момент встречи с прошлым.

Я покосился на Сашу. Младший Козлов сидел прямо, слишком прямо, как прилежный ученик. Он словно боялся, что если чуть расслабится, то сорвётся. Глаза Саши метались по залу, но в них сквозила решимость.

Я снова посмотрел на Свету. И в этот миг поймал её взгляд. Она всё-таки подняла глаза и посмотрела на Виктора. На губах Светки появилась тонкая натянутая улыбка. Но в глазах, за этой улыбкой, горела ненависть. Настоящая, хищная, обжигающая.

Улыбка скрывала её чувства от окружающих. Но я-то видел, что для неё это была маска. Маска, под которой копилось всё то, что она несла в себе почти тридцать лет.

Оркестр стих, и в центре зала появился один из братьев Решаловых. Его пригласили вести этот вечер, и Паша явно чувствовал себя в своей тарелке. Смокинг, в руках бокал с вином и микрофон. Он поднял руку, призывая к тишине.

— Дамы и господа, — разнёсся его голос по столам. — Сегодня мы собрались здесь, чтобы поздравить победителя уникального проекта V-Fights реалити.

Я почувствовал, как десятки глаз одновременно обратились на меня. Люди за столами начали аплодировать. Некоторые даже встали. Для них всё это было частью дешёвого парада лицемерия, но для меня это было… совсем другое.

Я поднялся со стула и коротко кивнул, принимая поздравления. Сбоку, ближе к сцене, за одним столиком с Мариной сидел Виктор Козлов. Я перевёл взгляд на него. Он тоже кивнул — медленно, почти лениво, наверное, пытался подчеркнуть свой статус хозяина жизни, который сам же себе присвоил.

Виктор смотрел так, будто уже придумывал, как превратить мою победу в свой инструмент. Улыбка у него почти не тронула губ, глаза оставались холодными, как лёд.

Марина сидела рядом с Виктором. В свете люстр её платье блестело серебром, спина была идеально прямая, а движения отточенные, будто она всю жизнь училась этикету. Она казалась холоднее и собраннее, чем обычно. Она медленно вела взглядом по залу, как хозяйка вечера, и, останавливая взгляд за тем или иным столиком, поднимала бокал в качестве приветствия гостей. И вдруг её взгляд задержался…

Я сразу понял, на ком. На Свете.

Марина смотрела на неё чуть дольше, чем позволяли приличия. Её брови едва заметно дрогнули, в глазах мелькнула искра сомнения. Её что-то смутило в лице женщины, которая сидела рядом со мной — тихая, незаметная, будто случайная гостья.