Джон Мэн - Иоганн Гутенберг
Проанализировать быстроту распространения специалистов можно, подсчитывая города, в которых имелись прессы. В 1480 году (спустя всего 12 лет после смерти Гутенберга) книгопечатные прессы существовали в 122 городах Западной Европы, причем почти половина из них находилась в Италии.
В 1480 году книгопечатные прессы существовали в 122 городах Западной Европы.
Европейские города, в которых существовало книгопечатание, 1480 год.
В течение следующих 20 лет количество городов, в которых существовало книгопечатание, увеличилось еще в два раза: в 1500 году в 236 городах был как минимум один пресс (в том числе, как ни странно, в городке Цетине в Черногории, где в 1493 году появился первый славянский пресс, использовавший кириллические литеры, привезенные из Венеции; однако он просуществовал недолго: черногорцы переплавили свинцовые литеры в пули).
* * *
Италия многим обязана молодому Конраду Свейнхейму, который, возможно, был протеже Гутенберга и мог извлечь выгоду из (теоретической) связи между Гутенбергом и Николаем Кузанским.
В 1459 году у Николая, епископа Бриксена, были проблемы с местным австрийским правителем. Его старый друг Пикколомини, который теперь являлся папой Пием II, пригласил Николая в Рим. «Твои способности, – писал он, – не должны увядать средь снегов и мрачных пейзажей». В Риме Николая Кузанского, много сделавшего для реформирования порочных монастырей Германии, возмутило то, что он увидел: «Здесь все испорчено! Никто не выполняет свою работу так, как следует! Ни ты, ни кардиналы не болеете за интересы Церкви!» (Кстати, так, с удивительно яркой и искренней самокритикой, описывал разговор сам Пий – ведь в душе он был писателем.) В ответ на это Пий посоветовал Николаю немного отдохнуть.
Городок Субьяко, расположенный в 70 километрах к востоку от Рима, был хорошим местом для уединения: он находился среди холмов, рядом с озером, созданным по приказу императора Нерона. Святой Бенедикт был отшельником в здешней пещере, что вдохновило бенедиктинцев на создание здесь монастыря, посвященного его сестре-двойняшке, святой Схоластике. А Николай, как вы помните, поддерживал бенедиктинцев, с помощью которых он осуществлял реформы в Германии.
Италия многим обязана молодому Конраду Свейнхейму, который, возможно, был протеже Гутенберга.
Являлось ли простым совпадением то, что именно в Субьяко, точнее, в монастырь Святой Схоластики, прибыл молодой Свейнхейм со своим другом Арнольдом Паннарцем, когда они отправились на юг в 1464 году? Это было отнюдь не совпадение, о чем свидетельствует предисловие к изданию трудов святого Иеронима, напечатанному Свейнхеймом и Паннарцем в 1470 году. Предисловие написал Джованни Андреа де Бусси, который раньше был секретарем Николая Кузанского, а теперь являлся главным библиотекарем Ватикана. Таким образом, он, как и его бывший босс, был заинтересован в том, чтобы утверждать: книгопечатание, насчет которого у папы все еще оставались сомнения, было Божественным благословением, «счастливым даром христианскому миру». Джованни Андреа де Бусси пишет следующее.
То, что книги, которые раньше было сложно приобрести даже за 100 золотых монет, сегодня можно купить всего за двадцать в хороших версиях без ошибок, это, вероятно, большая победа Вашего Святейшества… Сложно вспомнить другие изобретения, древние или современные, которые были бы так же важны для человечества.
И затем следует предложение.
Это то, чего душа (глубокоуважаемого и богодостойного) Николая Кузанского… так страстно желала: чтобы священное искусство, родившееся в Германии, пришло на римскую землю.
Конечно, доказательств связи нет, но их несложно представить: Николай находился в Субьяко, рядом с любившими книги бенедиктинцами, чьи майнцские коллеги были близки к событиям, развернувшимся вокруг изобретения книгопечатания, и принимали участие в диспуте между соперничавшими архиепископами (это был 1459 год, когда в Майнце начала назревать гражданская война). К тому времени Кузанский уже должен был знать о 42-строчной Библии. Возможно, его собственная копия, которая сейчас хранится в Вене, тогда уже прибыла в Бриксен, и вскоре он закажет себе копию «Като-ликона» (которая до сих пор хранится в библиотеке в Исследовательском центре Николая Кузанского в Бернкастель-Кусе). Представьте себе его письмо старому другу Гутенбергу, в котором он рассказывает о том, каким идеальным местом является Субьяко: монастырь, бенедиктинцы, разумное расстояние от Рима и сомневающегося папы. Если бы кто-то из немецких книгопечатников захотел отправиться на юг, это место подошло бы лучше всего.
Было подобное письмо на самом деле или нет, но Свейнхейм и Паннарц в 1464 году прибыли в Субьяко, где в следующем году издали первую итальянскую печатную книгу – труд малоизвестного раннего христианина Фирмиана Лактанция, после чего отправились в Рим, где напечатали в общей сложности 28 книг. Но затем начались неприятности. Проблема заключалась в перепроизводстве книг в Италии. Рынок был переполнен, и в домах Свейнхейма и Паннарца скопилось множество непроданных и непереплетенных книг. В 1472 году Бусси замолвил за них словечко перед папой, но безрезультатно. Вскоре после этого Паннарц умер, а Свейнхейм стал заниматься рисованием карт.
Свейнхейм и Паннарц в 1464 году прибыли в Субьяко, где в следующем году издали первую итальянскую печатную книгу.
Ульрих Ганн, который, возможно, учился в Бамберге, находился в Риме в 1466 году. Иоганн фон Шпейер и его брат Венделин, оба воспитанники Майнца, в 1467 году получили право на монополию в Венеции, о чем гордо свидетельствует латинский колофон: «Первым, кто печатал книги с использованием бронзовых форм в адриатическом городе, был Иоганн родом из Шпейера». Здесь к братьям фон Шпейерам присоединился Николя Жансон, французский шпион, которого отправили к Гутенбергу, чтобы научиться всему, чему он сможет, но теперь уже не являвшийся шпионом, поскольку, перед тем как уехать на юг, он жил в Германии, став мастером-гравировщиком. Жансон разработал великолепный латинский шрифт, который использовался в 1471 году для печати первой Библии на итальянском языке, что означало отказ от немецкой текстуры, основанной на рукописном шрифте. После смерти Иоганна его монополия утратила силу, и Жансон основал свою собственную. Иоганн Нумейстер, еще один протеже Гутенберга, поселился в Фолиньо и в 1472 году напечатал первое издание «Божественной комедии» Данте. (Кстати, теперь это был взаимный процесс: Нумейстер обучал Стефана Арндеса из Гамбурга, который вернулся в Германию и основал большое производство в Любеке в 1486 году.) Представители немецко-еврейского семейства, именовавшего себя Сончино, в честь первого итальянского города, в котором они поселились, стали первыми, кто напечатал книгу на иврите; племянник основателя семейства Гершон бен Моше был известен как Менцляйн – маленький житель Майнца (в честь города, в котором зародилось его ремесло). К 1480 году в Италии было уже намного больше книгопечатных центров, чем в Германии.
* * *Венеция, где было 150 прессов, являлась книгопечатной столицей не только Италии, но и всей Европы. Успех пришел к ней по многим причинам. Она была городом-государством, оставшись в стороне от династических войн соседей и сохранив независимость. Географическое положение Венеции было особо выгодным для сухопутной и морской торговли, благодаря чему она стала самым богатым городом Европы. Венецианские корабли плавали в грекоязычную Византию. Поэтому, когда в 1453 году турки захватили Константинополь и превратили его в Стамбул, византийские ученые бежали именно в Венецию, образовав здесь общину ученых-эмигрантов «Школа и греческая нация». Падение Константинополя было большой катастрофой для христианского мира, но в то же время оно дало толчок развитию науки в Европе. 29 мая 1453 года стало одной из немногих дат, которые я запомнил навсегда, потому что это был день рождения Ренессанса – день, когда европейцы начали мыслить и рисовать правильно. Этому историческому анализу недостает деталей, но он подчеркивает, что закон непреднамеренных последствий, который обычно утверждает, что действия, исполненные благих намерений, иногда прокладывают дорогу в ад, может также означать противоположное. Так было и в этом случае. Приток греков с их манускриптами подсказал ученым и художникам Ренессанса, что в поиске своих классических предшественников им следует лучше изучить собственные долатинские корни, скрытые в трудах древних греков.
Венеция, где было 150 прессов, являлась книгопечатной столицей не только Италии, но и всей Европы.
Один из таких ученых – скромный провинциал Теобальдо Мануччи, который в 1480 году обучал молодых принцев Альбер-то и Лионелло Пио из семейства Карпи. Теобальдо, получивший образование в Риме и Ферраре, был знаком с дядей мальчиков, принцем Джованни Пико делла Мирандола. Пико был очень богатым и выдающимся человеком, который свободно владел не только латинским и греческим языками, но также арабским языком и ивритом – это удивительная образованность для молодого человека, ушедшего из жизни в возрасте 31 года. Через Пико Теобальдо Мануччи, чье имя было латинизировано как Альд Мануций, познакомился с его другом, венецианским ученым Эрмолао Барбаро.
