Андрей Валентинов - Серый коршун
Я вспомнил Роха из племени даров. Косматый парень оказался сообразительным. Впрочем, сам он едва ли сподобился бы на такое.
Тея! Она попросила Роха!
– С Теллом, вождем богоравных кентавров, сюда я добрался. Встретил разбойника мерзкого, правду глаголить заставил – все он поведал, что знал! И юнец помогал нам безвинный, коего спас ты, ванакт, от кончины напрасной и горькой...
Странная манера выражаться у моего родича!
Главное все же я понял, а остальное могло подождать. И тут я вспомнил о Тее.
– Афикл! Здесь девушка, она ранена. Нужен лекарь.
– Телл, богоравный кентавр, славен тем, что раненья врачует, – кивнул герой. – Ждет он у входа...
– К нему поспешим мы скорее, – закончил я, стараясь попасть в такт.
Тея, перевязанная, укутанная и накормленная, спала у костра. Богоравный Афикл ушел разбираться с дверью, а мы с Теллом (тоже богоравным) пили кислое вино из бурдюка и доедали подстреленного оленя. Телл, вождь кентавров, оказался о двух ногах и без копыт, и я окончательно убедился в своей правоте – и в чужой слепоте.
Вождю было за пятьдесят, он был спокоен и неулыбчив.
– Девицу оставим здесь, – Телл кивнул на спящую Тею. – Мои кентавры побудут с нею...
– Спасибо, вождь. Мне надо в Микасу... в Микены.
– Мы дадим тебе коня. Будь осторожен с ним – это конь кентавров.
Я уже успел осмотреть их коней – полудиких, злых и очень сильных.
– Постараюсь. Скажи, вождь, почему люди считают вас чудовищами?
Он даже не улыбнулся:
– Иппоандросами? Слыхал я, заклятие лежит на нашем племени. Может, и правда... А как видишь нас ты?
Я покосился на Телла. Кентавр был серьезен.
– Вы – обычные люди, – начал я осторожно. – Крепкие... С тобой, вождь, я не хотел бы соревноваться в кулачном бою.
Он наконец-то улыбнулся.
– Для многих я – иппоандрос, для тебя – человек. Ты бы удивился, ванакт, если бы узнал, какими мы видим себя сами... Но на то воля богов.
Я сглотнул, но спрашивать поостерегся. Странные дела творятся в богохранимой Ахияве!
– Ты и твои люди...
– Мои кентавры, – уже без улыбки поправил Телл.
– Твои кентавры... Вы помогли мне и спасли девушку. Будь я обычным путником – сказал бы спасибо. Но меня здесь считают ванактом...
– Тебя видят ванактом, – вновь уточнил вождь. – Сам же ты видишь себя кем-то другим, верно? Будь тверд, Клеотер Микенский, и станешь тем, кем тебя видят. Подарки нам не нужны. Мы – не твои подданные, мы хотим остаться свободными, но всегда готовы помочь. Я знал покойного Главка, твоего отца. И хоть ты не похож на него лицом...
Мне показалось, что я ослышался.
– Извини, вождь, но верно ли я тебя понял? Все в Микасе... в Микенах говорят другое!..
Телл внимательно взглянул на меня, и глаза его посуровели.
– Вот тебе ответ, ванакт. Но в ответе – загадка. Для всех мы – двутелые чудища с копытами, а ты считаешь нас людьми. Для микенцев ты похож на Главка, но мои глаза не лгут, и память еще не ослабела. Ты не похож на него, но в тебе есть что-то от Гипполаха, его отца. Как решить загадку, думай сам...
Часть ответа я уже знал – благодаря сестричке Дейотаре. Но с остальным была полная неясность. Хотелось порасспросить богоравного Телла, но тут послышались тяжелые шаги. Из вечернего сумрака вынырнул богоравный Афикл, с его могучего плеча свисало безжизненное тело Рексенора. Рядом с героем вприпрыжку бежал мальчишка, спасенный из-под жертвенного ножа. Я уже знал, что его зовут Брахос – Лягушонок.
– Жив он, – сообщил Гильгамеш, укладывая свою ношу у костра. – Дождется суда и заслуженной казни...
– А мы с дядей Афиклом!.. – закричал Брахос, но увидев, что Тея спит, тут же умолк. Я подозвал мальчишку и взял его за ухо.
Наглец ухмыльнулся и показал мне язык.
АЙН
«В Микасу»
В Микасу я прибыл после полудня. Первым, кто меня встретил, был Прет. Мое отсутствие еще скрывали, но геквет был готов завтра же начать розыски. Пришлось выслушать все, что он думает по поводу моих похождений и твердо обещать в дальнейшем не выезжать без охраны. Наконец, он несколько успокоился, предложив тут же снять охрану с покоев Дейотары. Я не возражал, но разговор с сестричкой решил отложить на потом. Мне следовало успокоиться, ей – тоже.
Прет был не прочь услышать о том, где пропадал и что поделывал микенский ванакт, но я предпочел не торопиться. Прежде всего следовало поговорить с богоравным Эрифом. Я распорядился послать за ним десяток стражников, но оказалось, что жрец уже ждет. Велев провести его в мои покои, я на всякий случай прицепил к поясу кинжал и приказал поставить у дверей дюжину шардана.
Увидев меня, богоравный Эриф расплылся в улыбке. Я решил, что первый же смешок вобью ему в глотку вместе с зубами, но жрец явно обладал неплохим чутьем.
– Радуйся, ванакт! – пухлое лицо лучилось благожелательностью. – Вижу, великий Дий, Отец богов, был к тебе милостив.
Я понял – он все знает. Неизвестно как, откуда – но знает. Я вздохнул и мысленно сосчитал до десяти.
– Не хотелось бы ссориться, жрец...
– Ссора со мной – пустяк, – улыбка исчезла, глаза стали серьезными, лишь в глубине по-прежнему светилась насмешка. – Но с Дием, Отцом богов, тебе и вправду ссориться не с руки.
Он был явно готов к разговору.
– Убийства должны прекратиться, жрец, – я посмотрел ему прямо в глаза, заметив, как медленно гаснет его усмешка. – Храмовая стража должна быть распущена.
– Это все? – он задумался, затем, не выдержав, хихикнул:
– Ты и вправду мудр, ванакт. Когда-то твой отец в подобной же ситуации решил отправить моего предшественника в царство Гадеса.
Я вспомнил рассказ Рексенора – кажется, тот не врал.
– Людей больше не будут убивать, – повторил я. – Оставь в покое сельских знахарей и колдунов! Они – не враги Дию.
– Ошибаешься, ванакт, – жрец покачал головой. – Рексенор, которого, думаю, мы скоро увидим на кресте – дурак и вел себя по-дурацки. То, что он поднял на тебя руку – глупость, и за нее он расплатится. Но он делал то, что нужно Микенам. Да, в Старых никто уже не верит, но знахари и колдуны слишком чтят всякую нежить, а это опасно. Чтить должны Дия, ведь он – воплощение Единого, в Которого веришь ты, и в Которого верю я.
Надеюсь, он ничего не смог прочесть на моем лице. Они убивали во имя Единого – что может быть страшнее!
– Мы оба верим в Единого, ванакт. Но толпе нужны идолы. Так пусть же они поверят в Царя над богами! Когда-нибудь они смогут принять правду. А те, которых ты защищаешь, отдаляют этот день.
– Единому не нужны аресты и казни, жрец! – не выдержал я.
– Аресты? – его маленькие глазки удивленно моргнули. – Месяц-другой – и народ сам передушил бы всех колдунов, а заодно кое-кого из жрецов, слишком преданных своим божкам. А ты бы навел порядок и прослыл мудрым и справедливым.
– Мне не нужна такая слава, жрец. И я не хочу, чтобы людей убивали на алтарях Дия, Поседайона – или кого-нибудь еще.
Эриф покачал головой:
– И я не хочу, ванакт. Но мне нужны помощники, а многие из них, подобно Рексенору, верят в полезность кровавых жертв. Всему свое время, ванакт... Ладно, ты больше ничего не услышишь об этом.
Обещание звучало двусмысленно, но я понял – большего не добиться.
– Храмовая стража, – напомнил я.
– Ты поставишь своих гекветов, – улыбнулся Эриф. – Храмы нуждаются в охране – тут ничего не поделаешь.
Я задумался. Кое-чего я все же достиг. Убийств не будет, кровавая распря Ахияве больше не грозит. Пока по крайней мере...
– Рексенор рассказал немало интересного о гибели моего отца...
– Догадываюсь, – жрец кивнул. – Наверное, этот дурак сказал, что ты – сын Ифимедея? И что Главк велел сам убить царицу?
– Да.
Лицо Эрифа на миг стало серьезным, в уголках губ легла глубокая складка.
– Мой отец тоже погиб в те дни, ванакт. Я сам хочу узнать правду, но эта история похожа на омут. То, что рассказал Рексенор – слухи, столь же достоверные, как и все остальные. Есть один человек, знающий правду...
– Арейфоой?
– Он знал – может быть. Но теперь он в царстве Гадеса... Есть еще кое-кто. Помнишь юную деву, что так поразила тебя своей красотой?
– Гирто? – изумился я.
– Да. Говорят, в молодости она была и вправду красива. Говорят ее любил Гипполох, твой дед. Всякое говорят, ванакт. Поэтому она до сих пор жива – и будет жить еще долго... Кажется, она хотела, чтобы ты кого-то убил?
– Колдунью из Козьих Выпасов, – кивнул я. – Но она не умрет.
Наши глаза вновь встретились. Эриф усмехнулся:
– Тогда ей не следует быть колдуньей... Тот храм, где ты встретил Рексенора, кажется, посвящен Рее, Матери богов?
Храм был посвящен Дию, но я сообразил, что спорить не следует.
– Там нужна главная жрица.
Он улыбнулся – и я тоже.
– Жрица Реи будет не по зубам красавице Гирто? – уточнил я.
Жрец хихикнул.
– Тогда скажи мне, Эриф, как Гирто узнала, куда я еду? Что встречу эту девушку?
