Андрей Валентинов - Серый коршун
– Там проход, – сообщил я. – Пролезть можно – ступеньки. Передохну – и двинем...
– Я... я не могу. – рука... – Тея вновь всхлипнула, и я понял, что она права. У девушки уже не осталось сил.
– Ничего, ванакт, я останусь. Ты вызовешь людей и откроешь дверь.
Я чуть было не согласился, но представил, сколько может уйти времени. Я выйду наружу, спущусь по склону, начну кого-то искать... Но в горах можно встретить лишь моего приятеля Роха из племени даров – или дюжину хеттийских наемников, поджидающих добычу. А Тея будет умирать в подземелье, за каменной плитой...
– Плащ! – велел я. – У нас их три, одним пожертвуем.
Разодрав ткань на длинные полосы, я скрутил нечто вроде прочной веревки. Получилось не так уж плохо. Один конец я обмотал вокруг пояса, второй завязал петлей и закрепил на груди у девушки.
..Именно так поступали проклятые эламиты, привязывая пленников к своим колесницам. Петля проходит под мышками и тянет человека даже против его воли.
– Ну, все, – я еще раз осмотрел крепления, погладил девушку по щеке и встал, но тут вспомнил о жреце.
– Рексенор! Если Дий, Отец богов, будет к нам милостив, то я тебя вытащу. Ты сможешь умереть при ярком солнце.
Ответом мне был красноречивый взгляд. Два дня нагишом на холодном камне не смирили жреца. Я порадовался, что догадался как следует его связать.
– Ты умеешь двигать идолов, жрец. Можешь потренироваться и открыть дверь. Теперь это в твоих интересах.
Не дождавшись ответа и на этот раз, я пожелал ему не скучать и думать о поджидающем его кресте, после чего помянул Адада, подателя всех благ, и осторожно протиснулся в черное отверстие.
Со всех сторон был камень. Я не снимал кольчуги, и рубашка из бронзовых колец изрядно мешала, сковывая движения. Впрочем, это было терпимо. Помогали ступеньки – без них ползти наверх оказалось бы куда труднее.
Тея держалась отлично, почти не мешая. Впрочем, веревка не была лишней – пару раз девушке приходилось хвататься за нее здоровой рукой, чтобы не покатиться вниз. Но в целом мы двигались достаточно быстро. Вначале думалось, что проход не может быть длинным – коридор, откуда мы пришли, находится рядом. Но мгновения шли, ступеньки казались бесконечными, и я заметил, что проход постепенно поворачивает вправо. Итак, он вел не в коридор, а куда-то еще. Успокаивало одно – свежий воздух. Значит, проход не замурован, и мне не придется крушить лбом каменную кладку.
Несколько пришлось останавливался, чтобы дать отдохнуть Тее. Я чувствовал себя уже на свободе и лихорадочно строил планы на ближайшее будущее. Если хеттийцы и прочие слуги Рексенора все еще здесь, предстояла нешуточная рубка. Перевес будет явно не на моей стороне, но подобная перспектива радовала все же больше, чем прозябание в каменной могиле.
Заодно я вспомнил о кладке. Два ряда – большие камни и щебенка с раствором. Теперь, наконец, я понял, что меня смутило. Отверстие заделывали с этой стороны – со стороны лаза. Интересно, почему так? Впрочем, едва ли найдется тот, у кого можно это узнать...
Очередная ступенька показалась какой-то странной. Я провел ладонью – пальцы наткнулись на что-то тонкое и длинное. Мелькнула и пропала мысль о брошенной в проходе вязанке хвороста. Я поднялся чуть выше и вновь провел рукой.
...Не хворост – кости. То, что когда-то было человеком, точнее, его ногами. Все остальное лежало где-то впереди.
Я осторожно отодвинул кости в сторону и поднялся чуть выше. Да, кому-то здорово не повезло. Череп с остатками волос, странный предмет, похожий на лопатку... Сзади вскрикнула Тея. Я хотел произнести нечто ободряющее, но почувствовал, что холодею. Погибший лежал лицом к выходу! Едва ли он решил остаться здесь добровольно – значит, впереди...
Я резко выдохнул, вобрал в легкие побольше воздуха и вновь выдохнул, сталась отогнать нахлынувший ужас. Этот человек пытался выбраться, имея за спиной уже забитый камнями проход. Может – я вспомнил инструмент – он сам и заделывал его. Но выбраться ему не дали...
Что-то сказала Тея. Вначале я не понял, затем дошло: девушка спрашивала, что впереди. Кажется, она тоже сообразила, что значит наша находка. Отвечать не было сил. Я рванулся вверх, с облегчением заметив, что тьма стала редеть. Впереди брезжил серый сумрак.
Оставалось сообщить это девушке и двигаться дальше. Кольчуга и секира словно потеряли вес, я быстро одолел еще десяток ступеней. Свет! Дневной свет! Я хотел крикнуть, но замер – дорогу преграждали толстые прутья.
Решетка!
Я дотронулся рукой до неровной холодной поверхности массивного прута. Ловушка... Хорошая выдумка для тех, кто окажется слишком догадлив. Мы смогли спрятаться от убийц, найти тайный лаз – но кто-то оказался предусмотрительнее.
Я крикнул Тее, чтобы она не волновалась, и прикинул толщину прутьев. Если это обычная бронза или медь, я справлюсь. Но если не поскупились на аласийскую бронзу...
Взявшись за один из прутьев, я попытался подтянуться, но чуть не скатился вниз. Еще ничего не понимая, я долго рассматривал кусок металла, оставшийся в руке. Медь – старая, покрытая зеленой коркой. Те, кто закрывал проход, предусмотрели все, кроме времени. За десятилетия – или века – медь превратилась в труху.
Остальные прутья, оказавшиеся чуть прочнее, я выбил секирой.
Путь был свободен.
Я выглянул и, не заметив ничего опасного, выбрался наружу. Коридор – широкий, пустой, залитый дневным светом – прямо над нами оказался световой колодец. Я глубоко вздохнул и помог выбраться Тее. Девушка совсем обессилела, пришлось усадить ее у стены и укрыть плащом.
– Где мы? – спросила она, не открывая глаз.
– В царстве живых, – я усмехнулся и принялся отряхивать прилипший к плащу мусор. – Кажется, выбрались!
Она не ответила – путешествие отняло у нее последние силы. Освободившись от веревки, я отогнал жгучее желание завопить от восторга и пройтись колесом по коридору. Рано – мы живы, но вокруг может быть немало желающих оспорить этот факт.
И словно в ответ на мои мысли послышался грохот.
Секира была уже в руках, я оглянулся, но ничего не заметил. Снова грохот – что-то тяжелое катилось по коридору. Я поднял Тею и оттащил ее в глубокую нишу, надеясь, что тень скроет ее от чужих глаз. Сам я стал на пороге, держа наготове «черную бронзу». Грохот стал слышнее – и тут мимо меня прокатился огромный камень.
Я раскрыл рот от изумления – камень с шумом двигался по коридору, то и дело подпрыгивая на ходу. Нет, такого не бывает! Камни сами не бегают, идолы не ходят, у киклопов не один глаз, а два...
Словно вновь услыхав мои мысли, глыба ударилась о стену, отскочила и наконец, замерла. Обрадоваться я не успел – в конце коридора послышались чьи-то шаги.
Я вжался в нишу, затаив дыхание. Огромная фигура на мгновенье остановилась над камнем и легко, словно это был надутый воздухом бурдюк, катнула его дальше.
И вдруг я почувствовал, как меня разбирает смех. Еле сдержавшись, чтобы не расхохотаться во все горло, я поудобнее укрыл Тею плащом и, тихо ступая, двинулся следом. Гигант катил камень легко, время от времени добавляя ему скорости. Наконец оба – камень и человек – повернули за угол.
Я осторожно заглянул туда и чуть не присвистнул – места оказались знакомыми. Этим коридором мы отступали, вот и памятный вход, перекрытый тяжелой известковой плитой... Да, мы были здесь, но попали сюда с другой стороны. Значит, главный зал где-то впереди.
Гигант лихо подкатил свой груз к двери, немного постоял, переводя дыхание, а затем, легко подхватив камень, с размаху врезал им по плите. Я зажал уши, но грохот добрался до меня через подошвы сандалий. Еще удар! По плите поползли глубокие трещины...
Я понял, что третьего удара мои уши могут не выдержать.
– Богоравный Афикл! – крикнул я, стараясь не рассмеяться. – Где же твоя львиная шкура?
Спина гиганта дернулась. Афикл медленно повернулся, в полном изумлении уставившись на меня. В первый миг я решил, что он меня не узнает, но вот голубые глаза мигнули, черная борода дрогнула:
– Ванакт!
– Радуйся, Афикл! – приступ нелепого смеха внезапно кончился, и я почувствовал, что смертельно устал. – Ты не представляешь, как вовремя появился!
– Радуйся также и ты, Клеотер богоравный! – герой окинул меня внимательным взглядом и покачал головой. – Много, я вижу, врагов сокрушить довелось тебе ныне!
Он шагнул ко мне, и я испугался, что нашему Гильгамешу захочется хлопнуть меня по плечу или – не дай Бел! – обнять. Но боги пожалели мои кости.
– Сказано мне, что в подвале был заперт ты этом, – Афикл кивнул в сторону плиты. – Вот, и решил я...
– Это правильно, – я вспомнил о мерзавце Рексеноре, которого следовало распять при ярком солнце. – А теперь давай по порядку. Кто тебе сказал обо мне?
– Рея, богов наших славная мать! – герой важно поднял указательный палец. – О тебе, богоравном, заботясь, с вестью киклопа послала. Хоть был тот киклоп зверовиден, зраком свиреп, но однако же доброго нрава. Он и нашел богоравных кентавров, успевших встретить меня у Коринфа и верной дорогой направить...
