Владимир Белобородов - Хромой. Империя рабства
Спать легли на берегу реки под ивой, отведя и спутав лошадей. Чуть подальше от берега нашли овраг, где развели огонь. Магическое огниво всё-таки вещь! Выглядело оно как два полукруглых камня плоских с одной стороны. Чустам, этими плоскостями шаркнул их о друг друга, и сноп искр попал на наструганные щепки. После второго шарканья щепки взялись огнём. Ужинать решили кашей с добавлением солёной рыбы. Довольно так вкусно получилось.
На следующий день, пока не было Клопа, отправленного чуть ли не пинком, причём пешком, чтобы не привлекать внимание — одежда так себе, мы маялись бездельем. Поставили вершу, покидали копьё в дерево, даже я дважды вогнал его в ствол — острая штука. Чустам безрезультатно походил по округе с луком. Ну, как безрезультатно — ёж и змея. Не знаю, как они уживаются в природе, но в супе — м-м-м, объеденье.
Когда солнце перевалило за полдень, снова стал ощущаться взгляд. Мы, переглянувшись с Чустамом, пошли искать источник нашей тревоги. Сам то источник не нашли, а вот место, откуда он наблюдал, обнаружили. В кустах была характерно примята трава. Причём валялся там кто-то мелкий, эту же версию подтверждал и слегка содранный дёрн в одном месте — след был детским.
— Огарик! — Негромко крикнул Чустам. — Выходи давай. Выходи, мы уже знаем, что ты здесь.
Лишь шум ветвей в ответ…
— Не выйдешь, мы сейчас на лодке уплывём, — пошёл на хитрость корм, — а ты нас не сможешь догнать.
— Врешь, нет у вас лодки, — раздался в трёх шагах от меня голос.
Я чуть не подпрыгнул. Клянусь, минуту назад осмотрел этот куст, и там никого не было.
— Магический зверёк! Ты зачем пошёл за нами?
— А вдруг вы уйдёте?
— И что?
— Я с вами хочу.
— Ну, ты даёшь. А деда тебе не жалко?
— Я письмо написал. Похожу с вами, а потом вернусь.
— А если он сейчас сюда бежит?
— Не-е, ему нельзя. Маги его тогда накажут.
Мы с Чустамом переглянулись.
— За что? — спросил я.
— Ему дальше, чем на три дня от деревни отходить нельзя.
— Да почему нельзя-то?
— Не знаю. Там один большой был, он сказал, что пока меня не найдут, нельзя ему уходить от деревни и печать как у вас, только красную и на руку поставили.
— А я уж думал, пятно какое, родимое, — задумчиво сказал Чустам. — Он когда у котла магичал, я видел.
— А ты что, магов видел, которые тебя искали? — сформулировал я несоответствие в рассказе Огарика.
— Да, я в одежде спрятался.
— А зачем тебя….
— Ладно, — перебил Чустам, — потом расскажет. И что ты ел? — перевёл он взгляд на мелкого.
— Я с собой брал, и водные корни рвал, — опустил взгляд Огарик.
— Голодный?
Тот кивнул.
— Ну…, пошли.
— О-о-о, — засмеялся Толикам. — А я уж думал, вы с ума сходите. Как вы вообще узнали что он?
Огарик покосился на нас.
— Не знаю, а вы что не чувствуете, что за нами кто-то следит?
— Нет.
— Я взгляд не научился ещё прятать, — разъяснил нам парень.
— В смысле? — посмотрел я на него.
— Ну, у магов зрение такое, что другие чувствуют. Его прятать надо. Я не умею.
— М-да. Сделать хотел грозу, а получил козу….
— К чему это ты? — корм доставал из седельных ложку.
— Да песня есть такая про мага-недоучку.
— Спел бы тогда.
— У меня голос не очень, да и она на моём языке, а переводить нехорошо получится.
— Жаль.
К вечеру стало не до Огарика — Клопа всё ещё не было. Ларк, даже не присаживался — постоит, посмотрит в сторону, откуда должен прийти Клоп, сядет. Не пройдёт минуты, снова соскакивает. Я был готов скакать также, но сдерживался — глупо прыгать. Мы с Толикамом сходили, проверили лошадей, вернее перевязали, а то мы для перестраховки привязали их вожжами к дереву, а они обожрали редкую лесную траву по кругу. Наконец Ларк закричал:
— Идёт!
За что тут же получил легонько от Чустама древком копья по голени:
— Не ори ты!
— Да чтоб я ещё раз пошёл туда пешком? Сапоги стёр! — Клоп реально показал недавно залатанную подошву, сквозь которую просвечивала грязная пятка.
— Фу, Клоп, убери. На день отправили тебя в город, а ты уже плохому научился, — отреагировал я.
Огарик засмеялся.
— Всё-таки это он был? Привет, — Клоп пожал руку, после чего с лёгкостью поднял мальчишку вверх.
Интересно, кто из них сильнее, Клоп или Чустам. Надо стравить их в армрестлинге.
— Рассказывай! — беспрекословно потребовал Чустам.
Клоп расплылся в улыбке:
— Нашёл! Я нашёл парней, которые нам помогут. За два империала готовы сделать документы на Хромого.
— Кто такие?
— Обслуга загона. Я им объяснил, что потерял документы на раба. Они сказали, что можно сделать, просили три империала, но я договорился на два.
Судя по всему, торговля для Клопа не является коньком. Я особо иллюзий не строил, но я в своём нынешнем виде стоил максимум два империала. С учётом башок вознаграждения за мою поимку, ещё меньше получится, если пропустить официально. Правда, там, надо хозяина дней десять ждать, вдруг найдётся, а потом на аукцион выходить…. А если кто на меня позарится?
— Откуда такая цена? — спросил я.
— Говорю ж, договорился. Меньше не соглашаются. Надо говорят и алтырю денег дать и писарю.
— Почему я?
— Ну, они в начале стали говорить, смотря, какой раб, я и решил тебя — дешевле-то нету.
Пахло от этой затеи плохо, очень плохо.
— Ну, да, — произнёс Чустам.
Хреновина получается, право слово. Теперь ещё и все считают, что Клоп меня по дружбе.
— Я не пойду, — заявил я. — Пусть вон Ларк или Толикам хромают.
— А чего не я? — съехидничал Чустам.
— Ты дорогой.
— Толикам тоже.
Сквозь чёрную печать Толикама просвечивала, как ни крути, голубизна прежней.
— Тогда Ларк. Если надо, я ему ногу сломаю.
— Догонять замаешься, — ответил Ларк.
Я улыбнулся — чувство юмора у затырканного судьбой раба, это, знаете ли…
— Дорого конечно, очень дорого, — хмуро глянув на меня, сказал корм, — но идти придётся тебе. Толикама нельзя. Ларка…, так двоих с ветром в голове….
— Умники нашлись, — огрызнулся Клоп.
— Клоп, сколько осьмушек в дне?
— Восемь.
— А в дне и ночи?
Клоп завис.
— Вот и ответ.
— Десять и шесть! — процессор бывшего раба, наконец, справился с задачей, при этом Клоп помогал себе сгибая пальцы за спиной.
Корм покачал головой:
— Молодец. Что скажешь, Хромой?
— Понял я.
Клоп насупился.
— Поедете на Серебрушке. Тебе Хромой пешком придётся.
— Не нравится мне всё это.
— Мне тоже Хромой, — от слов Чустама легче не становилось, но хоть с душой сказаны.
Отправились мы утром. До дороги доехали втроём, мы с Клопом на Серебрушке и Чустам на Звезданутом. Дальше мне пришлось слезть. Не может раб ехать с хозяином на одной лошади, даже если он инвалид.
— Ну, давайте. Пусть у вас всё получится! — Слез с жеребца Чустам.
— Ладно. Ты давай не светись здесь, езжай. И за Огариком присмотри, а то может и город захотеть посмотреть.
Чустам кивнул:
— Кинжальчик то сними.
Я, отвязав пояс, снял ножны и хотел положить в седельную сумку.
— Давай сюда, — вздохнул корм. — Клоп — селянин. Остановят, найдут в сумке, к страже попадёт.
— Он же короткий? — возмутился Клоп.
Ты знаешь разрешённую длину в этом балзонстве?
Колопот промолчал.
Ношение оружия, кстати, строго регламентировано местными законами, вернее длина носимого оружия. То есть селянам разрешена одна длина, городским — другая, знати — третья, но… никто кроме войск и стражи не имел права носить иного, кроме кинжалов и мечей вооружения. То есть копья, алебарды, кистени и разное другое — строго при поступлении на службу. Исключение составлял лук за пределами городских стен — его могли носить все, получив разрешение в канцелярии.
— И это, помни, он, — ткнул в Клопа корм, — хозяин.
— Да понял, я понял, — мне уже четвёртый раз за утро проводили этот инструктаж. — Потопали, хозяин! — я хлопнул себя по рукаву, проверив привязанную туда вчера заточку — вооружился так сказать, как мог.
Минут через десять, после того как отъехали, мы сообразили свернуть с дороги и поехать по лесу, только уже вдвоём. Удобства было не особо, как назло лес здесь был довольно частый, и постоянно приходилось пригибаться от веток, но получалось значительно быстрее чем, если бы я шёл пешком. Город появился в нашей видимости через час. Лес перед ним был вырублен, поэтому последних два километра мне пришлось поковылять на своих полутора.
Поскольку город находился на пологом холме, то часть его прекрасно просматривалась с дороги. Когда-то Лотукк, судя по каменным стенам, торчащим среди зданий, был крепостью, потом значительно расширился и был обнесён ещё одной крепостной стеной. Сейчас же он вновь вырос из стесняющих, стремящегося к жизни муравейника рамок, и теперь внешняя, наверняка нищая, часть города оккупировала подходы к нему, становясь совершенно не защищённой от нападения врагов. Исключение составляло пространство русла полноводной реки, не очень удобное для застройки. Река дугообразно подкралось к серому камню второго круга крепости справа, и словно вытянула из стен три деревянных причала.
