Владимир Белобородов - Хромой. Империя рабства
Мы с кормом уставились на него.
— А что раньше молчал? — Первым очухался Чустам.
— Вы и не спрашивали.
Жизнь начинала налаживаться….
— А что когда Огарик к нам вернётся? — Клоп, вернее новоиспечённый Лакуз, или как мы его окрестили вчера — Лак, оживился, поправившись.
Странная тенденция — все, интересуются мальцом.
— Давайте лучше о нас поговорим, — предложил Чустам. — Денег пока немного есть, чуть что, лошадь продадим. Вольный у нас тоже присутствует, даже одетый….
— Что тут думать, надо в город идти — связи искать.
— Ну, да. Выйдем на площадь и будем зазывалами кричать: Кто поможет рабу документы сделать?
— Ну не так глупо конечно, — возразил Толикам. — Надо на рабском рынке потереться, у загонных мягко спросить.
Чустам промолчал. Действительно если ничего не делать, то ничего и не выйдет.
— Может, у деда спросим? — предложил Клоп
Наверно мы должны были почувствовать себя неудобно перед дедом, но…, где неудобство, а где рабы. Предложение Клопа было принято единогласно. Тем более, что даже если самим идти, то мы не знали куда идти. Нет, направление знали и как город называется — Лотукк, собственно в Лотукском балзонстве мы и находились. Даже расстояние до города знали — всего три (пеших) дня пути после моста, но точное местонахождение…. Хотя если честно, то к центральному городу балзонства ведут самые большие дороги, то есть, найти-то можно было. Только соблазн всё сделать на халяву…, как говорят в этом мире: корову доят, пока вымя не пусто.
Деда решено было не ждать, а ехать самим к нему. Ну а чего, в самом деле? Во-первых, по пути в город, во-вторых, припасы в виде солёной рыбы есть. Да и уже свербело кое-где. Денег, конечно, было мало, но мы как истинные джентльмены были согласны на гастроли. Наглеть начали….
— Эк, вы какие шустрые. Тут у меня связей нет, — ответил нам дед.
— А может с нами? — сделал попытку Клоп.
Мы то уже знали, что он побаивается города, так как был в нём всего два раза. Смешно? А представьте себя на его месте. Ну, ладно, такое представить сложно. Тогда представьте, что вам, провинциалу, нужно ехать на машине в крупный город. А?! Я если честно, тоже испытывал мандраж.
— Тут я вам не помощник ребята — мне нельзя.
— Почему? — Не отставал Клоп.
— Локот меч взял, помогающий голову потерял, — ответил дед.
Местная поговорка, типа любопытной Варваре…. Если дословно, то все кто знает, как правитель получил символ местной власти — особый меч (корон здесь не было — только меч и локотский медальон), вдруг умирают.
Отъехали мы от их ямы, мягко говоря, расстроенными. По какой-то причине мы вдруг решили, что Мир решит и эту проблему.
— Ну, что, — первым спросил Клоп, — все пойдём?
— Да все наверно, — ответил Толикам.
— Вроде как, все не нужны, — неуверенно заметил Чустам.
— Мы же сразу были все вместе? — удивил своим мнением Ларк.
— Сейчас? — задал я закономерный вопрос.
— Давайте завтра с утра, — предложил Чустам.
Мы молча, ещё постояли некоторое время. Как-то не был никто готов ехать вот прямо сейчас. Первым в обратную дорогу пошёл Толикам….
На следующее утро мы не очень охотно собрались. Все понимали, что нужно, но покидать уютное, и что самое забавное, ставшее казаться безопасным, место. Все вещи, даже светильник, решили взять с собой (а вдруг не вернёмся), благо их было то…. Также приторочили к седлу Звезданутого одну вершу. Со стороны мы наверно были похожи на индейцев из фильма. Одежда балахонистая, копья в руках, лук торчит у седельной сумки Серебрушки, волосы опять же довольно длинные, у Толикама даже в хвостик завязаны. Не хватало только перьев в причёске. Невод сложили деду в лодку, которую решили перегнать поближе к их яме, но не пришлось — дед с Огариком появились сами.
— Никак в город? — догадался Мир.
— Ага, — ответил Клоп.
— Жаль.
— Чего жалеть-то? Соседи мы не самые лучшие. — спросил Клоп.
— Так, Огарику всё компания. Он один-то тут вообще одичал.
— Эт, да. Но нам тоже надо. Ты ж понимаешь.
— Понимаю, конечно. Вернётесь?
— Должны, — вместо Клопа ответил Чустам. — Место-то хорошее. Но, там видно будет.
— Ну, смотрю, вы уже ноги в дорожной пыли замарали, добра вам да погоды.
— И тебе Мир здоровья, — ответил Чустам. — Спасибо, что помог.
— Увидимся ещё.
Могу поклясться, что дед под бородой ухмыльнулся. Оставаться дальше после такого прощания было неудобно, и мы, пожав руки Миру и Огарику, тронулись в дорогу. Всё ничего, но так тоскливо было от прощания с ребёнком. Никогда не считал себя сентиментальным, но тут прямо душа рвалась.
Ещё засветло подъехали к мосту. Первым пустили Клопа на Серебрушке — дорога за мостом поворачивала, и не хотелось бы столкнуться с кем-либо. Тот вроде возмутился в шутку, мол, вольным положены лучшие лошади. На что много узнал о себе. Собственно, что у селян мягкое место не под то седло вымощено, может и пешком пойти, ну и напоследок от Толикама, что конь не может быть благороднее седока.
Пождав пока Клоп махнёт нам рукой с пригорка, мы перешли мост. Сразу углубились в лес, но так, чтобы видеть дорогу.
— А что, кого выкупать будем? — спросил Ларк.
— На кого денег хватит. Хромого вон, — ответил Чустам.
— Чего это Хромого, может, я дороже вас стою.
— Ага, — подковырнул Клоп, — а если вторую ногу сломать, то цена только поднимется.
— Чего только ногу, — подхватил Толикам, — можно и остаток зубов выбить.
— Не-е, я за такого лучше полста башок получу, и там оставлю.
Ночью мне снилось, что Клоп меня действительно оставил, и я вновь попал к оркам. Проснулся я взбудораженным, сразу сел.
— Ты чего? — тихо спросил меня Клоп, которого я видимо, разбудил — рабы спят чутко.
— Так, кошмары мучают.
— Ага, Курточка не дала?
Заснуть я больше не смог. А, правда, как там Ивика? Лапает наверно кто-то. Дальше мои мысли уплыли в сторону того, насколько быстро человек привыкает к хорошему. Времени-то ведь прошло ничего, а я уже думаю не о том, как бы сбежать, а о том, как классно было бы и Курточку прихватить с собой. Я даже прокрутил то, что помнил из той ночи, пытаясь хотя бы в фантазиях спасти её. Уже когда встало солнце, вспомнился Огарик. Интересно, как долго дед собирается его держать в лесу? И что собственно такого страшного в том, чтобы отдать его магам? Да и сам дед, если честно, странный. Алтырь ведь! Деньги должны быть. Да и не в селе жить….
На следующий день лес перешёл в лесостепь, то есть регулярно встречающиеся луга. Предохранялись мы от злых людей, наверно самым безопасным способом — отсутствием даже визуального контакта, то есть отошли подальше от дороги. Хотя раз, столкнулись с селянином не вовремя потерявшим что-то в лесу, но он был достаточно далеко, чтобы разглядеть, кто именно едет, и, судя по его быстрому растворению среди зарослей — тоже не жаждал встречи.
До города, вернее до оживлённого тракта перед ним, мы дошли только на пятый день. Может, дед ошибся в расстоянии, а вернее всего выводимые нашими ногами круги и закорючки около дороги, несколько увеличили расстояние.
— Дальше все, не пойдём, — Клоп разглядывал мелькавшие метрах в ста повозки обоза. — Уже пятый за осьмушку.
— Что я и Хромой? — Спросил Клоп.
— Чё ито сразу Хромой? Вон Ларка возьми, — отреагировал я.
Не знаю. Свободы, вернее рабства у Клопа, очень хотелось, но в город почему-то не очень.
— Ты давай Клоп сам сходи сначала, — продолжил я, — узнай всё. Может, и не надо будет идти, узнают, что у тебя не настоящие документы и отправят в рабство, а мы обратно спокойно пойдём.
— Чтоб тебя орки оскопили, — произнёс наверно самое страшное пожелание, из имеющихся у него в лексиконе, Клоп.
— Что прекословишь? Ты и рабом, как оказалось, настоящим не был. Смотри, намнём бока.
— Я серьёзно!
— Да и серьёзно. Прав Хромой, — поддержал меня корм. — Надо тебя в загон отдать, пусть печать поставят, документы сделают, тут всё и узнаешь, и цены, и связи заведёшь.
— А ты что по-другому как-то хотел узнать? — подначил Толикам.
— Балаганщики, — ответил Клоп.
Донимали его не просто так — на нём лица не было. В прямом и переносном смысле — даже руки тряслись. Понятно, что боялся. Документы — липа, сам недавно из рабства. Но… смешно было на него смотреть.
Когда отходили подальше от дороги — встать на ночь, Клопа решили в таком виде не посылать, пусть успокоится, меня посетило ощущение дежавю. Словно по дороге к капищу — на нас кто-то смотрел:
— Чустам ты ничего не чувствуешь?
— Нет.
Шагов через двадцать он пересмотрел своё мнение:
— Как у ямы Огарика.
— Не дай боги он.
— И они ещё надо мной смеются, — пробубнил Клоп.
