Другой Путь (СИ) - Марков-Бабкин Владимир

Елизавета Петровна кивнула.

— Прекрасная романтическая песня. Жалко, что на немецком.

Каролина оживилась:

— О, ньет! Ньет! Я переводитт для Петера на русский язык! Я ему послатт!

— Вот как? Любопытно послушать. Я смела полагать, что вы не только о науке переписывались.

— Йа-йя, эмм, да, точно так. Не толька про науку. Про искуства и всё другой!

— Прекрасно. Прошу вас, принцесса.

Вновь струны. Вновь лютня. Вновь мелодия.

Лина понимала, что возможно сейчас один из решающих моментов — сумеет ли она расположить к себе русскую Императрицу.

Конечно, Лисавет прекрасно поняла и немецкий вариант, но было важно услышать перевод. Ведь если эта принцесса, как говорит, переводила сама, то это не бездумно выучить несколько слов на тарабарском языке. Это нужно чувствовать сердцем. Душой.

Хотеть это сделать.

Искренне.

Лина, не прекращая играть, выдохнула по-немецки:

— Государыня… Я старалась переводить и соблюдать размер. Петер писал, что у меня даже рифма есть. Петер прислал свои слова. Но, там много сложных для произношения русских слов. Я не успела разучить, как правильно говорить их. Прошу простить…

Императрица заметила, что Лина обратилась к ней Herrscherin — «Государыня», хотя для принцессы Гессен-Дармштадской она никакая не Государыня. Неясно, сказано это невольно или наоборот, но, факт имеет место быть.

Елисавета ободряюще кивнула.

Каролина запела уже по-русски:

Принцесса пела правильно и почти без акцента, разве что почти не смягчая конечные гласные. Явно долго учила и репетировала. И кто-то ей поставил русскую речь, не ровно ещё, но поставил. Она очень хотела это петь правильно. Давно, судя по всему. Не сейчас. Не в дороге в Россию. Раньше. Веря? Надеясь? Бог знает.

Выучила.

Внезапно Лина отставила инструмент и заплакала.

— Я мочь… нихт… Проститт…

В порыве чувств Императрица Всероссийская встала и обняла её.

— Поплачь, девочка. Это нужно иногда. Всё хорошо. Не беспокойся ни о чём. Всё будет хорошо…

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. ЗИМНИЙ ДВОРЕЦ. 12 ноября 1743 года.

— Рада тебя видеть, Петруша. Что-то случилось, что ты в такую рань?

Государыня по обыкновению поцеловала меня в лоб и пригласила присаживаться в кресла.

— Нет, Матушка, всё хорошо. Хотел пожелать тебе доброго утра. Ты всегда великолепна, а с утра твоё великолепие лишь подчёркивается свежестью нового дня.

Императрица улыбается.

— Ох, льстец, каких поискать.

Улыбаюсь в ответ:

— Я лишь любящий и уважающий тебя племянник. Верный и готовый исполнить любую твою волю.

Настроение Лизы с утра хорошее. Вот, и слава Богу.

— Чай?

Киваю.

— С удовольствием.

Императрица собственноручно разливает чай по чашкам.

Глоток.

Вздох.

— Ты, когда научишь моих заваривать хороший чай? Я уже и из Китая выписала указанные тобой сорта, но когда они ещё прибудут, а то, что есть в Петербурге и Москве никуда не годится. Где ты берешь свой чай для заварки, открой мне секрет.

— Нет никакого секрета, Матушка. Просто чай нужно любить и уважать. Он не терпит небрежения и простой механики. Это целое искусство. Поэзия. А твои мастера чая, извини, не поэты.

Но, Лисавет не удовлетворена ответом.

— Может и так, но у твоей Кати получается прекрасный чай, почти как твой, а у них нет. Почему?

Пожимаю плечами.

— Матушка, я не держу от тебя никаких секретов, тем более секретов и рецептов чая для тебя. Если твои мастера тебя не удовлетворяют, я готов лично приезжать каждый день и заваривать тебе чай.

Улыбка.

— Я когда-нибудь поймаю тебя на слове. Будешь сам приезжать или свою Катю присылать.

Киваю.

Ага. Это запросто. Люблю дальние подводки в исполнении Императрицы. И она любит это дело.

— Как будет угодно Твоему Величеству, Матушка.

— Так с чем пожаловал?

— У меня сегодня частный приём, если ты помнишь. Хотел ещё раз пригласить.

Благосклонный кивок.

— Да, я помню. Спасибо за приглашение. Я подумаю. А кто намечается?

— Да особо никто, достойный тебя и твоего внимания. Наши немецкие гости. Дядюшка мой, Ульрика, Лина. Ну, моя банда всяких там учёных-механиков. Думаю, устроить чаепитие и экскурсию по дворцу, мастерским и цехам.

— Кстати, о цехах. Жалуются на тебя.

Началось раньше, чем я рассчитывал. Но, прогнозируемо.

— На что же, Матушка?

— Говорят, что твоя мыловарня и рыба провоняли всё начало Большой Першпективной. Одно место было без рыбьего запаха в столице. Теперь въезжающие в город жалуются. Так это ты называешь просто опытами. Что будет, когда ты начнёшь производство? Ветры у нас, конечно, с Запада дуют, но вода-то будет идти от тебя в Летний сад. Петруша, нужно что-то делать, а то совестно уже. Я всё понимаю, но ты затеял большое строительство, судя по твоим бумагам и прошениям. А можно всё это строить не в Петербурге? Хотя бы в пяти-десяти верстах от города?

Вздыхаю.

— Всё, как пожелает Твоё Величество, Матушка. Но, чем дальше от Петербурга, тем хуже дороги и хуже рабочие. Точнее, их там просто нет. Крестьяне одни. А их надо учить. Да и нет у меня крепостных в окрестностях столицы. А если в моей подмосковной вотчине строить, то и дорого выйдет, и, вообще. Придётся и местных моих учить, и сырье завозить, и материалы, продукцию потом по известным тебе, прости Господи, дорогам в Петербург везти. Очень дорого выйдет. Да и присмотр нужен, а я в Петербурге.

Усмешка.

— Про крепостных в окрестностях Петербурга я намёк поняла. Хорошо, я подумаю. Хотела сделать сюрприз, но, намекну — думаю к свадьбе пожаловать тебе имение под Петербургом. Хорошее. Достойное Наследника Престола.

Склоняю голову.

— Матушка.

— Потом поблагодаришь, когда узнаешь, что за бриллиант я тебе готовлю. Так что после возвращения из Первопрестольной будет вам с молодой женой где устроить в Петербурге пир на весь мир.

— Благодарю, Матушка. А когда будет сие?

— Свадебка-то? Думаю, к лету. Помолвка, понятно, раньше.

Осторожно:

— И с кем помолвка?

— Не знаю, Петруша. Пока много вариантов. Сложно всё. Но, не скрою, Лина мне понравилась. Так что всё может быть.

Ну, хоть тут не всё безнадёжно в моей жизни.

— Спасибо, Матушка. Мои желания ты знаешь.

Кивок.

— Знаю, Петруш, знаю. Но, не всё зависит от наших желаний, сам знаешь.

— Знаю, Матушка. Однако надеюсь на правильное чудо.

— Правильное Чудо? Хорошо сказал. Да, может случиться и так.

Она помолчала.

— Что будешь с Катей делать?

Делать удивлённое лицо глупо. Лиза не терпит фальши. Комплименты любит — это да. Но упаси Бог её раздражать фальшивостью.

— Я не знаю, Матушка. Не скрою — мне очень хорошо с Катей. Если бы я мог на ней жениться, то я бы так и сделал.

Императрица вздыхает.

— Нет, Петруша, я этого сделать тебе не дозволю.

— Я знаю, Матушка.