Ташкент - Москва книга вторая, Халхин-Гол до и после, часть первая (СИ) - Akhmerov Farid

Пашинин внимательно слушал, и на его лице время от времени появлялась виноватая улыбка, как будто, кто-то чужой прочитал его потаённые мысли, и сейчас будет говорить как в детстве «ай-яй-яй, Мишенька, что же ты наделал». В это время он опускал вниз взгляд своих светло-голубых глаз.

Пока шёл неспешный разговор Ахмерова с Пашининым, пришёл Михаил Моисеевич Каганович – грозный нарком авиапрома, главный начальник конструкторов и строителей авиационной техники. Как выяснилось потом, не только её. Он пришёл не один, а со своим будущим главным инженером Зубковым, Иваном Георгиевичем, видным мужчиной 35 лет от роду. Ахмеров направил их к Карапетяну, который ждал, конечно, прибытие наркома, но попозже. Хотя к встрече всё было готово, и, проводив Кагановича к Гарнику Камоевичу, Ахмеров продолжил беседу с Пашининым.

Михаил Моисеевич и Иван Георгиевич подсели к столу Гарника Камоевича и тот начал излагать суть дела для высоких представителей. Вернее для Зубкова, в основном, потому что Каганович и Зубков договорились – техническую сторону ведёт главный инженер, организационно- политическую поддержку строительства ведёт нарком. Послушав немного, Михаил Моисеевич переглянулся с Иваном Георгиевичем и получив утвердительный кивок, встал и подошёл к столу подполковника Ахмерова. Тот, видя приближение наркома, тоже встал и жестом пригласил Михаила Моисеевича присаживаться за их стол. Нарком с удовольствием сел. Уж очень ему хотелось знать, о чём беседует его подчинённый с подчинённым всесильного наркома внутренних дел.

Когда, в продолжении разговора Ахмеров хотел пересказать наркому, зачем Пашинин пришёл в институт, Михаил Моисеевич сказал:

- Не теряйте времени, продолжайте, пожалуйста. Я немного в курсе, вчера приходил товарищ Сухой решать вопрос с организацией отправки аэроплана, который нам показывали и он просветил меня о совещании у товарища Сталина. Кстати, Павел Осипович очень доволен, что изучать и повторять машину доверили его коллективу. Я тоже считаю, что это правильное решение.

- Хорошо, товарищ нарком. Мы продолжим, - Ахмеров был рад, что решения, вернее предложения по вопросам Пашинина будет принимать не он один, если будут обижаться – не на него, - товарищ Пашинин, так чем вы хотели бы заниматься, кроме освоения И-180 на вашем заводе? Я вас правильно понял, Михаил Михайлович?

- Да, Фарид Алимжанович, я хотел бы поработать над схемой самолётов типа «цвиллинг» на основе И-16, которые выпускает наш завод. Если эта схема работает и на самолётах И-16, мы можем быстро и дёшево получить качественную машину, не изобретая ничего заново.

- Ну-ка, ну-ка, покажите мне эту чудесную схему, товарищи, - заинтересовался Каганович.

Сидевший рядом и ждавший лишь сигнала, майор Иванов, ещё в начале разговора понявший, «куда дует ветер» товарища Пашинина, быстро подал наркому распечатки со схемами «твин Мустанга», Ме-109 «Цвиллинг» и несколько других схем, в том числе, взятых и из сайта «Альтернативная история», где разговоры на эту тему регулярно поднимались. Подивившись такой быстрой реакцией сотрудников института, Каганович взял в руки чёткие рисунки и схемы и выслушал объяснения майора о преимуществах и сложностях связанных с работой над самолётами такой схемы.

- Я всё понял, - сказал нарком, - дело хорошее, нужное. Только, что будем делать с обещанием товарищу Сталину о серийном производстве И-16?

- Товарищ народный комиссар, разрешите обратиться, майор Сергеев, вы, наверное, хотели сказать И-180?

- Конечно, И-180, но и И-16, тоже. Только сегодня поступила заявка от вашего наркома, товарищ Ахмеров, на 25 истребителей И-16. Причём, лучшей комплектации. И подготовить запасные двигатели. Как-будто двигатели у меня в чулане хранятся – голос наркома даже звучал слегка обижено, - это опять какие-то ваши придумки?

- Так точно, товарищ народный комиссар авиационной промышленности. На этих самолётах лучшие лётчики-истребители будут осваивать тактические приёмы, разработанные по опыту прошедшей у нас войны. А потом передавать этот опыт остальному составу ВВС. Красной Армии.

- Хорошо, хорошо. Я же не спорю. Но за неделю, не снижая качества и не срывая сроки других поставок. Ладно, продолжим про наши планы. Что будем делать, товарищ Пашинин?

- Разрешите мне, товарищ нарком. – Это в ответ на молчание Михаила Михайловича, опять подключился Ахмеров. – Товарищ Пашинин, если откровенно, сколько машин И-180 может дать ваш завод в месяц? 75 машин в ноябре можете дать? Не снижая качества.

- На производстве всегда есть резервы, вы же знаете, Михаил Моисеевич. Ну, 75 в ноябре, постараемся. Больше нет, комплектующие изделия могут подвести.

- Тогда, основываясь на семидесяти машинах в месяц, можем попросить разрешения у товарища Сталина. А пять машин пусть будет резервом. – Это старый бюрократ Михаил Моисеевич – мастер кабинетных игр, подвёл черту под обсуждением вопроса товарища Пашинина. – Я, позже, позвоню товарищу Сталину, и мы согласуем с ним дополнительное задание для КБ товарища Пашинина. А пока, Михаил Михайлович, не теряйте времени, закрывайте командировочное удостоверение и домой в Нижний, который сейчас Горький. Двадцать пять машин для НКВД – я думаю это только начало.

«Как всегда, юмор нам строить и жить помогает» - думал Ахмеров, глядя, как ловко Каганович перехватил инициативу и показал всем «кто в доме хозяин». Тем лучше – Сталин, конечно, поймёт, откуда ноги «цвиллинга» растут, а остальные будут думать то, что им прикажут. А Михаил Моисеевич посмотрел взглядом победителя на подполковника и на Пашинина и, сославшись на то, что тема исчерпана, гордо пошёл к столу Карапетяна. Тот уже успел рассказать Зубкову про газопроводы «Бухара-Урал» и «Средняя Азия-Центр», про первые советские газопроводы Саратов-Москва и про предложение Каримова о продолжении газопровода от границы Узбекистана 2016 года до Челябинска 1939 года, взамен утерянного при переносе. О том, что по всему Узбекистану собрали трубы диаметром от 500мм до 1200мм для прокладки продолжения, о том, что этих труб не хватит и нужно будет закупить в Североамериканских Соединённых Штатах трубы не менее 300мм на оставшуюся часть. Продолжил рассказ Гарник Камоевич про компрессорные станции, которых надо будет не менее 30, чтобы поддержать давление в трубе хотя бы 55 атм.

Подошедший к столу нарком, даже не садясь, глянул на серьёзного Зубкова, осознавшего грандиозность предстоящего строительства, дождался, когда Карапетян замолчит и сказал Ивану Георгиевичу:

- Докладывайте.

Выслушав доклад Зубкова, Михаил Моисеевич коротко резюмировал:

- Поедете в Америку закупать нужное оборудование и трубы. Брать будем 60 компрессоров и трубы в двойном комплекте, чтобы и на Саратов-Москва хватило. Товарищи из внешторга будут вести переговоры, а вы в качестве технических консультантов. Два комплекта по цене за каждое изделие будет дешевле, как оптовая покупка. С руководством я договорюсь. Готовьтесь товарищи Зубков и Карапетян. Товарищ Ахмеров, может ещё есть какая необходимость для командирования в САСШ?

- Надо бы направить тех товарищей, которые в нашей реальности справились с этим заданием, - Ахмеров не особенно хотел отпускать Карапетяна. Учитывая разносторонние знания Гарника, подполковник думал привлечь его и на другие темы. – А вот Левицкий, помоему, нуждается в поездке в Америку по теме радиооборудования. Я прав, Владимир Иванович?

- Правильно, товарищ подполковник. Только, ведь, я должен после Первомая лететь в Ташкент за оборудованием. Как быть с этим?

- Ой, товарищи, только не делайте мне нервы по пустякам. Пока решатся вопросы с оформлением ваших документов, уважаемый Владимир Иванович, вы не только в Ташкент, вы во Владивосток съездить успеете, или в Биробиджан. Раньше 20-го мая и не расчитывайте. Так что, езжайте спокойно, а я с товарищем Молотовым буду заниматься оформлением ваших документов. Видимо придётся ваши документы делать как дипломатические, через торгпредство. И фамилию сменить, для конспирации. – Это Михаил Моисеевич, уже проникся проблемой и приступил к её осмыслению.