Черный дембель. Часть 1 (СИ) - Федин Андрей Анатольевич

За столами около доски расселась приёмная комиссия во главе с профессором Барановым. Я вспомнил не всех помощников профессора. Хотя точно видел их лица в прошлой жизни, во время учёбы в МехМашИне. Раскрасневшийся (наверняка, от духоты, а не от коньяка) Баранов толкнул перед абитуриентами короткую речь, которую продолжили его ассистенты и коллеги. Помощники профессора втолковали нам правила проведения экзамена. Немного попугали нас (на моего соседа по парте их угрозы подействовали: рыжий побледнел, его лоб покрылся испариной). И тут же «успокоили» притихшую аудиторию тем, что конкурс на экономический факультет в этом году меньше, чем в прошлом — наши шансы на поступление выше, чем были бы год назад.

Я снова прослушал уже известную мне информацию. Выделил из неё три основных момента. Во-первых, времени на решение заданий у меня предостаточно. В прошлый раз я отсидел в аудитории примерно половину отведённых на экзамен часов. Во-вторых, мне достался (как и в прошлый раз) второй вариант заданий. Всё же не напрасно я прогнал Барсика. В-третьих, свою оценку (и оценку младшего брата) я узнаю во вторник седьмого августа (списки с оценками абитуриентов вывесят в вестибюле главного корпуса института на информационном стенде). Я и сейчас помнил, с каким волнением в прошлой жизни отыскивал на приклеенных к стенду бумажках свою фамилию: двойка рядом с фамилией означала, что следующие экзамены автоматически отменялись.

— Ну-с, приступим, — заявил профессор Баранов.

Он и зевнул, прикрыл рот ладонью.

Его коллеги опустили исписанные мелом зеленоватые доски.

Я взглядом отыскал свой второй вариант и прочёл смутно знакомые фразы: «В реку впадает приток. На притоке на некотором расстоянии от устья расположен пункт „А“…»

На этот раз я покинул аудиторию, когда на преподавательский стол положили свои работы Кирилл и Артур.

С заданиями я справился ещё полчаса назад. Несколько раз их перепроверил. Проигнорировал жалобные взгляды рыжего соседа: парень явно не осознавал, что являлся моим конкурентом за вожделенное место в МехМашИне — в прошлый раз я никому задачки тоже не решал.

Кир и Артур дожидались меня около окна, любовались видом на соседнее крыло здания.

Парни увидели меня — рванули мне навстречу.

Кирилл нервно покусывал губы.

— Написал? — спросил он.

— Конечно, — ответил я. — Ерундовые задачки.

Мой младший брат вздохнул.

— А я четвёртое и пятое задания неправильно решил, — сказал он. — Мне так кажется. А может, и с третьим не справился. Там такой дурацкий пример был!..

Кирилл махнул рукой.

Он покачал головой и сообщил:

— Похоже, осенью я пойду в армию.

Глава 17

Котова и Торопова сдали свои работы по математике раньше нас. Я видел, как они спустились по ступеням с верхних рядов и положили на преподавательский стол свои работы. Кирилл и Артур сказали, что не застали их в коридоре около аудитории. Поэтому парни не просили, чтобы мы задержались: нам некого было ждать. Мы не спеша зашагали по пустым коридорам к выходу из главного корпуса МехМашИна. Мой младший брат пребывал в подавленном состоянии. А Артур злился из-за своего наряда: он снял и запихнул в карман галстук, пиджак Прохоров нёс в руках. А я вспоминал результаты вступительных экзаменов из моей прошлой жизни.

Тогда я получил пятёрку за письменный экзамен по математике. Устный экзамен по тому же предмету я сдал на «хорошо». Физику с трудом, но всё же вытянул на четвёрку. Артурчик заработал тогда три четвёрки. Кирилл отработал на тех экзаменах лучше нас: один балл мой брат потерял только на устной математике — два других экзамена он сдал на «отлично». Прохоров заработал в тот раз самый низкий средний бал — его я сейчас и взял за «проходной». В прошлой реальности средней оценки в четыре балла было достаточно для поступления. «Но теперь в уравнение добавилась новая переменная, — напомнил я сам себе, — Лена Котова».

Лену и Наташу мы не встретили и в вестибюле (там бродили рядом со статуями лишь два паренька, которые сдали свои работы на пару минут раньше меня). Меня этот факт порадовал: я не испытывал желание слушать девичий щебет. Но Кирилл и Артур озирались по сторонам — они явно искали взглядами не скульптуры советских инженеров. Парни переглянулись. Прохоров пожал плечами. Мой младший брат невесело усмехнулся. Я поправил на плече лямку сумки и двумя руками толкнул тяжёлую дверь, что отделала нас от яркого солнечного света и от пропитанного выхлопными газами уличного городского воздуха.

Я шагнул на уже нагретые солнцем ступени. Следом за мной из здания вышел Кир. Последним покинул главный корпус МехМашИна Прохоров. Парни зажмурились — убедились, что Торопова и Котова не дожидались их и на улице. Разочаровано выдохнули. У Кира снова поникли плечи, будто он вновь вспомнил о прошедшем экзамене. Прохоров потёр усы, махнул пиджаком — отогнал от себя большого шмеля. В атмосфере «провала и трагедии» мы зашагали к трамвайной остановке. Артурчик уже предупредил нас, что в посёлок не поедет. Хотя в прошлый раз во дворе его бабушки мы втроём «обмыли» первый экзамен.

— Жарко, — выдохнул Артур.

Ветер сменил направление — он донёс до нас ароматы хмеля и солода.

Мы дружно повернули головы. Взглянули на жёлтую бочку на колёсах, рядом с которой выстроилась очередь из абитуриентов Новосоветского механико-машиностроительного института и из случайных прохожих. Четверо счастливчиков уже держали в руках наполненные пенным напитком гранёные кружки. Они выглядели радостными — даже во мне пробудили зависть. Я заметил на бочке табличку: «Требуйте долива пива после отстоя». Разглядел и набитое на бочке через трафарет меню (рядом с хмурой женщиной в грязно-белом фартуке, наполнявшей кружки пивом для новых счастливчиков): «0.5 — 20 коп, 1.0 — 40 коп».

— Может, по пиву? — озвучил наши общие мысли Прохоров.

Он взглянул на меня.

Кир похлопал руками по пустым карманам своих брюк.

— Хорошо бы… — вздохнул он.

— Не возражаю, — сказал я.

И призывно махнул рукой.

Мы заняли очередь: стали в самом эпицентре дразнящих запахов. Парни завели между собой разговор на «отвлечённую» тему (но он явно не клеился). А я посматривал на советских граждан, поглощавших пенный напиток из наспех промытых тонкой струйкой воды кружек. И размышлял о том, что жить без интернета всё же спокойнее. О большинстве инфекционных заболеваний, что передавались воздушно-капельным путём, нынешние люди в большинстве своём и не слышали. И не представляли, что через общую посуду реально заполучить чесотку, герпес, гепатит А, ОРВИ, столбняк, газовую гангрену, бруцеллёз и прочие трудно произносимые болезни.

«Меньше знаешь, крепче спишь», — подумал я. Смахнул со лба капли пота. Наблюдал за тем, как продавщица отсчитывала сдачу очередному шагнувшему к ней измученному жарой и жаждой гражданину. Видел, как получивший в руки кружку с вожделенным напитком юный абитуриент ловко сдул на землю пивную пену — его приятели встретили этот жест восторженными криками. Мелкими шагами мы с парнями неторопливо, но неотвратимо приближались к стулу продавщицы и к заветному кранику. Наконец, и я протянул женщине трёшку, получил сдачу липкими монетами и три кружки с пахучим напитком.

Я ссыпал мелочь в сумку, не пересчитал её. Кир и Артур тут же забрали у меня свои долгожданные порции. К прочим заполучившим бокалы счастливчикам мы не присоединились — отошли от жёлтой пивной бочки в тень под густую крону каштана. Проигнорировали завистливые взгляды всё ещё томившихся в очереди под палящими солнечными лучами мужчин.

— За ВДВ! — объявил я. — С праздником, пацаны!

Отсалютовал парням бокалом.

— За ВДВ, — нестройным хором повторили Кирилл и Артур.

С нескрываемым удовольствием мы проглотили по три глотка горьковатой прохладной жидкости и по букету случайных неизвестных инфекций. Я не почувствовал в советском пиве вкусов димедрола и стирального порошка, о которых в прошлой жизни предупреждали интернетовские статьи. В насыщенном пивном вкусе затерялись и привкусы инфекций.