Светослов - Мистерия силы. Трилогия
— Почти. Осталось снарядить. Все стрелы подготовить.
— Поторопись, Афоний. Я буду ждать тебя с победой, — назидательно произнёс Осман.
— Я постараюсь оправдать доверие моего господина. Я могу идти?
— Да, иди. И помни: от тебя сейчас зависит многое, в том числе наша безопасность и наше будущее.
Осман пронзил Афония диким взглядом, напоминавшим взгляд оголодавшего волка, обвиняющего в своём голоде всех пастухов, и отрезал:
— Действуй.
И Афоний ушёл выполнять приказ…
И вот, ранним утром, когда ещё свет едва забрезжил над Землёй, в селение, соседнее с Хранителем, ворвались иноземные вооружённые воины на конях; в руках у них были горящие факелы. Они на ходу бросали факелы в сады ведруссов, и вспыхивало всё, горели травы и деревья. А всадники неслись всё дальше и продолжали поджигать живые кущи…
В своей светёлке родовой проснулся Светослов. Он за сердце схватился, как будто что-то вдруг его пронзило, и прошептал:
— Я чувствую — народ взывает к Богу… Идёт беда…
Ведамира, пробудившись вместе с ним, в тревоге прошептала:
— Я тоже это чувствую… Нам нужно что-то делать…
Светослов поднялся, быстро оделся и выскочил из светёлки. Он оседлал коня и крикнул Ведамире:
— Жди здесь меня и никуда не отлучайся! Защиту нашу враг не разобьёт! Я скоро возвращусь.
И он поскакал из сада на тропу, что открывала простор его родного края. И тут он взгляд свой обратил в ту сторону, откуда доносился топот скачущего во весь опор коня. Навстречу Светослову мчался всадник — ведрусс из соседнего селения.
— Велеслав? — промолвил Светослов, глядя на мчавшегося ведрусса.
Остановившись рядом с Ведуном, ведрусс тот в возбуждении воскликнул:
— Ведун-Хранитель, к нам пришла беда! Всё иноземцы подожгли — горят сады родные наши, всё — в огне! И скоро будут здесь они.
— Где ваши люди, Велеслав? — спросил Ведун, смиряя на ходу загарцевавшего коня.
— В лес ушли они, укрыться больше негде. Мечами рубят иноземцы деревья наши и факелами поджигают всё вокруг, и стрелы запускают в наши кущи, врасплох пытаясь настигать и убивать; уже есть жертвы.
— Вот варвары.
Ведун на какие-то мгновения задумался.
Ведрусс-гонец, что Велеславом звался, вдруг спросил:
— Что будем делать, Хранитель?
— Ты о чём? — удивился Ведун.
— О том, что нам пора ковать мечи, иначе туго всем придётся.
— Я дар на меч не променяю, — отрезал Светослов.
— Тогда нас всех поодиночке уничтожат.
Ведун взглянул на Велеслава, словно желая шок его внезапный устранить, и произнёс невозмутимо и проницательно:
— Негоже нам хвататься за мечи. Подумай сам: какая в том находка? Ещё не всю мы нашу силу исчерпали, её вполне нам хватит, чтоб супостатов иноземных одолеть. Настанет время — загрустит народ, сокрыв от вражьих замыслов волшебной силы дар, и, сам того не ведая, забыв о нём, — тогда вот и придёт черёд мечей, но лишь для обороны.
Велеслав словно проснулся; он посмотрел на Хранителя и с облегченьем произнёс:
— Да, ты прав, Хранитель…
— Теперь нам нужно поспешить.
— Я поскакал к своим, они ждут вести от меня, — бросил Велеслав, разворачивая коня.
— Давай быстрей. Скажи своим, что мы готовим оборону, — добавил Светослов.
Велеслав пришпорил коня и умчался.
Ведун повернул коня и вышел на середину широкой тропы. Он набрал воздуху и гортанно, во всю мощь воскликнул:
— Род моих братьев и сестёр! Я — Светослов, Ведун-Хранитель Рода, обращаюсь к вам!!!
На тропу стали выходить ведруссы из своих садов, они взволнованно смотрели на Хранителя. Ведун продолжил:
— Быстрей все собирайтесь — к нам иноземцы ворвались, они наши сады кругом сжигают! Все уходите в лес! Поставьте там защиты знаки! Так Рода нам стратегия велит! Я вас найду!
— А как же ты? — спросил один из ведруссов, стоявших неподалёку.
— Ты за меня не бойся, я — Хранитель. Ну что вы медлите?!
Тут заговорил другой ведрусс:
— А как же сады родовые? Любви нашей воля? Здесь — наше пространство и сила!
И он окинул взором родную округу.
Хранитель ответил:
— Тех иноземцев — тучи. И всё они сжигают, и стреляют чаще в спину из засады. Они пожгли сады соседнего селения, когда все спали, люди чудом уцелели, благодаря единству Знаков Родовых; они успели в лес уйти, и то не все — часть братьев наших врасплох настигли вражеские стрелы. Теперь те иноземцы к нам спешат. Так что ты хочешь им оставить: свой сад или себя с женою и детьми?!
— Но мы им можем дать отпор достойный!
— Да, можем. Но потом они опять сюда вернутся и будут ночью жечь сады. Нет. С этим нужно раз и навсегда покончить! Поэтому все — в лес! Нас время подгоняет! Давайте, поспешите!
Все люди стали спешно собираться, уводить коней, медведей, забирать орлов. На тропу выскочил сын Светослова — могучий Мирослав. Он воскликнул:
— Отец! Мы иноземцам Рода Щит покажем!
— Да, действуйте. Я верю, Мирослав, ты сделаешь как надо это всё.
Мирослав развернул коня и выкрикнул своим:
— Давайте все за мной!
Ведруссы оживлённо последовали за Мирославом.
Ведун же оставался на тропе, он ждал, когда все Веды в лес уйдут. Он был один.
А в это время в зарослях, что у тропы, уже лазутчик иноземный притаился с луком наготове; он наблюдал за Светословом:
— Ага, вот он, Ведун-Хранитель…
И он уже прицелился в Хранителя, натягивая тетиву, чтоб выпустить из лука смертоносную стрелу.
А в это время над тропою птица огромная возникла; и странные глаза той птицы слезами наполнялись.
И вспыхнула живая картина перед ней, как будто время вспять мгновенно обратилось, разъяв живую память…
В родном саду маленький Светослов сидел рядом со своим старшим братом — Яросветом.
— Как же я люблю тебя, Светословчик, — промолвил Яросвет.
— И я тебя тоже, Яросветик, — ответил маленький Светослов.
И они обнялись…
Молниеносно птица эта спикировала вниз и на себя стрелу, летевшую из лука, приняла, закрыв собою Светослова… И тут же рухнула на землю, преобразившись, — на тропе лежал брат Светослова, Яросвет, со смертоносною стрелой в груди…
Светослов весь содрогнулся, глянув на него:
— Яросвет?!
Он тут же взгляд метнул в заросли, где тот лазутчик затаился, глядевший изумлённо на внезапно поверженного человека, упавшего откуда-то сверху.
Ведун вложил всю мощь свою в гортанный крик:
— Тор Тау!!!
Вспыхнул воздух, и лазутчика удар убойной силы отбросил вглубь зарослей, сознанье отключив. Ещё два иноземных лазутчика сзади, видя всё это, пригнулись к земле и попятились в заросли. Один другому вполголоса проговорил, не поднимая головы:
— Быстрей назад! Они владеют зверской силой колдовской. Об этом надо срочно сообщить стратегу нашему.
Они исчезли в зарослях лесных.
Хранитель слез с коня и бросился к поверженному брату:
— Яросвет!
Яросвет умирал. Он с трудом приоткрыл глаза, чуть улыбнулся и сквозь хрип тяжело произнёс:
— О Светослов… Прости, мой брат… Я силу не сдержал… Теперь я не смогу сюда вернуться… Храни её… любовь свою… Ты будешь вечно… сиять и свет нести… Прощай…
И он, закрыв глаза, застыл. Склонившийся над братом Светослов не видел, как возникла рядом Ведамира.
Она невольно ахнула:
— Яросвет?
Светослов обернулся и вымолвил:
— Да. Яросвет…
Он опять направил взгляд на неподвижного брата и произнёс:
— Он спас мне жизнь… Его мы похороним в родном саду.
Он вырвал стрелу из сердца Яросвета и отшвырнул её в сторону. Затем взял брата на руки, и они с Ведамирой направились к родному саду.
Тем временем шальные иноземцы к другим садам подтягивали силы, их действия хоть были и вероломны, но всё же осторожны: вдруг применят эти Веды какое-то своё искусство колдовское? И потому стреляли чаще из засады, а жгли сады — чуть свет, чтобы наверняка. Они вошли в селение Хранителя. Поняв, что тихо всё, решили для начала с окраины сады поджечь, и если будут крики раздаваться, то разом всех разить из стрел. Пробравшись к саду, где Ведун с Ведуньей оставались, они прислушались.
Затем стратег их главный произнёс:
— Проверить надо, есть ли кто в саду. А то не ровен час — они нас колдовством своим внезапно укокошат…
Тем временем Ведун в своём саду готовил новый ход — как Весть для всех живущих — тех, кто слышать может его призыв, внезапный и необычный.
Он обратился к Ведамире:
— Из сада — никуда. Сейчас я только новый Образ сотворю и запущу его в пространство, чтоб те, кто может чувствовать и слышать, сумели всё понять и Образ тот усилить в себе и в людях. Теперь — за дело.
И он увидел вдруг в своём родном саду какого-то странного человека. Этот человек, одетый в балахон с накинутым на голову капюшоном, почти скрывавшим его лицо, медленно приблизился к Хранителю и произнёс:
