Светослов - Мистерия силы. Трилогия
— Да я… Ну, просто я задумалась о личном, — ответила ей внучка.
— Ну, может, я смогу тебе помочь в твоих раздумьях?
Ладомила на бабушку свою взглянула своим небесным взором и вдруг заговорила:
— Бабуленька моя любимая, скажи: а если парень вдруг на девушку посмотрит с тайной силой, в которой он таит своё стремленье к ней… Ну, в общем, если хочет он создать с ней жизнь свою, соединившись вместе, то девушка должна ли отвечать ему таким же взглядом?
— Ну, если ей по нраву парень тот, тогда она, конечно, имеет право ему ответить, а потом — в согласии творить своё пространство двенадцать месяцев, до полной кульминации любви.
— А потом?
— Потом — Венчанье.
Ладомила вдруг ещё спросила:
— А если вдруг тот парень передумает и на другую девушку горячий взор свой обратит?
— Вот для того-то и даны двенадцать месяцев взаимного труда и испытания любви, — ответила бабушка, предвосхищая новые вопросы.
И Ладомила вновь спросила:
— А если девушка остынет вдруг к нему и на избранника другого взор направит?
На внучку бабушка взглянула проницательно и ясно ей ответила:
— Родная Ладомилушка моя, запомни Вечности закон: бывает лишь один избранник у девушки; и когда они, в единстве обвенчавшись, свой род готовы продолжать, он Образ будущий творит ребёнка своим нетленным Духом, и этот Образ воплощается потом в ребёнке их родном.
Она опять внимательно на внучку посмотрела и продолжила:
— Но что-то ты взволнована, родная… Тебя тревожит кто-то из ребят?
— Да нет пока, — ответила ей Ладомила. — К тому же рановато ещё избранницею быть мне для кого-то. Но всё же поподробней хотела я узнать всё это. Спасибо, моя милая бабуля. И ещё… хотела я узнать, вернее — уточнить… Мне дедушка рассказывал, давно когда-то, какой-то иноземец хотел насильно взять девицу из соседнего селенья.
— И что же?
— Но у него не получилось ничего, — девица та его к себе не подпустила, отшибла от себя каким-то тайным знаком… И он упал без памяти и чувств…
Бабушка тут же разъяснила:
— Всё правильно. Она так поступила согласно Рода истинным законам. Иначе б иноземец тот оставил в ней свой мрачный непотребный образ, который бы потом мог проявляться в её законных детях, зачатых от любимого супруга, испортив Род её и жизнь поисковеркав. Тогда б её пришлось к волхвам отправить для очищения от чужеродной той энергии.
Сказав всё это, бабушка внимательно посмотрела на Ладомилу и успокоительно добавила:
— Но ты, моя родная, не волнуйся, не бойся, Ладомилушка моя, у всех у нас есть Сила та, что не допустит чужеродного вмешательства в сияние любви и продолженье Рода.
— Как я люблю тебя, бабуля, — произнесла Ладомила.
Но в её глазах затаилась какая-то тревога… И, почувствовав это, бабушка тихо сказала:
— Ты что-то вновь с печалью смотришь… Что мучает тебя?
— Я нынче видела тревожный сон… В том сне в наш светлый край ворвались иноземцы… И были очень страшные они, безжалостные и коварные… и всё рубили на своём пути и жгли…
Бабушка замерла, глядя на внучку. В глазах Ладомилы застыли слёзы, она смотрела куда-то в пространство.
Бабушка обняла внучку и прижала её к себе. Она сказала:
— Никто не в силах наши образы разбить — в них наша жизнь светла и постоянна, как воды в реках, знающих свой путь. Вот потому и в радости всегда мы, что ведаем своё предназначенье. И наш Ведун-Хранитель — твой могучий прадед — всегда готов отбить любой удар и Род предостеречь от козней тайных.
Возникла пауза. И Ладомила вдруг промолвила:
— А может, сон мой — это просто напасть какая-то извне? Бывает же такое, что лихие силы незримо нам подсовывают страсти?
— Бывает и такое, Ладомила… А может быть, и предостереженье… Но ты должна спокойна быть, светла и безупречна.
И она проницательно посмотрела на внучку.
— Я поняла тебя, бабуля. Я постараюсь быть такой, — ответила ей Ладомила, улыбнувшись.
Они обратили взоры на своих родных, продолжавших спокойный праздник родовой, и присоединились к ним…
В это время над ними, высоко в небе парила огромная тёмная птица. Эта птица сделала круг в небе и полетела в сторону от садов, туда, где открывались иные просторы.
На поверхность пустынного холма, хлопнув могучими крыльями, приземлилась эта огромная птица; она тут же превратилась в Яросвета. Яросвет прошёл в сторону шалаша, затем остановился и сел на траву. Его взгляд был полон горечи. В этой горечи было всё, что связывало его с прежней жизнью, от которой он так легкомысленно и самоуверенно отказался; и эта безутешная тоска вырывалась наружу, пытая и мучая Яросвета, и в нём возник вопрос: «Что дальше?…» Но в тот же миг другая мысль в нём прозвучала: «Всё это — временная слабость. Нужно просто отдохнуть…» Яросвет глубоко вздохнул и лёг на спину. Он закрыл глаза. И тут же он погрузился в глубокий сон…
И он увидел вдруг перед собой могучего человека, облачённого в длинную одежду, похожую на мантию, у него были длинные волосы и удивительно проницательные глаза; похоже, в этих глазах таились все тайны мира, они сияли изнутри и пронизывали Яросвета насквозь, читая все его думы и чаяния.
И человек этот непостижимый сказал Яросвету отрешённо и холодно:
— Меня изгнать ты не сумеешь. Я — часть тебя, ты сам на это согласился когда-то. Освободиться от меня ты можешь, только распрощавшись с жизнью, для этого тебе придётся умереть…
Вспышка света ослепила Яросвета. И он проснулся. Он взгляд свой отрешённый направил куда-то вдаль, в необозримый мир свободы…
Меж тем в краях тех дальних, где когда-то Хазир приказы тайные давал своим гонцам и воеводам, уже другой готовился расклад… Хазира, ушедшего из жизни, сменил другой секретный лидер. Это был человек крутого нрава, не терпевший пререканий и советов. Звали его Осман. И он решил довести до конца то дело, которое когда-то неудачно начал его предшественник Хазир.
В зале с шикарными занавесями и обширной террасой возник статный человек в длинной одежде, похожей на хитон. Он обратился к Осману, сидевшему в удобном массивном кресле:
— Мой господин Осман, я готов слушать…
Осман смерил взглядом своего секретного агента, вздохнул и начал излагать:
— Итак, мой любезный Афоний, наше дело стоит большого внимания. Я тщательнейшим образом изучил исторический материал, оставленный нам Хазиром. И я понял, в чём была его ошибка. Славянорусов, или, как он их назвал — Ведруссов, просто так не одолеть. Они владеют самым мощным, тайным волшебством. Их нужно просто выжечь, стереть с лица Земли, чтоб памяти о них не оставалось… Да, позаботься — эту летопись необходимо будет тоже уничтожить. Чтоб не было следа. Пепел хранит безмолвие…
Он со злорадством улыбнулся, глянув на свиток, лежавший рядом на столике, и вдруг добавил:
— А впрочем, я пока оставлю её у себя — она ещё мне может пригодиться… Там есть один очень интересный пунктик… Стратегия… Да. Славяне… Веды…
Он погрузился в размышления. Афоний молча ждал, не двигаясь с места.
Наконец хозяин встал и подошёл к Афонию. Тот взглянул на Османа и уловил в его глазах какой-то яростный огонь, идущий изнутри. Осман поднял кисть руки и, властный жест усилив указующим перстом, сказал при этом назидательно-пронизывающим тоном с оттенком тонкого сарказма:
— Готовь умелых воинов со стрелами, разящими наверняка. Ты понял мой намёк?
— Но где ж мы столько яду наберём? — растерянно вымолвил Афоний, мгновенно всё поняв.
— Задействуйте шаманов, змееловов, мудрецов. Всех змей в округе выловить и скорпионов. Да. Армия должна быть подготовлена достойно — огонь, мечи и стрелы. Всё. Действуй.
Афоний развернулся и пошёл выполнять приказ…
Спустя три дня в апартаментах Османа опять возник его агент Афоний, которому было велено заняться отловом ядовитых гадов. На этот раз он был растерян и встревожен не на шутку. Он доложил надменному Осману:
— Мой господин Осман, у нас возникли некоторые проблемы.
— Что ещё опять? — напрягся Осман, поднимаясь с кресла.
— Мы не можем отловить змей, они все уползают от нас. Такого ещё не было, — растерянно вымолвил Афоний, с затаённым ужасом глядя на хозяина.
— Что значит — уползают?! — вспыхнул Осман, приближаясь к взволнованному Афонию.
— Это невероятно! Они ускользают от змееловов с немыслимой ловкостью и очень быстро. Одну змею пытался поймать наш опытнейший змеелов, но она его ужалила и уползла. Теперь он у шаманов, не знаю, выживет или нет…
Возникла пауза. В нависшей тишине смешались мысли ополоумевшего Османа и чувства оцепеневшего Афония… Наконец Осман вынес решение:
— Ну, тогда пауков, скорпионов отлавливайте! Добыть яду хотя бы немного, чтоб хватило на главных! Воины готовы?
