Меченый. Том 3. Жребий брошен (СИ) - Савинков Андрей Николаевич "Funt izuma"
Тут нужно понимать, что по статистике около 20–30% населения Катара — арабы. Каждой твари по паре, но и из Ирака выходцев немало, учитывая продолжавшуюся шесть лет войну с Ираном и в целом дружественные отношения Дохи и Багдада — до войны, теперь-то они изрядно попортились, — ничего в этом странного нет. Ну и вот среди этих 3–4% населения совсем несложно было создать несколько глубоко законспирированных спящих ячеек, которые в нужный момент и сработали своеобразной пятой колонной.
Нет смысла описывать всю операцию. Как легендировали танкер, покупая судно через 15-е руки, как в открытом море вдалеке от чужих глаз грузили людей, оружие и «заправляли» этот брандер взрывчаткой, как… Не важно.
Важно, что сначала атака боевиков с убийством всех подряд, минированием оборудования, прорывом в сторону Дохи — тут, правда, у иракцев не выгорело особо, раствориться в большом городе им не удалось, большую часть положили на подходе, а остатки потом выловили достаточно тщательно — и, конечно, взрывом танкера нанесли Умм-Саиду и расположенному там нефтеперерабатывающему заводу тяжелейшие повреждения. Не Рас-Танура, конечно, но добрых четыре месяца потом завод простоял в ремонте, да и просто расколовшийся пополам у причала танкер поднять на поверхность оказалось тем ещё геморроем. Про полтысячи погибших портовых рабочих и других случайно подвернувшихся гражданских даже говорить смысла нет, на фоне остального это было такой мелочью…
Ответственность за теракт ничтоже сумняшеся взял на себя Саддам, выступив с обращением ко всему арабскому миру с призывом сплотиться против единого врага. Конечно, данный призыв остался без ответа, однако уверен, все, кому нужно, это обращение услышали.
Что же касается основного, так сказать, фронта, то к концу июня американцы смогли взять под контроль большую часть Басры и наконец окончательно взять в кольцо Эль-Кувейт. Надо сказать, что прорывающиеся в обороняемый иракскими войсками город по ночам катера не сильно беспокоили янки, ну сколько там можно завезти-вывести на катере водоизмещением в двадцать-тридцать тонн? Вот только оказалось, что вместе с ранеными катера вывозят из Эль-Кувейта ещё и отснятый материал. Сотни часов отснятого материала.
Что сказать? Я уделял правильной пропаганде немало внимания. Могу с гордостью сказать, что моя личная идея купить пару тысяч ручных камер и отправить их в Ирак для съёмки боевых действий «от первого лица» окупилась примерно миллион раз.
Тут нужно сделать оговорку, что официальная американская пропаганда вместе с «самыми свободными и честными СМИ» рисовали всему миру картину, в которой солдаты благословенной Америки ведут хоть тяжёлые, но успешные бои, захватывают квартал за кварталом, уничтожают сотни боевиков, а сами практически не несут потери.
И тут начинает вылезать видео совсем иного рода. Вот «Абрамс», снятый с пятидесяти метров, ведёт огонь по очередной груде битого кирпича — собственно, весь Эль-Кувейт к этому моменту уже представлял собой кучу развалин, так что подобные пейзажи там были примерно везде — из какой-то щели вылезает солдат с РПГ-7 и в упор всаживает в борт танка кумулятивную гранату. Сначала кажется, что ничего не происходит, а потом машина начинает дымить, открываются люки, изнутри пытается вылезти экипаж, попадает под автоматный огонь, а в итоге танк и вовсе взрывается от детонации боеукладки. И не важно, что бахнули заряды в башне в отделённой от основной части боевой машины кормовой нише, зато выглядит это очень эффектно.
А вот кадры того, как прилетевший поддержать огнём свою пехоту «Апач» — самый новый, только-только начавший поступать в войска ударный вертолёт — ловит ракету из ПЗРК и падает, превратившись в объятый огнём дымный шар.
А тут видео, как американская — ну, наверное, так во всяком случае подразумевается — бомба прилетает в лагерь содержания местных жителей. Крики, кровь, рыдающие женщины, куски тел… Ко второму месяцу боевых действий разозлённые большими потерями янки, кажется, совсем перестали обращать внимание на выставляемый иракцами «живой щит» и стали шмалять куда придётся, вовсе не заморачиваясь моральными аспектами. Тем более что уже случались инциденты, когда переодетые в «гражданку», замотанные в тряпьё иракские солдаты косили под беженцев, подбирались к американским солдатам вплотную и потом тупо их расстреливали из скрытого под одеждой оружия. Рядового Джона с винтовкой тут понять вполне можно, ему политика до фени, ему просто выжить хочется, и инстинкт самосохранения резонно подсказывает стрелять во всё, что движется. С другой стороны, симпатии сидящего на диване и покуривающего кальян Ахмеда где-нибудь в третьей мусульманской стране при виде такого отношения к единоверцам могут оказаться совсем не в пользу «звёздно-полосатых»…
Или не менее интересный фильм, как тройка бравых американских штурмовиков попадает в засаду и падает поломанными куклами, словив длинную-длинную пулемётную очередь. И, конечно, быстрая нарезка снайперского огня: выстрел — убит, выстрел — ранен, выстрел…
При этом совсем не важно, что за каждого убитого американца иракцы платили четырьмя или даже пятью своими. Багдад за годы войны с Ираном к потерям уже был привычен, а кто в «цивилизованном мире» будет считать вонючих арабов в тапочках, а вот способность американской нации мириться с идущими в метрополию гробами была под большущим вопросом.
Глава 11
Железнодорожные магистрали
26 июня 1986 года; Владивосток, СССР
THE GUARDIAN: Цена нефти — цена промышленного краха
Второй год подряд цена нефти держится на рекордной высоте — 50–70 долларов за баррель. Правительство М. Тэтчер торжествует: бюджет полон, фондовый рынок ликует, а Северное море приносит миллиарды в казну. Но за этой внешней победой кроется разрушительный удар по сердцу страны — британской промышленности.
Сильный фунт, разогнанный нефтедолларами, превращает продукцию британских заводов в неконкурентоспособный товар. Экспорт падает, станки останавливаются, рабочие — снова в очередях на пособие. Только за два первых квартала 1986 года закрылись десятки фабрик в Йоркшире, Мидлендсе и Южном Уэльсе. Миллионы потеряли надежду на восстановление промышленного достоинства Британии.
Юг страны вновь начинают захлёстывать забастовки, доля членов профсоюзов, которые готовы проголосовать за консерваторов на ближайших выборах падает от месяца к месяцу, если в 1983 году лейбористам отдали свои голоса только 39% членов профсоюзов, что стало настоящим разгромом и стоило Футу поста лидера партии, то сейчас этот показатель достиг равновесия.
Цены на бензин, отопление, транспорт бьют по карману каждого. Особенно страдают пенсионеры, безработные, сельские общины. Вместо адресной помощи — правительство вкладывает нефтяные доходы в очередную приватизацию и налоговые послабления для Сити. Вновь пошел разговор о возможной приватизации хронически убыточной British Rail, хотя еще недавно Тетчер яростно открещивалась от подобных планов.
«Вся страна превращается в нефтяной офшор, где выигрывают немногие», — заявляют профсоюзы. Лейбористы настаивают: нефтяная рента должна работать на возрождение промышленности, модернизацию производств, поддержку северных регионов.
Но кабинет Тэтчер, ослеплённый нефтяным богатством, ведёт страну к новому «голландскому заболеванию». Когда нефть уйдёт — что останется Британии, кроме сверкающих офисов в Лондоне и руин на месте заводов?
Лейбористская альтернатива очевидна: справедливая перераспределительная политика, стратегические инвестиции в рабочие места и промышленное возрождение. Нефть — не повод забыть о людях.
Главной же целью моего прилета на Дальний Восток было большое совещание по развитию Железных дорог СССР на ближайшие две пятилетки до 1996 года. Почему его нужно было проводить здесь на краю земли? На это у меня было как минимум две причины: во-первых, немалая часть этого самого развития должна была прийтись именно на данный регион. Опять же в широком смысле — на все Забайкалье. Ну а во-вторых, просто полезно иногда вытащить приросших к стулу чиновников «в поля», чтобы они, так сказать, вживую посмотрели на ситуацию на месте, с людьми пообщались, ножками по земле походили. На пользу это идет.
