Андрей Посняков - Принц воров
– Да это все понятно, – закивал юноша. – Но все же… Этот грохочущий лук… ты ведь сейчас положил почти дюжину.
– И это плохо!
– Почему плохо?
– Потому что нельзя просто так убивать, если есть хоть какая-то возможность не делать этого. Увы, у нас такой возможности не было. Поэтому, помолимся, юный друг мой.
– Да, помолимся, – охотно согласился Лешка. – Возблагодарим Господа за то, что он очень вовремя послал тебе грохочущий лук!
Глава 12. Быстрый ветер
Но стало ясно,
что не было счастья…
«Беовульф»Вообще-то, какая разница – Гиппон или Карфаген? Карфаген, именуемый с римских времен Колония Юлия, даже еще и лучше для дела – все-таки столица, может быть, и флот Гелимера уже вернулся с Сардинии, а не вернулся – так можно подождать, пошляться по злачным местам, пособирать сплетни о странных советниках короля, о корабле-городе.
Конечно, Гиппон Регий – ближе. Но ненамного, и если уж на пути беглецов попались паломники, идущие в Карфаген, было бы грех не воспользоваться столь подходящим случаем.
Стук посохов о высушенную раскаленным солнцем тропу первым услыхал Алексей и сразу встрепенулся, напрягся.
– Что такое? – замедлил шаг Александр.
Юноша показал рукою:
– Там, впереди, кто-то идет. Слышишь?
Теперь и Саша услыхал шаги, посохи… а вот – запели.
– Что такое они поют? – удивился молодой человек.
Его юный спутник лишь хмыкнул:
– Псалмы, что же еще-то? Думаю, это монахи, паломники.
– Кафолики или ариане?
– У сторонников Ария нет монахов. По крайней мере, я их никогда не встречал.
– Что ж…
Саша соображал быстро: паломники – это очень хорошо, это удача – вряд ли монахи вызовут хоть у кого-то какие-то подозрения. Да, арианская власть их не жалует, впрочем, Гелимер, кажется, сделал какие-то послабления в этом смысле… или ему посоветовали их сделать, дабы ненужными репрессиями не настраивать против себя большинство населения. Хотя… давно уже настроили.
Сняв с плеча автомат, Александр вытащил запасной магазин, аккуратно завернул оружие и патроны в куртку, ту самую – «Паризьен Элекрик», и, тщательно запрятав все это под приметный камень, озабоченно посмотрел на Лешу:
– А знаешь ли ты какие-нибудь псалмы, мой юный друг?
– Да не особо, – подумав, честно признался подросток. И тут же спросил: – А зачем ты оружие выбросил, дядя Саша?
– Не выбросил, а припрятал. Хотя вряд ли еще раз окажусь в здешних местах… Камень запомни – может, и тебе когда пригодится.
Александр все же научил парня управляться с «калашниковым», и гордости юноши не было предела! Потому и переживал парень – ах, как же теперь без гремящего лука-то?
– Никогда не тоскуй о вещах, друг мой, – наставительно заметил Саша. – Что вещи? Даже самые лучшие и, казалось бы, необходимые – просто пыль. Сегодня есть, завтра – нету, послезавтра – опять есть, и даже еще лучше, чем были. Черт с ним, с гремящим луком, тем более железных стрел уже – сам видел – осталось раз-два – и обчелся… Ну, что ты смотришь? Давай, затягивай песню… тьфу ты – псалом!
– Я… я не знаю.
– Тогда молитву! Громко и нараспев. И поспеши – нам нужно нагнать монахов.
– Агнус Домини-и-и… – прибавив шагу, послушно затянул Леша.
Александр подпевал ему, как умел – выходило не очень-то складно, зато громко, и всем было сразу ясно – молитва!
Монахи – числом с дюжину, – услыхав сии песнопения, остановились.
– Да благословит вас Иисус и Святая Дева, братья! – подойдя ближе, на католический манер произнес Саша. – Смею ли спросить – куда путь держите?
– Идем в Колонию Юлия, путники, – вполне доброжелательно отозвался седобородый старец с большим, загнутым сверху, посохом, по всей видимости – старший.
– И мы туда же! – молодой человек широко улыбнулся. – Поклониться святой Перпетуе, испросить благости и покровительства во всех наших делах.
– Хорошее дело, – одобрительно кивнул паломник. – Идемте же с нами, добрые люди, ведь вместе куда веселей, да и безопаснее – по дорогам бродят разбойники… избави, Господи.
Седобородый, а за ним и все остальные монахи, и Александр с Малышом – перекрестились.
– Меня зовут брат Силистрий, – улыбнулся старец. – Я тут, у братьев, вроде как за старшего.
– Я – Александр, а это Алексий, племянник.
– Алексей, не Алексий, прабабушка же так назвала! – заспорил было подросток, но Саша нетерпеливо махнул рукой – идем уж. Алексей, Алексий – какая разница-то?
Так и зашагали дальше – впереди – монахи, за ними – беглецы. Продвигались вперед медленно – с чувством, с толком, с расстановкой, как видно, паломники привыкли не спешить, словно бы показывая свою отрешенность от всяческой мирской суеты. Останавливались у каждой развилки, молились, испрашивая у Господа или какого-нибудь почитаемого святого удачного пути и счастья для всех путешествующих. А когда вышли на широкую мощеную дорогу – естественно, римскую, – тут уж устроили целый молебен, крестились и клали поклоны минут двадцать, если не полчаса, после чего сели трапезничать, щедро поделившись едой (уж какая была) со своими новыми спутниками.
– Ну, и зачем нам в Колонию Юлия? – улучив момент, заканючил Лешка. – Нам же в Гиппон надо.
– Зачем нам в Гиппон?
– Ха! Так ты ж сам сказал – идем, мол, в Гиппон Регий, а там… оттуда – в Гадрумет на каком-нибудь попутном судне.
– Какая разница? Поплывешь в Гадрумет из Колонии Юлия… может быть, и я с тобой двину. Еще и ближе. И с чего тебе так дался Гиппон?
– Гиппон привычнее, – чуть помолчав, смутился юноша. – Я там был три раза… А в Колонии Юлия – никогда.
– Ну, вот видишь! Хоть столицу посмотришь.
Закончив трапезу и молитву, паломники вновь двинулись в путь. Отроги крутых гор постепенно сменились пологими холмами и широкими долинами с зелеными виноградниками, оливковыми рощами и садами. То тут, то там попадались засеянные пшеницей поля и окруженные оградами из плоских камней огороды, по обеим сторонам дороги, меж полями, рощами и огородами белели виллы, когда-то римские, а ныне – вот уже около сотни лет – принадлежащие завоевателям-вандалам. Еще первый король – знаменитый Гейзерих – приказал наделить всех своих воинов землей и никогда не брать с них налогов. Вот так и жили – за счет местного населения, а как же еще? Слава богу, земли кругом лежали плодороднейшие, продуктов хватало. Если, кончено, не случалось слишком уж засушливых или слишком дождливых лет.
Все чаще по пути встречались повозки, всадники и бредущие с вилами на плечах крестьяне, скорее всего – посаженные на землю рабы и колоны. Паломники приветливо здоровались со всеми, пели псалмы, молились – и получали милостыню, пусть не такую уж щедрую – хлебные лепешки, кувшинчик вина, сыр, оливки, но и этой пищи вполне хватало, и в пути монахи не бедствовали.
Один крестьянин оказался ну до чего любопытным, так и ехал на своей запряженной быками телеге рядом с братом Силистрием, пока не пришло время свернуть, все расспрашивал о святых мучениках, да о казнях.
Брат Силистрий удовлетворял похвальное любопытство мирянина на полном серьезе и с видимым удовольствием, во всех подробностях рассказывая о покровительнице Карфагена святой Перпетуе. Как она родилась – в роскоши и неге, в семье почтенного римского патриция, конечно же – закоренелого язычника и врага Светлой Христовой веры, как – тайком от деспота-отца – крестилась, восприняв Слово Божие, как пошла на смерть за свою веру, не одна, а со многими сподвижниками, как дикие звери, выпущенные для казни, улеглись у ног святой, словно агнцы, и тогда язычникам-римлянам пришлось прибегнуть к мечам…
Саша и сам слушал с удовольствием, качал головой, крестился, нарочно выказывая свою набожность всем паломникам, а в особенности – их седобородому старшому, манеры которого выдавали человека образованного и явно из богатой семьи, не вандальской, конечно, а римской. И это было неплохо! Пару раз молодой человек задавал кое-какие вопросы, еще раз утвердившись во всех своих догадках, и, мало того, пришел к выводу – брат Силистрий – либо уроженец Карфагена, либо очень долго там жил. И – как выходец из знатного местного рода – явно имел в этом городе весьма неплохие связи, чем обязательно нужно было воспользоваться.
В данный момент времени молодой человек, хорошенько поразмыслив, вовсе не собирался выдавать себя за вандала – могли узнать, мало ли… Пославшие Мириам люди – кто б они ни были – вовсе не выглядели дураками. Да, арест Александра сорвался, однако тут вовсе не их вина, а заслуга все той же Мириам, Сашиного воинского искусства да верного браунинга, который все же пришлось бросить, как и вот – недавно – «калашников». Если нет патронов – к чему таскать с собой пустую игрушку?
