Физрук: на своей волне 5 (СИ) - Гуров Валерий Александрович

Соня коротко кивнула, чуть нервно облизала губы.

— Хорошо, Володя. Узнай, что там стряслось. А я, если что, буду на связи… если вдруг моя помощь тебе понадобится, — сказала она.

Мы с Соней попрощались, и я направился к выходу из школы, прямо на ходу ощущая, как внутри нарастает тревожное ожидание.

Я ещё не успел спуститься по лестнице, как телефон снова завибрировал в кармане. Я достал его и увидел входящее сообщение от Кирилла. Сообщение было коротким, но зато предельно ясным. Крупными буквами на экране горело одно слово: «БЫСТРЕЕ».

Этого было более чем достаточно, чтобы я прибавил шаг. Я почти перешёл на бег и уже через минуту, не больше, выскочил из дверей школы во внутренний школьный двор.

И то, что я там увидел, мне категорически не понравилось.

Возле здания стоял мой джип. Вернее, стояло то, во что его превратили. В боковых окнах были зияющие проломы, по лобовому стеклу расползлась густая паутина трещин, а два колеса были полностью спущены. Остальные два ещё оставались целыми, но по следам было понятно, что до них у тех, кто это делал, просто не дошли руки. Очевидно, что их спугнули.

И надо признать, что спугнули вовремя.

— Да твою же мать… — раздражённо процедил я сквозь стиснутые зубы и быстро сбежал по ступенькам вниз с крыльца.

Возле машины действительно стояли мои пацаны. Все они были взбудоражены, на взводе, говорили резко, перебивая друг друга. У Кирилла была разорвана куртка на плече — явный знак того, что он вместе с остальными вмешался в драку. Похоже, что пацан попытался остановить тех, кто громил мой автомобиль.

Это говорило о многом. И прежде всего — о том, что они не остались в стороне.

— Пацаны, с вами всё в порядке? — первым делом спросил я, внимательно оглядывая каждого. — Никто не пострадал?

— Нет, Владимир Петрович, мы не пострадали… ну почти, — ответил Кирилл раздосадованно.

Он провёл рукой по разорванному рукаву куртки.

— Но задержать этих преступников-психопатов, к сожалению, не смогли.

Пока он говорил, я отчётливо почувствовал в воздухе резкий, мерзкий запах. Это была характерная горькая примесь, знакомая каждому, кто хоть раз сталкивался с перцовым баллончиком. Запах стоял плотным облаком и щипал нос даже на расстоянии.

Я перевёл взгляд в сторону и увидел, что один из моих пацанов сидит на корточках, зажмурившись. Это был Гена, он энергично тёр ладонями глаза, пытаясь избавиться от жжения.

Так…

Значит, когда мои ребята бросились останавливать этих уродов, те не придумали ничего умнее, чем пустить в ход баллончик.

И попали в пацана.

Конечно, получилось скверно.

Я быстрым движением открыл багажник своей машины, достал оттуда пластиковую бутылку с негазированной минеральной водой. Тут же подошёл к пострадавшему пацану. Протянул Гене бутылку, помог раскрыть крышку.

— Промывай глаза, — распорядился я. — Не спеши, обильно лей.

Пацан начал осторожно поливать себе на ладони и умываться, морщась от боли. Я присел рядом, следя за его реакцией.

— Ты как? — спросил я, внимательно вглядываясь в лицо Гены. — Медицинская помощь нужна?

— Глаза щиплет, конечно, конкретно… — выдавил пацан, продолжая промывать. — Но помощь не нужна, я сам справлюсь, Владимир Петрович. Извините, что мы не смогли их задержать до вашего прихода…

В его голосе было больше досады, чем боли.

— Ничего, братец, — ответил я, положив ладонь Гене на плечо и слегка сжав. — Вы и так сделали куда больше, чем было нужно.

Пацан кивнул, принимая поддержку молча.

— Кирюх, — окликнул я свою «правую руку», оборачиваясь к нему и одновременно жестом подзывая. — Подойди-ка.

Он подошёл, остановился, начав переминаться с ноги на ногу, будто не находя себе места, то и дело поглядывая на мой джип.

— Давай сейчас без паники и без суеты, ты максимально подробно расскажешь мне, что здесь произошло, — попросил я.

Кирилл отрывисто кивнул, показывая, что понял, о чём я прошу. Он выдохнул и начал рассказывать, стараясь держать себя в руках. Хотя пацана всё ещё заметно трясло от злости и адреналина.

— Владимир Петрович, мы, короче, идём себе спокойно, никого не трогаем, — начал он рассказывать.

— Уже почти к выходу подошли со школы… и тут видим: какие-то три дебила в капюшонах и в медицинских масках, чтобы рожи не было видно, вашу машину дубасят битами… Прямо по стёклам херачат, по дверям, по колёсам! Вот просто стоят и крушат! Вы представляете блин?

— Представляю, — коротко ответил я, не поддаваясь эмоциям.

И действительно представлял. В девяностые подобную картину можно было бы списать на «обычную рабочую обстановку». Там и не такое происходило. Однако в нынешнее время подобные делишки уже тянули на откровенный беспредел, причём наглый и показательный.

— Продолжай, — сказал я.

Кирилл стиснул зубы, словно снова переживал этот момент.

— Ну мы, дураки, их окликнули… — с досадой выдохнул он. — И вот этого, походу, вообще делать не надо было, Владимир Петрович. Они нас услышали — и сразу дёру дали. Просто сорвались и побежали.

Пацан на секунду замолчал, потом с силой ударил кулаком по собственной ладони, сжимая челюсти так, что заходили желваки.

— Надо было сразу, без разговоров, их на месте прессовать… — зло процедил он. — А мы, короче, ступили. Пока окликали, пока соображали — всё и сорвалось. Не стали бы их звать — так всё было бы нормально… Мы реально тупанули.

Он опустил голову, явно злясь больше на себя, чем на беглецов.

— Ничего, получилось как получилось, — сказал я. — И вообще заруби себе на носу, Кирюха, одно простое правило, по жизни ещё пригодится. В первую очередь думать надо о себе. А то, что вы их сначала окликнули, братец, так это вы сделали правильно.

Кирилл смущённо поднял на меня взгляд.

— А почему правильно то? — спросил он, явно не до конца понимая мою логику.

— Да хотя бы потому, что у вас в руках не было ничего, а у них — биты, баллончики и чёрт его знает что ещё, — пояснил я. — И чем бы всё это могло закончиться, никто заранее сказать не сможет. Поэтому вы с пацанами всё сделали правильно. Именно так, как надо было сделать в той ситуации.

Я говорил это уверенно, чтобы Кирилл точно понял, что я не пытаюсь его просто утешить. Нет, я действительно так считал.

Кирилл медленно опустил подбородок на грудь. По его лицу было видно, что внутри у него всё равно осталось чувство незавершённости и злости. Пацану хотелось поймать этих уродов, довести дело до конца. Он этого не сделал и теперь явно считал, что подвёл меня.

— Ничего, Владимир Петрович, — резко выдохнул он и сказал со злой сдержанной решимостью. — Я вам обещаю, если в следующий раз что-то подобное повторится, мы уже будем вести себя совсем иначе.

Мне же в этот момент было уже более-менее понятно, в какую сторону копать. Такие выходки могли позволить себе двое «кандидатов» на пьедестал почёта. Это либо Али, либо трудовик. Второй вариант, конечно, выглядел куда менее вероятным. Но полностью исключать я его всё равно не собирался.

А вот Али имел вполне чёткий, понятный мотив нагадить мне… Пазл окончательно сложился у меня в голове довольно быстро. После моего недавнего разговора с адвокатом Али, по всей видимости, понял, что решить вопрос в правовой плоскости у него не получится. Потому этот сеньор помидор выбрал другой язык общения — грубый, уличный, за пределами любого закона.

И окончательно это стало ясно в тот самый момент, когда я заметил на капоте своего джипа, под прижатыми дворниками, какую-то сложенную вчетверо бумажку.

Я аккуратно взял её, развернул и посмотрел, что в ней написано. Передо мной был даже не текст, а примитивный, но предельно понятный сигнал…

На листке была выведена единица со множеством нулей — без каких-либо слов или пояснений. Грубый, прямолинейный намёк на то, чтобы я отдал Али деньги. Те самые, которые, в его извращённой логике, я якобы был ему должен после истории на шиномонтажке.