Японская война 1904. Книга шестая (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич
— Ты не слышал? — хмыкнул Джеймс. — Ее обыскали, так что машинка или даже несколько ей бы не помогли. Но в одном ты прав: Александра из революционеров, состояла в переписке с госпожой Фибер еще из «Народной воли» и теперь сама мечтает сделать что-то великое. Объяснить ей ее игру было непросто, но у девушки талант притворяться и огромная воля, которые позволят ей вытерпеть это унижение и дождаться своего времени.
— То есть все это представление было нужно всего лишь чтобы познакомить ее с Макаровым? К чему эти сложности — он все же появляется на приемах, там бы и подвели к нему красотку из провинции…
— О, Александра совсем не красива. Переболела в детстве оспой, все лицо обезображено.
— Тогда не понимаю! Неужели у тебя под рукой была только уродина?
— Вовсе нет, красотку найти не сложно. Как и подвести ее. Но генерал не обращает внимания на новеньких. Все его чувства посвящены только родине и молодой княжне Гагариной, до которой тоже добраться весьма проблематично. Однако помимо любви в людях есть еще один очень сильный инстинкт. Возможно, как раз отражение родительского. Как я присматриваю за тобой, так и генерал теперь невольно почувствует свою ответственность за ту, чью жизнь он невольно спас. И уродство Александры в таком случае не оттолкнет, а заставит ее выглядеть лишь более беспомощной в его глазах.
— И вот тогда мы до него доберемся, — решительно кивнул Боб, а потом неожиданно спохватился. — А бандиты⁈ Охрана генерала ведь взяла их живыми, может разговорить. Не выйдет он так на нас?
— Такую мелочь совсем не сложно было предусмотреть, поэтому напавшие на Александру люди и не знают ничего лишнего, — отмахнулся Джеймс. — Им просто подсказали место и время, где богатая молодая особа захочет перехватить карету генерала, в которого влюбилась. Так что их показания лишь подтвердят и расширят легенду Александры.
Джеймс хмыкнул, увидев, что Боб только сейчас догадался, кто именно запускал голубей, подтверждая начало операции. Ничего, еще вырастет, а пока пусть учится… Как убивать даже самые сложные цели. Генерал мог быть сколь угодно успешным воякой, но сейчас мир, а в обычное время от Джеймса Батлера еще никто не уходил.
Подпоручик Никита Федорович Киреев приехал в Инкоу, сжимая в руках предписание, выданное ему личным секретарем самого Степана Сергеевича Шереметева. Он знал, что подобное во всей 1-й Штурмовой получили всего около десятка человек. Кто-то отличился во время последнего наступления, кто-то давно был на карандаше, чтобы вписать его имя в наградной лист, а то и в документы на повышение в звании, но…
Все эти же люди отличились еще и в обычное время. Кто-то дракой, кто-то стрельбой и ставками, а кто-то неумеренным хождением по дамским спальням. В том числе начальственным, как это было у самого Никиты Федоровича. С одной стороны, это было и неуважительно по отношению к тем, с кем он вместе кровь проливал, но с другой… Именно в такие моменты молодой офицер представлял себя настоящим гусаром времен Александра I, который и Наполеона погонял, и в Париже заставил стонать кровати от пале де Бурбон до пале де Консьержери, где когда-то держали в заточении саму Марию-Антуанетту.
— Вам нужно проехать на 3-й полигон, — офицер из разведки внимательно просмотрел бумаги Киреева прямо на перроне. — Можете взять извозчика на площади перед вокзалом, по вашему предписанию проезд будет бесплатным. Только берите тех, кто работает в красных фуражках.
— А в чем разница? — заинтересовался Киреев.
— Это бывшие военные, у них есть допуски на закрытые территории. Просто так по городу можно и на обычных частниках поездить, но по делам 2-й Сибирской армии — лучше на своих.
Кирееву все это показалось излишним, хотя в заботе о своих ветеранах и было что-то правильное. Но не слишком ли они перестраховываются? Так его извозчик тоже попросил показать предписание и только потом тронулся с места. Еще раз бумагу проверили на блокпосту перед зоной полигонов, и последний раз — когда офицер с погонами поручика разведывательного управления встретил Киреева на месте и показал его будущее спальное место в казармах.
— Думаю, нас в полевую разведку к полковнику Корнилову будут готовить, — поделился своими выводами Киреев, познакомившись с остальными шестью офицерами, которых разместили с ними в одном помещении.
Вообще, их было двенадцать, но еще пятеро оказались унтерами, а один так и вовсе ефрейтором, то есть из рядовых званий. Очень странно. Но подумать над этим времени совершенно не оказалось. На обустройство им дали даже меньше получаса, а потом сразу же взяли в оборот. Двое суток их отряд гоняли сначала дальними переходами, потом на полосе препятствий, потом на стрелковом и даже броневом полигоне. На последнем им нужно было упасть на землю, пропустить над собой самый настоящий броневик, а потом бросить ему вслед учебную гранату.
За это время их осталось всего девятеро. Двое не выдержали нагрузок, которые были особенно неприятны тем, что приходилось выполнять приказы, но на вопросы при этом никто не отвечал. А еще один подорвал сам себя. Растерялся под броневиком, забыл про гранату, не успел ее отбросить, и та рванула у него в руках. А это даже с учебным зарядом дело неприятное. В итоге выжил, но лишился пальцев и отправился в госпиталь.
На третий день, когда их снова вывели на улицу, в отряде уже никто особо не обращал внимания на старые звания. Все успели посмотреть, кто и что собой представляет, и просто договорились дальше работать вместе. Сам же Киреев это и предложил, благодаря чему и был выбран неофициальным командиром отряда.
— Сегодня что-то новенькое будет, — заметил Игнат, тот самый единственный нижний чин в их команде. — Смотрите, на инструктаж идет не только тот дежурный капитан, что и раньше, но и кто-то новенький…
— Это Алексей Алексеевич Огинский — начальник внутренней разведки Макарова, — Киреев узнал человека, с которым когда-то встречался в салонах Санкт-Петербурга и не думал, что война может их так раскидать.
Значит, не Корнилов тут главный. Ну да, так тоже неплохо.
— Странно, — снова заговорил Игнат. — Такой большой человек, а мундир и погоны у него самого обычного поручика. Получается, что тот капитан рядом с ним даже старше по званию, но все равно смотрит снизу вверх.
— Я слышал, что это ему сам Макаров не дает повышения, — заговорил поручик, которому довелось немного поработать при штабе. — Его многие просили. Полковник Ванновский так даже ругался, а генерал лишь сказал…
— Что сказал? — заинтересовался Киреев.
— Что у него есть две причины. Первая — не положена в штате корпуса и даже армии своя контрразведка, поэтому и повышения не будет.
— Контрразведка? — переспросил Игнат, не узнавший новое слово.
— «Контр» значит «против», получается, это отдел, который борется против чужих разведок, — пояснил Киреев. Он тоже ничего подобного еще не слышал, но смысл уловить было совсем несложно.
— А вторая причина? — Игнат ни капли не обиделся, что ему что-то объясняют. Возможно, поэтому с ним в итоге все и сошлись: он предпочитал не кривить рот, когда что-то не понимал, а просто учился. И делал это весьма быстро: вот и сейчас его любознательность была гораздо полезнее для отряда, чем молчаливый интерес других офицеров.
— А вторая, — продолжил поручик, — гораздо интереснее. Макаров сказал, что настоящий разведчик должен полагаться в своем деле не на звания, а на людей, которые за ним идут. Вот с тех пор Алексей Алексеевич и справляется: в том же звании, что и я, но его и генералу будет не зазорно послушать.
Тем временем на плац начали выходить и другие отряды. Киреев до этого почему-то думал, что особые тренировки проходят только они — и ведь помнил же, что даже из одной 1-й Штурмовой больше людей взяли, но как-то в суете из головы вылетело — а тут собралось не меньше сотни человек. Нет! Лучше точнее пересчитать: он попросил Игната, чтобы тот подставил колено, быстро подскочил повыше и зацепил взглядом всех вокруг.
