Нам бы день простоять, да ночь продержаться! - Протасов Сергей Анатольевич
Планы перекраивать не стали, опасаясь, что в наступившей темноте все может окончательно запутаться. Тут, как назло, заметили, что из труб у некоторых подопечных вылетают снопы искр. Вставили «чепик» особо отличившимся «Саратову» и «Джине», двинув к югу и, скрепя сердце, скинув пару узлов для избежания рецидивов.
Ждали скорой атаки, поскольку не сомневались, что вездесущие японцы углядели случайную «угольно-искровую» сигнализацию пароходов, но все было тихо. В стороне от острова да на новом курсе уже изрядно трепало волной. От размахов качки на «Абреке» даже сорвало крышку люка с цистерны пресной воды в трюме.
Постепенно начали забирать влево, удаляясь от Осимы. Потом и вовсе развернулись на север, начав снова углубляться в залив Сагами. По широкой дуге обогнув район своей прежней стоянки, направились к Хатсусиме. Впереди шел «Абрек», слева от транспортов, вставших в три колонны, «Николай», а справа «Наварин».
Когда приближались к намеченной точке, откуда-то с юго-восточных румбов докатился грохот сильного взрыва. Бабахнуло недалеко, но вспышки никто не видел. Ни стрельбы, ни каких-либо других звуков за этим тоже не последовало. Сколько ни вглядывались в сырую тьму вокруг, ничего так и не разглядели. А совсем скоро впереди по курсу услышали ружейную стрельбу, а потом увидели и мерцание двух горизонтальных красных огней – условный сигнал от минных крейсеров.
Им ответили, скинув ход до малого, начав нащупывать лотами дно. Появившийся «Посадник», кивая мачтами с борта на борт, лихо подкатил под толстый бок «Николая» для доклада. Выяснилось, что после разведки миноносцы тихо пробрались почти до места, уже на финише нагнав какой-то подозрительный пароход. Разглядев пушку у него на корме, выпустили в него по мине, добившись одного попадания.
Тот не стрелял в ответ, но пытался сигналить фонарем. Однако сигнал разобрать не удалось, и миноносцы полным ходом ушли к острову. Когда уже готовились высаживать людей, у самого пляжа нарвались на два японских катера, обстрелявших их из винтовок и сразу скрывшихся. Десантированию ничего кроме приличного прибоя не мешало, но свезенные на берег матросы также наткнулись на ружейный огонь, что было совсем не удивительно, учитывая все предшествовавшие события.
Судя по всему, побеспокоиться на новом месте еще придется. Пока капитан второго ранга Протасьев докладывал обстоятельства высадки, разразилась стрельба в стороне Ито. Причем долбили там весьма усердно, даже из серьезных калибров. Это не винтовочная трескотня, а потому встревожило всех. Небогатов немедленно разослал миноносцы в разведку вокруг, опасаясь, что отряд выследили на переходе и готовят нападение. Пароходы переводили за спину броненосцев, нервно шаривших орудийными стволами по горизонту.
В этот момент с севера мигнул позывной капитана первого ранга Лишина, а скоро появилась ведомая им вторая отвлекающая группа с «Апраксиным» во главе. С него сообщили об уничтожении большого японского вооруженного парохода, угодившего под раздачу еще при прорыве от Осимы. Получив несколько попаданий тяжелыми снарядами, тот сильно горел и потерял ход. Учитывая погоду – не жилец. Потерь и повреждений ни у малого броненосца, ни у канонерки не было. Так же, как и других контактов с кем-либо за весь дальнейший переход до сюда. Оставалось узнать – что за шум поднялся на юге в направлении Ито.
Из рапорта разведки выяснилось, что это «хулиганит» Миклуха со своим отрядом. Через нашедшего его «Воеводу» ему передали приказ о присоединении к основным силам. Когда «Ушаков» привел своих, его командир предоставил доклад об их похождениях. С самого вечера, демонстративно «облизав» западный берег Осимы, видимо, допустили ошибку при последней обсервации. В итоге счастливо избежав встречи с японцами, вместо Хацусимы оказались у маяка Каодзиро, от которого к шедшему в голове колонны «Ушакову» двинулся брандвахтенный пароход, частя ратьером. Видимо, запрашивал опознавательный. Ему ответили, лишь моргнув длинным и коротким. Совсем коротким, словно «сдох» фонарь.
Уловка, конечно, так себе, но давать время осознать и заподозрить – не собирались. Поскольку дальше в заливе углядели слабые якорные огни еще нескольких небольших судов, принятых за миноносцы. А тут еще и где-то справа что-то рвануло, напугав японского бдительного дозорного, начавшего «истерить» фонарем в сторону берега.
Тихо уже не получалось никак, так что решили с ходу атаковать брандвахту и гавань, почти сразу открыв огонь из всех калибров. Жахнули и по маяку, чтоб не отсвечивал. Но после первого же залпа поняли, что десять дюймов для найденного противника явно избыточны. Разбить в щепки деревянное парусное и паровое старье, ставшее хорошо видимым в свете начавшегося небольшого пожара, и других стволов хватило.
Миноносцев тут не оказалось. В результате десятиминутной стрельбы достоверно прикончили два парохода, как показалось, колесных, да задели несколько каботажных шхун, но не все. Возиться с ними не захотели. К тому же часть успела распустить паруса и скрыться в ночи. Видно, их команды тоже не спали этой ночью. Из пяти штук потопленных (торчавшие из воды мачты, а местами и надстройки, упрощали бухгалтерию) три точно были из дозорных сил, так как при последующем осмотре на них обнаружили пародинамо и станции беспроволочного телеграфа. Ни документов, ни карт не было. Успели уничтожить или с собой уволокли, когда спасались.
А ночь уже подходила к концу. Спокойно отстояться в тихом месте, как планировалось, так и не вышло. Сплошные переходы со стрельбой и нервами, нервами, нервами! Хорошо хоть погода начала улучшаться. Ветер дул теперь порывами, явно выдыхаясь, обнадеживая. Да к тому же атмосферное электричество явно успокаивалось. Удавалось поддерживать уверенную связь по радио с разосланными по сторонам дозорами.
Едва снова собрав все свои оставшиеся силы вместе, Небогатов решил, не мешкая, выдвигаться к Тагоэ. В авральном порядке проводили необходимые ремонтные работы, исправляя накопившиеся повреждения. Пытались вдохновить пассажиров, большей частью обессилевших и растекшихся на своих местах в сыром, спертом смраде железных коробок, неустанно терзаемых волнами. Особо не преуспели.
Великий князь Николай Николаевич на катере прибыл на борт флагманского броненосца, несмотря на довольно бледный вид, соблаговолив принять участие в блиц-совещании, уже продолжавшемся к тому времени почти полчаса. К моменту его появления успели принять решение о немедленной отправке к району высадки первого эшелона десанта. Услышав об этом, он предложил отправить вперед его гвардию.
В этом, определенно, имелся резон. Гвардейский конвой, являясь самым быстроходным транспортным отрядом, к тому же оказался единственным реальным транспортным соединением, хоть как-то сплаванным, в отличие от остальной компании, набранной как придется. В такую погоду это было весьма актуально. При немедленном выдвижении имелся шанс начать высадку еще до рассвета. Учитывая, что Цугарский и Ярославский полки, хоть и усиленные артиллерией, уже почти сутки без подкреплений держат оборону на чужом берегу, каждый час был дорог. На том и порешили.
В штабе для координации действий гвардии и основных сил остался генерал-майор Брусилов. Он прибыл во Владивосток перед самым отправлением гвардейского конвоя, оставив должность начальника Офицерской кавалерийской школы в Санкт-Петербурге (как говорили, из-за интриг после опалы великого князя Николая Николаевича). С тех пор состоял офицером для особых поручений при нем. Но по факту, по собственной инициативе занимался организацией обучения гвардейских полков новым тактическим приемам.
Его появление в штабе поначалу вызвало некоторую нервозность. Опасались, что таким манером Николай Николаевич через своего явного протеже пытается подмять под себя все командование сухопутной частью высадки в заливе Сагами.
Однако Алексей Алексеевич сразу дал понять, что избыточными амбициями не страдает и на чужие полномочия отнюдь не претендует. Учитывая свое незнание современных местных реалий, не имеет ничего против работы на общих основаниях в составе штаба барона Келлера, руководившего всем с самого начала. Просил располагать им без оглядки на погоны, как будет лучше для дела.
