Учитель. Назад в СССР 4 (СИ) - Буров Дмитрий

— А-а-а-а-а… — раздалось из туалета. — А-а-а… Егор-о-о-ор! — заверещали в сортире.

— Да что б тебя! Говновой, что ли, лапой потрогал⁈ — хмыкнул я, развернулся и зашагал к туалету. — Лиза, у тебя все в порядке? — громко поинтересовался. — Лиза, пауки не кусаются, если что! Мышь увидела?

— А-а-а-а! Егор! У меня нога застряла! — взвизгнула Баринова.

— Да твою ж дивизию! Ты какого черта с ногами на горшок заперлась? На каблуках! — рявкнул я.

— Я… нет… вот… я… — дверца распахнулась, передом мной предстала Лизавета, сидящая на толчке на стульчаке, который я сам лично вырезал из раздобытого Митричем толстого куска картона и паролона, а затем обшил тканью. Ну и крышку соорудил, куда ж без нее, из куска фанеры, и тоже обшил тканью для красоты.

Левая нога девушки застряла в досках пола. И ведь вроде все щели заделывал, вот как эта фифа умудрилась попасть каблуком между двух хорошо подогнанных досок? Специально что ли расковыряла дырку каблучищем?

— Твою ж мышь… Как ты умудрилась? выругался я, не скрывая недовольства.

— Я случайно… — всхлипнула Лизавета и подняла на меня перепуганные глаза, в которых закипали слезы. — Егор-о-ор! Вытащи меня-а-а-а… пожа-а-алуйста-а-а-а… — чуть громче всхлипнула Баринова, прижимая ладошки к груди.

Нога девчонки, обутая в туфлю, неестественно вывернулась, но на первый взгляд вроде ничего смертельного не случилось.

— Обувь снимай, — приказал я. — Сама не догадалась, или не смогла?

— Бо-о-ольно-о-о! — запричитала Лизавета, глядя на меня глазами перепуганного олененка, которого злой дядя волк загнал в ловушку и сейчас начнет убивать.

Честно говоря, желание такое возникло. Ну, не убавить, конечно, но стукнуть хорошенько по голове с безупречной прической, которая не растрепалась даже сейчас, когда бывшая невеста молча плакала, очень даже красиво надув губы.

«Умеет же подать себя даже в такой ситуации, — невольно восхитился я. — Но не на того напала девочка», — ухмыльнулся про себя.

— Сиди ровно, не дергайся, — велел я, присел на корточки и осторожно ощупал сначала щиколотку, потом выше. Вроде ни перелома, ни вывиха нет, чего тогда орет?

— Попробуй осторожно вытащить ступню из лодочки, — скомандовал Бариновой.

— Ой, больно! — пискнула Елизавета, прикусив губу и часто-часто заморгав. Одинокая слезинка поползла по бледной щеке. Интересно, невеста Егора часом, не актриса? Уж больно натурально играет.

Я снова ощупал ногу, по-прежнему сомневаясь, что Лиза что-то повредила, или вывернула лодыжку.

— Так, сиди смирно, сниму туфлю.

— Ай… ой… ах… — пищала девушка, пока я ее разувал.

— Да успокойся ты! — рассердился, по-прежнему недоумевая, отчего ей больно?

— Егор! Мне, правда, больно, — страдающим голосом пролепетала Лиза.

Я кинул короткий взгляд на девичье лицо, вроде не врет. Губы дрожат, слезки бегут, руки вцепились в подол юбки.

— Поднимайся.

— Как?

— Молча, и желательно на ноги.

— Но… тут же уличный туалет… — возмутилась Лиза, на секунду выпав из образа.

— И что? У меня чисто, — удивился я. — Нужно понять, сможешь стоять или как.

— Ой… — пискнула Баринова, заваливаясь на меня.

— Да стой ты! — рявкнул, придерживая девушку за плечи. — Ну что? — грубо поинтересовался я.

— Больно, — страдальчески вздохнула Лиза.

— Черт с тобой, — рыкнул я, перехватил девчонку за талию и закинул себе на плечо.

«Хотела на ручках прокатиться? Ну, так получите и распишитесь, — ухмыльнулся я про себя. — Мечты сбываются, утверждает Газпром в далеком будущем. Главное, правильно формулировать свои мечты».

— Егор!

— Ну что еще?

— Мне неудобно! — возмущенно запыхтела Лизавета, пытаясь поудобнее устроиться на моем плече.

— Ничем помочь не могу. Потерпишь. Тут два шага до дома.

— Но ты бы мог на руках… — попыталась объяснить бестолковой деревенщине Баринова.

— Терпи, сказано, а то сама сейчас пойдешь. Похромаешь.

— Чурбан! — возмутилась Лизавета. — Где твои манеры?

— В столице остались.

— Ай! — вскрикнула Лизавета, когда я безо всякой жалости усадил ее на стул в кухне. — Бо-ольно! — снова заныла девушка, глядя на меня полными слез глазами.

Ну вот почему я ей не верю, а? Я с сомнением разглядывал девчонку, но Баринова даже глазом не моргнула, не покраснела и не смутилась.

— Где болит? — поинтересовался, прекращая играть в гляделки.

— Ту-у-ут… — простонала Лиза, наклоняясь и трогая пальчиками ступню.

— Не в лодыжке? — уточнил я.

— Нет, — покачала головой москвичка и опять тяжело вздохнула.

— Как ты умудрилась? — снова присев на корточки, я обхватил изящную ножку своими ладонями и принялся в очередной раз аккуратно прощупывать.

— Ой… ай… ой. — то и дело пищала Лизавета, морщилась и с паузами рассказывала, как попала в западню. — Я… повернулась… неудачно… и вот… каблук вдруг провалился… я обратно… а нога щелкнула… что-то в ноге… стало больно… в глазах потемнело… — пожаловалась девушка. — И вот…

— Куда ты поворачивалась? — с недоумением поинтересовался я

— Ну… — смутилась Лизавета. — Я совершенно забыла, что… воды нету… бачка… туалетного… — Баринова очаровательно покраснела и потупила взгляд. — И вот… ой… ай… — продолжала вскрикивать пострадавшая.

— Какой воды? — не понял я. — Какого бачка?

— Бачка… как дома… — еще больше потупилась Лизавета, демонстрируя то ли смущение, то ли страдая от собственной глупости.

— А, тьфу ты… Ясно… — хмыкнул я. — Сиди здесь, я сейчас.

— Ты куда? — вскинулась Елизавета.

В этот момент я начал подниматься, а Баринова, наоборот, решила ко мне наклониться за каким-то лешим. В результате мы смачно стукнулись лбами, и я завалился вперед и ткнулся головой в Лизины колени. Девчонка вскрикнула, ухватилась за мои плечи, чтобы не навернуться с шаткого стула. В этот момент скрипнула входная дверь, кто-то изумленно охнула, затем ехидный голос радостно оповестил:

— А я гляжу, у вас тут все ладком да рядком? А, Ляксандрыч? П

омирились что ли?

Глава 15

— Да чтоб тебя, — выругался я. — Дядь Вась, вы каким ветром, да так неудачно? — поднимаясь с корточек, поинтересовался, потирая лоб.

— О-ой, — всхлипнула Елизавета, нехотя разжимая пальчики и выпуская меня из своего захвата. Чувствовалась, что вцепилась девица надёжно в мои плечи, и если бы не Митрич, неизвестно, чего бы придумала, лишь бы удержать с собой рядом подольше. — Его-о-р! Посмотри что у меня там? Синяк, да? — простонала Баринова, зло покосившись на Василия Дмитриевича, который с ехидной улыбкой посматривал то на незнакомую девушку, то на меня.

— Это кто ж такая-то? А? Не из наших, смотрю. Ты кто будешь-то? А? Ляксандрыч, я чегой-то не вовремя что ль? А?

— Вы, дядь Вася, как всегда вовремя, еще и по поручению, небось. Угадал? — усмехнулся я. — Чаю хотите?

— Кхе… — смутившись, крякнул дядь Вася и подкрутил несуществующие усы. — Ну, ты и голова, Ляксандрыч, — покрутил головой Митрич. — Как догадался-то, сынок?

— Так пол села наблюдали за сценой возле моей калитки. Удивился, кабы никто от нашего сельского женского радио на огонек не заглянул, — рассмеялся я. — А так вот вас прислали, значит, все в порядке.

Мы с Митричем переглянулись и дружно рассмеялась.

— Егор! Это кто? И что ему надо? — капризно протянула ла Лиза, недовольная тем, что внимание перешло исключительно на непонятного мужичонку, одетого не по последней советской моде, в непонятного цвета штаны и застиранную телогрейку.

— Нет там у тебя ничего, успокойся уже, — отмахнулся я, ставя чайник на плиту. — Так что, дядь Вась, чай будешь?

— А давай, сынок. Заодно и с дамочкой меня познакомишь. Глядишь, и я на что сгожусь, — весело подмигнув опешившей от такой наглости Бариновой, выдал дядь Вася. — Разрешите представиться, Василий Дмитриевич Беспалов, героя Труда, орденоносец, — со всей галантностью произнёс Митрич и протянул Елизавете руку.