Застава, к бою! (СИ) - Март Артём

На левом фланге ситуация была совершенно другой. Там стояли два машины: Т-62 и БТР. Обоим открывался прекрасный сектор обстрела.

Во время прошлой атаки нападения духов с левой стороны было чрезвычайно нерешительным, потому и отделение системщиков, что обороняли заставу слева, возле склада, не вступало в такой ожесточенный бой, как мы. Танковые ПКТ и ДШК, а также БТРовский КПВТ просто не давали духам шанса закрепиться, чтобы собрать для атаки серьезный кулак.

Стрелковое отделение резервной заставы из отряда, в свою очередь, держало опорник и пресекало любую попытку душманов, ходя бы посмотреть в сторону их позиций. В этом стрелкам помогали и сами бронемашины. Слева Шамабад был защищён хорошо. Это был грамотный ход со стороны Тарана. Все же именно на левом фланге находились высоты, которые в теории мог занять противник. Если, конечно, он пробьется сквозь мины и малозаметные препятствия.

Однако «странное дело», как я выразился, заключалось в другом.

— Они не провели артподготовку, — сказал я Малюге, — не стали обстреливать нас из минометов. Сразу пошли в наступление, прямо так.

— И правда… — Сказал Малюга, а потом прижался щекой к прикладу своего автомата. Несколько раз выстрелил по пляшущим в свете трассиров, теням духов, — а чего это они? Хитрость какая-то? Или глупость?

— Вряд ли хитрость, — покачал я головой. — Скорее это вынужденная мера. По всей видимости, у них что-то пошло не так.

— Хорошо бы, чтобы у них все пошло не так! — Сказал мне Сагдиев, перезаряжающий автомат у левого края бреши.

Я ему не ответил. Вместо этого всмотрелся в темноту, пытаясь найти противника по вспышкам.

Во время боя мы даже не заметили, как дождь поутих еще сильнее. Маленькие, но частые капли тихо и монотонно шуршали вокруг. Щелкали о плечи и капюшоны плащ-палаток.

Звуки Выстрелов, уже далеко не такие частые, как в прошлое наступление врага, то и дело затмевали этот шум.

Душманы пытались пробиться к опорному пункту. В этом не было сомнений. Однако, кажется, так и не смогли преодолеть ответный натиск танковых пулеметов, заставивших их, прижаться к земле.

— Саша? Саша, а ты чего не стреляешь? Удивился Малюга, только что отстреливший свой последний патрон, а теперь менявший магазин, — чего с тобой?

Я не ответил и ему тоже. Не ответил, потому что внимательно следил за врагом. За тенями духов, что то и дело проявлялись под светом трассеров танкового пулемета. Следил за ситуацией. Оценивал ее.

Я старался рассмотреть, что за странное копошение там происходит. Из-за темноты совершенно непонятно было: цепи врага просто поломались, не выдержав натиска, или же они предпринимают какой-то странный маневр, скрытый от наших глаз в ночи.

— Аллах Велик! — Крикнули один из моджахедов и поднялся в атаку.

Наби, прижавшийся к земле, наблюдал, как он и еще четверо бойцов встали и попытались продвинуться вперед, ближе к опорному пункту шурави. Как приготовили гранаты, чтобы поразить ими танк.

А уже через мгновение, четвертый по старшинству сын Захид-Хана Юсуфзы увидел, как танковый пулемет превратил этих храбрых воинов в ошметки плоти и фрагменты тел. Какие-то из них разлетелись по округе, другие упали практически туда, где только что стояли атакующие моджахеддин.

Наби поджал губы, пригнул голову ниже к земле. А потом обернулся, ища взглядом брата среди остальных моджахедов.

«Попытка зайти во фланг опорному пункту была ошибкой, — подумал Наби, — ужасной и кровавой ошибкой».

— Брат!

Тяжелая рука Имрана легла Наби на плечо. Тот вздрогнул.

— Мы сможем пройти, — решительно сказал Имран, оказавшийся рядом и тоже припавший к земле, — продвинемся немного дальше, сожжем танк и зайдем в опорный пункт! Там у щурави мало людей! Мы выбьем их и закрепимся, чтобы атаковать с тыла!

Наби обернулся, глянул в черные глаза брата. Несколько мгновений они, не отрываясь, смотрели друг на друга.

— Я поведу воинов вперед! Мы займемся танком! Твоя задача — войти в опорный пункт и зачистить его!

Наби не ответил. Вместо этого он глянул вперед, пытаясь отыскать в темноте низкий профиль танка, зарытого в окопе.

«Он безумец. Он настоящий безумец» — подумал Наби.

— Наби? Ты меня слышишь⁈ — Имран вцепился ему в рукав, потормошил.

— Да. Да, брат, слышу, — сказал он, когда брат вырвал Наби из его собственных мыслей.

Они снова встретились взглядами.

— Я все сделаю, — с напускной решительностью сказал Наби.

— Отлично. Тогда мы идем!

Имран был плохим тактиком. Наби видел это четко и ясно. Он понимал, что им просто не хватало знаний, чтобы организовать грамотное наступление на заставу шурави. Как же опрометчиво было убивать Аллах-Дада! Ведь он единственный, кроме отца, хорошо понимал военное дело.

Остальные братья были неплохи в другом: в партизанской войне, в быстрых ударах исподтишка и засадах. Но им просто недоставало опыта, чтобы руководить таким массированным наступлением.

Наби видел это. Видел потому, что Имран завел их группу в клеши, в которых с одной стороны их прижимал к земле пулемет танка, а с другой — огонь пограничников, засевших на правом фланге.

С фронта и на левом фланге заставы было не лучше. Там небольшие группы моджахеддин даже не предпринимали решительных действий, только создавая видимость натиска.

Тогда Наби решил, что главной его задачей сейчас станет спасение собственной жизни.

— Мы пойдем, как только увидим, что вы разобрались с танком, — сказал Наби.

Имран оскалил большие зубы в улыбке. Кивнул.

— Хорошо. Не подведи меня, брат. Я на тебя рассчитываю! Когда все кончится, тебе тоже достанется немного славы!

Дождавшись, пока пулемет танка замолчит, Имран поднялся, крикнул:

— Аллах Велик! В атаку!

— Аллах Велик!

— Аллах Велик!

Десятки глоток завопили почти разом и поднялись в бой.

Наби наблюдал за ними недолго. А потом принялся отползать назад.

— Абдул! — Позвал он одного из своих командиров, когда добрался до линии моджахеддин, бывших под его командой.

Почти двадцать человек залегли за невысоким холмиком. Спрятались там, пытаясь спасти головы от вражеского огня.

— Я слушаю тебя, Наби!

— Передай всем! Мы отходим!

— Отходим⁈ — Удивился Абдул. — Но почему? Люди Имрана наступают!

— Да, — Наби кивнул.

Когда снова заговорил пулемет шурави, и цепочка трассирующих пуль разорвала тьму у них над головами, почти все разом припали к земле.

— И они все погибнут, — продолжил Наби, когда очередь закончилась, — они все погибнут, даже мой брат! Но мы, чтобы продолжить Джихад, должны жить!

Абдул стянул с лица конец чалмы, которым обмотался, словно шарфов. Показал Наби косматую и грязную бороду. Потом покивал.

— Но как мы отойдем? Если начнем бежать, нас просто постреляют, как глупых овец!

— Потому мы не начнем бежать, — сказал Наби и глянул вдаль, на едва видимый в темноте бетонный забор заставы шурави, — мы скроемся от огня танка там, под заставой. А потом станем отходить вдоль забора.

— Там держат оборону шурави, — мрачно заметил Абдул.

— Верно, — он кивнул, — но их меньше, и на нашей стороне внезапность. Мы пройдем.

Абдул поджал губы, и от этого борода его стала топорщиться еще сильнее.

— Хорошо, сын Юсуфзы, — кивнул он наконец, — веди нас. Мы сегодня не погибнем, чтобы продолжить священную войну.

— Где они? — Спросил Малюга внимательно всматриваясь в темноту, — я никого не вижу!

— Бой идет у опорного пункта, — сказал я, — они пытаются туда зайти, но танк их сдерживает. Не решаются продвинуться слишком далеко.

Малюга глянул на меня округлившимися глазами.

— Что? Надо что-то делать! Надо идти на подмогу нашим!

Я не ответил. Потом поднялся. Пробрался к правой стене прорехи забора. Засел рядом с погранцом, звали которого Матвеем Сергеевым.

Когда я снял фуражку и нацепил ее на ствол автомата, Матвей удивленно глянул на меня.