Парагвайский вариант. Часть 2 (СИ) - Воля Олег

Карлос кивнул, соглашаясь.

— Аналогичное шоссе нужно иметь и в противоположную сторону, к океану. Но здесь, к сожалению, без поддержки бразильских властей не обойтись. Парагваю очень нужна дорога до Порту-Алегри. В идеале туда нужно проложить железную дорогу, и тогда зависимость от Буэнос-Айреса исчезнет.

— И сменится на зависимость от Рио, — ухмыльнулся Карлос, но тут же поправился. — Разумеется. Это нужно сделать. Брат получит соответствующие инструкции насчёт шоссе. Но вот насчёт железной дороги… Ты серьёзно? Это же почти пятьсот миль по джунглям и предгорьям. Я даже боюсь себе представить, сколько это стоит. Безумных денег! Откуда они у нас? Да и Бразилии эта дорога абсолютно не нужна. Провинция Риу-Гранди-ду-Сул — это головная боль для них. Ни один серьёзный инвестор не будет вкладывать деньги в этот мятежный край.

— Это прекрасно. Мы предложим построить её целиком за наш счёт. С императора Педру Второго нужны будут только соответствующий указ, разрешение на нашу вооружённую охрану пути и землеотвод вдоль трассы. Скажем, миль по двадцать в обе стороны.

Лопес-старший покачал головой неверяще.

— Да откуда деньги?

— Из чего складываются затраты? — вопросом на вопрос ответил Солано. — В Европе выкуп земли под строительство отнимает до половины всего капитала. В США чуть легче, там затраты на выкуп земли составляют около четверти. На территории Парагвая земля априори принадлежит государству. А в провинции Риу-Гранди-ду-Сул в вопросе землевладения царит бардак. И при поддержке из Рио его можно использовать нам на пользу. В общем, затраты здесь можно свести почти до нуля.

Очевидно, за серебро придётся покупать подвижной состав и сложное оборудование. Оклады иностранным специалистам тоже будут в серебре. Но вот верхнее строение: рельсы, шпалы, стрелки, костыли и прочее — нужно делать самим, тогда и все расчёты за них будут в «гуарани». И если металлургический завод принадлежит государству, то получается, что государство, закупая его продукцию, просто перекладывает деньги из одного кармана в другой.

На лице Карлоса отобразилось изумление от такой непривычной мысли. Солано усмехнулся:

— В плановой централизованной экономике возможны и не такие чудеса. Единственные настоящие расходы — это оплата труда рабочих. И эта статья будет довольно большой. Тут потребуются миллионы «гуарани».

— Ты же сам говорил про инфляцию, — проворчал Карлос. — Ну напечатаю я миллион и раздам его за работу, а людям нечего будет купить на эти деньги. Они же кусок дороги не купят.

— А почему нет? Акции или облигации вполне можно реализовывать на внутреннем рынке. Их, конечно, не работяги с лопатой купят, но итог один. Денежная масса стабилизируется. А позже дорога подтолкнёт экономику, и избыток денег рассосётся.

Карлос скептически покачал головой. Но Солано был преисполнен энтузиазма.

— Постройка, конечно, будет дорогой, я не спорю. Но в основном финансироваться она будет во внутренней валюте. Стройка растянется на несколько лет, так что всё будет плавно. До определённого предела инфляция даже полезна.

— А предел какой? — уловил важное Лопес-старший.

— Считается, что инфляция выше десяти процентов уже начинает угнетать экономику. Но в истории двадцатого века случались и чудовищные гиперинфляции. Например, в Германии после поражения в Первой мировой войне цены удваивались каждые сорок девять часов. И до того как её победили, ценники на простые товары исчислялись в миллионах и миллиардах марок.

Лицо Лопеса-старшего просто онемело от таких цифр.

— Так что к эмиссии надо подходить с осторожностью, — подытожил Солано.

— Твой план, конечно, интересен, — потер выбритый подбородок Карлос. — Иметь выход к порту жизненно необходимо. Но я думал, что этим портом будет Консепсьон-дель-Уругвай. Он чуток поближе будет.

— Ненамного, — пожал плечами Солано. — Эта дорога, конечно, тоже нужна. Но до этой точки можно обойтись и водными путями. Есть в провинции Корриентес река Агуалей, она впадает в Уругвай, но исток её весьма недалеко от реки Парана. Без особых трудностей можно прорыть канал под узкие речные баржи. И на них сплавляться до портов на Уругвае.

— Но там же пороги, — нахмурился Карлос.

— Взорвём, — убеждённо ответил Солано. — А какие не взорвать, те обойдём шлюзами. Это не требует высоких технологий. Зато Парагвай получит надёжную и дешёвую транспортную артерию.

— Инженер-гидротехник нам тоже понадобится, — задумчиво прокомментировал Карлос.

* * *

Из Асунсьона группа Солано отплыла сразу же после окончания работы конгресса.

К новой экспедиции готовились тщательно. Солано получил пачку всевозможных документов на имена Юджина Виктора Дебса и Франсиско Солано Лопеса. Кроме неучтённого серебра, Карлос выделил ещё 20 тысяч из казны. Остальное под серьёзной охраной должен будет позже привезти в США Крессол. Солано к тому времени должен уже точно знать, что и почём можно купить и кого и за сколько нанять.

Компанию Солано составили, помимо привычных индейцев, Рамон и Фелипе. Парни были холостые, путешествовать за казённый счёт им понравилось. Так что предложение сеньора Карлоса гаучо восприняли с энтузиазмом. Третий гаучо, Карл, успел за эти несколько дней жениться и, разумеется, никуда ехать не собирался, но зато взял на себя заботы по «мулоходу» и его копированию.

До крепости Умайта экспедицию провожал сам Карлос Лопес. Он даже работу по оформлению «патриотического займа» переложил на секретаря и казначея. Поговорить с новым Солано для Лопеса-старшего было гораздо важнее. Даже задержка в Умайте была оправдана именно этим.

Разговоры о будущем и о политике прерывались прогулками по фортеции в сопровождении военного инженера, баска по национальности Паскуаля Урдапильеты, ещё одного узника Франсии, освобождённого Карлосом Лопесом (5). Его сын Хосе Висенте по согласованию с Солано тоже на время присоединялся к миссии, но только до Бразилии. Где на него лягут обязанности по подготовке места постоянного дипломатического представительства Парагвая в Рио-де-Жанейро.

Умайта же пока что не слишком впечатляла.

Солано по документам прекрасно знал, до какой степени изощрённости развилась эта оборонительная позиция к началу Парагвайской войны. Не зря её назвали «Гибралтар Южной Америки».

— Сеньор Урдапильета, — решился высказать критику Солано, — ваши укрепления вполне современны. Но позвольте мне, как дилетанту поделиться своими соображениями.

— Хм… Ну, выскажитесь, молодой человек, — кивнул инженер, покосившись на Лопеса. Баск понимал, что юнец — протеже консула, и ссориться с покровителем из-за заведомо бессмысленной болтовни юноши не собирался.

— Ваши люнеты, редуты и равелины очень уязвимы для шрапнельного обстрела и гранат. Пехота в этих укреплениях не имеет возможности укрыться от града пуль, летящих сверху, и осколков. На мой взгляд, наилучшим решением были бы глубокие траншеи. Причём траншеи, имеющие изломанную форму, чтобы удачный разрыв шрапнели не накрывал всю её линию целиком, а только участок от поворота до поворота.

— Сомнительное улучшение, — хмыкнул инженер. — Напоминаю, у нас левый фланг упирается в болото, и дожди по полгода идут. Ваши траншеи превратятся в ямы, заполненные водой.

— Чудесно! — воскликнул Солано. — Значит, надо предусмотреть хороший дренаж в реку. А если позицию придётся оставить, то дренаж необходимо разрушить — и пусть враг сидит в воде по шею.

— Мистер Дебс, вы преувеличиваете силу аргентинской артиллерии.

— Просто я думаю, что эти позиции должны выдерживать атаку аргентинской, бразильской и уругвайской армий одновременно, вооружённых перспективной британской и французской артиллерией.

От удивления Урдапильета всплеснул руками.

— Это просто апокалиптический сценарий. Разве такое возможно?