Юношество (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич
Шутка его была воспринята умеренно.
Грубо.
Провокационно. Однако улыбки все одно вызвала у многих на лице…
Наконец, завершили все формальные процедуры.
Дали отмашку.
И корнет попытался рывком достать графа. Ловко и умело нанеся колющий удар, норовя пырнуть его штырями, на которые надевались свечи. Но массу оружия он не учел. Так что Лев вальяжно пропустил этот удар, уходя с траектории.
Еще выпад.
Еще.
И на четвертый раз граф завершил маневр уклонения коротким, но хлестким ударом кулаком в нос. С левой руки. Несильным таким. Аккуратным, но ощутимым[5].
Раз.
И корнет отступил на несколько шагов назад, совершенно обескураженный с расквашенным «хрюкальцем».
— Ну же, корнет, смелее… — подзадорил его Лев Николаевич.
Новая атака.
И опять маневр уклонения закончился тем же самым ударом, только уже не в нос, а в зубы. Отчего, вновь отшатнувшийся молодой мужчина сплюнул выбитый кусочек жевательного аппарата…
Пять минут спустя корнет уже с трудом стоял на ногах.
Лев специально работал аккуратно.
Можно даже сказать — деликатно, стараясь отделать противника как резиновую грушу. Вон — на лице живого места уже не было. Но без каких-либо фатальных последствий. Просто больно, стыдно и очень обидно.
— Завершите уже… не стерплю позора… — прошептал этот корнет, с трудом удерживая канделябр двумя руками. Судя по тому, как он стоял, смотрел и говорил — сознание его было близко к уплывающему. Такое — пограничное.
— Я предлагаю примирение сторон. — улыбнулся граф, решив воспользоваться моментом.
— Что? — сразу не понял этот мужчина.
— Вы признаете, что были неправы, начав играть на командировочные деньги, и даете зарок три года не брать карт в руки. А я возвращаю вам долг.
— Нет! Это мой долг! Это долг чести! — вскинулся корнет, явно отреагировав на это слово-маркер.
— Хорошо. Все то же самое, а долг по обычаям.
— Согласен. — после несколько затянувшейся паузы, произнес он и обессиленно опустил руки, выпустившие канделябр.
— Это не дуэль, а какое-то безумие, — устало произнес корнет, добрую четверть часа спустя, когда немного отошел.
— А мне кажется, что все дуэли только так и нужно проводить. Или лучше даже сразу на кулаках. Чтобы и честь защитить, и не выбивать у императора его верных дворян.
— Скажете тоже… на кулаках… — усмехнулся корнет и застонал. Очень уж его добротно отделали.
— Кулак — это оружие, которое всегда с тобой! — назидательно произнес граф. — Кроме того, навык драться голыми руками развивает уверенность в себе и формирует крепкое тело. Особенно если добавить к этому делу борьбу или хотя бы ее элементы.
— Лев Николаевич, а вам не кажется, что дуэли на кулаках — это слишком низко? — спокойным тоном поинтересовался подполковник. — Ведь вон — купцы на кулаках сходятся и простолюдины.
— В Античной Элладе сходиться на кулаках считалось незазорным для самых великих героев. Это даже Илиаде описано. А знаменитый Пифагор был чемпионом по кулачным боям на Олимпийских играх. Вы считаете, Пифагора или Александра Македонского настолько недостойными людьми?
— Александр Македонский? — удивился подполковник.
— Кулачный бой входил в обязательную подготовку юношей из благородных семей. И великий полководец едва ли мог избежать плотного и вдумчивого занятия им. К тому же его воспитатель — Аристотель, наравне с Сократом и Платоном, считал кулачный бой эстетически красивым видом упражнений для смелых и сильных людей. Согласитесь — это весьма здравая традиция.
Подполковник задумался.
Этот корнет был неплохим фехтовальщиком и отменно стрелял из пистолета. Однако его отделали так — что диво. А значит, в рукопашной схватке кулачный бой действительно может дать определенное преимущество. Например, когда ружье со штыком или клинок заблокировали. Умение бить вот также — с левой — выглядело крайне полезным и практичным.
Мысль эта его зацепила.
Заинтересовала. Да так, что весь оставшийся вечер проболтал со Львом Николаевича, а потом, на следующий день, чуть задержался, чтобы посетить учебно-тренировочную площадку ДОСААФ и поглядеть на занятия ребят.
Не обошлось без пыли в глаза, конечно.
Несколько показательных вещей ребята изобразили, вроде штурма двухэтажного домика с преодолением высокой изгороди. Да и вообще — по полосе препятствий прошлись. На что подполковник смотрел с особым интересом, однако, ему требовалось двигаться дальше, отчего едва час сумел уделить этому шоу.
Командировка, увы, была неумолима.
Милютин взял денег у губернатора под расписку для компенсации утраченных командировочных и отправился дальше. Долг звал.
Леонтий Васильевич Дубельт продолжал проверять слова молодого графа. В частности, те самые, в которых Лев Николаевич «нарезал» зоны европейской части державы, выделяя Волго-Камский бассейн в самый безопасный и защищенный от врага регион. Для проверки чего управляющий Третьим отделением направил аж целого профессора Императорской военной академии по кафедре военной географии для изысканий на месте и кое-каких проверок. Из-за чего Дмитрий Алексеевич уже добрые несколько месяцев катался по матушке России…
[1] Оригинальный Лев Николаевич устанавливал для себя сумму, которые он разрешал себе ежедневно проигрывать. Но в его случае это никогда не работало, он был весьма азартным, увлекающимся человеком.
[2] Здесь общество осуждает дуэль на кулаках, так как кулак, будучи частью тела, оружием не являлось. А по имеющимся обычаям драться надлежало каким-либо оружием. Речь шла только об этом.
[3] По обычаям дуэльным драться дозволялось тем оружием, которое устраивало обе стороны. То есть, теоретически — хоть на вилках, хоть на подушках, хоть на кухонных ножах. Была, конечно, устоявшаяся норма в виде парных пистолетов, которые разбавлялись саблями, рапирами или эспадронами. Но Лев был в своем праве предлагать драться на канделябрах.
[4] В 1843 году во Франции случилась дуэль между двумя дворянами, которые решили драться на бильярдных шарах, которые бросали друг в друга с 12 шагов. Один из участников погиб от удара шаром по голове. Второго судили, так как дуэли во Франции были строго запрещены. Это к вопросу о допустимости канделябров.
[5] Использование тела для нанесения дополнительных ударов во время поединка на любом холодном оружие традиционно не являлось запрещенным. Более того, этому активно обучали. Правда к середине 19 века сильные фехтовальные школы стали смещаться в спорт и там подобное было уже не актуально. Поэтому к концу XIX века ушло. Как, впрочем, и сами клинки из боевых превратились в чисто спортивные снаряды.
Часть 1
Глава 2
1845, февраль, 23. Санкт-Петербург
Николай Павлович дочитал письмо и положил его на стол, непроизвольно разгладив. После чего поднял взгляд на Леонтия Васильевич Дубельта, который терпеливо сидел и ждал.
— Значит, дуэль на канделябрах.
— Формально — да. Но сам Лев Николаевич его ни разу канделябром так и не ударил, и сам ни одной раны от оппонента не получил.
— Но в письме Дмитрий Алексеевич ясно изложил, будто бы корнета настолько избили прилюдно, что наказания сверху он очень просил не накладывать. Ни на него, ни на Льва Николаевича, которого вообще выгораживает.
— Все верно. Лев Николаевич, держа для видимости канделябр, бил корнета кулаком по лицу. Ему, если говорить по-простому — морду набили за воровство казенных денег и недостойное поведение при игре в карты. Да так, что его лицо — сплошной синяк теперь. Словно кто ногами пинал. А потом еще заставили поклясться своей честью впредь «не путать свою шерсть с государственной»[1]. Позорище. Хорошо, что это произошло не в столице. Бедный корнет бы застрелился после такого или повесился.