Расплата по счетам (СИ) - Романов Герман Иванович

— Хм, Николай Александрович, а вы оказались правы — «Диана» держит такой ход. Бог ты мой, лишний узел за счет снижения перегрузки, а ведь и двадцать с половиной сможет выдать — идет на волну легко, гораздо лучше, чем раньше. Уверенно держит ход, не отстает от флагмана.

— Думаю, и двадцать один сможет набрать, если кочегары пластами лягут, — задумчиво произнес Матусевич. Он сам сомневался в чужой подсказке, но в очередной раз убедился в ее правоте. И произнес:

— После капитального ремонта с заменой котлов и машин, а так же если подобрать еще и винты, то новым «шеститысячникам» уступать «богини» не будут. Не знаю, как насчет двадцати трех узлов по контракту, но двадцать два узла могут и держать, а то на половинку и побольше, как раз на уровне «собачек» держаться будут. Надо же, Роберт Николаевич, но «Диана» сейчас выдала скорость большую, чем которую она достигла на ходовых испытаниях сразу после постройки.

— Удивительно, но подобное у нас уже было раз, когда на «Императоре Николае I» котлы заменили, и он чуть ли не до семнадцати узлов дотянул, превысив на два узла достигнутую скорость. Но на крейсере котлы и машины не меняли, только носовую конечность существенно «облегчили», как и сам корабль, впрочем. Но двадцать узлов великолепный результат — «богиня» теперь сможет убежать от «асамоидов», если столкновение произойдет, и догнать любой малый японский крейсер, а при волне и «собачку» настигнет. Да и угля можно усиленный запас принять — тогда дальность плавания на уровне будет, не меньше, чем у «Аскольда» с его германскими машинами… Так-так, а ведь мы «Асаму» догоняем, она почему-то начинает понемногу «притормаживать» — не больше шестнадцати узлов ход стал.

Вирен впился глазами в удирающий вражеский крейсер — мощная оптика позволяла разглядеть его в деталях, хотя расстояние примерно в семь с половиной миль. Николай Александрович тоже внимательно оглядел вражеский крейсер — и да, либо тот стал чуть отставать, либо «Аскольд» чересчур разогнался и идет на двадцати одном узле. Нет, не может быть такого — «Диана» отнюдь не отстает, в три минуты милю «поглощает».

— «Асама» ход на половинку узла «скинула», а вот Эссен чуточку прибавил, рвется в драку Николай Оттович. Не терпится огонь открыть — сейчас попавший в «собачку» снаряд ей ход живо собьет, а там и добить можно будет, — Вирен оскалился, как волк, и жестко подытожил с прорвавшейся в голосе кровожадной свирепостью:

— Я их, собак, давно мечтаю изловить, и шкуру ободрать!

— Отловим, Роберт Николаевич, отловим! Если «Асаме» сейчас трубы пробить, то поневоле ход уменьшится. Николай Михайлович, дайте полный ход, хоть на узел прибавьте, сами видите, что происходит.

Матусевич посмотрел на командира броненосца — капитан 1-го ранга Иванов тут же отдал распоряжение. В том, что «Цесаревич» прибавит в скорости никто не сомневался. Корабль французской постройки «ходок» изрядный, даже «иноков» обгонит. А вот «Ретвизан» немного отстанет, но в бою с «Асамой» его пушки сразу не потребуются, зато, когда добивать придется, то броненосному крейсеру никак не устоять против двенадцатидюймовых снарядов, на попадания которых его броня не рассчитывалась…

Крейсер «Аскольд» в русско-японскую войну проявил себя крайне опасным противником для бронепалубных крейсеров японского флота — имея дюжину 152 мм орудий и ход свыше 23 узлов он мог догнать ЛЮБОГО из них…

Глава 3

— Фок на перешейке с двумя полками, я здесь, и здесь намного легче, Анатолий Михайлович, у меня фронта три версты со всеми изгибами и куском побережья, да старик Надеин со своими батальонами, что костьми здесь ляжет, но не отступит и ни пяди землицы японцам не отдаст.

Генерал-майор Белый усмехнулся, расправил ладонью свои длинные казацкие усы. Кубанский казак, он еще в осаду Эрзерума перешел в артиллерию, в которой служил уже четверть века. Со Стесселем его связала не только служба на Дальнем Востоке и поход в Китай — генералы сплелись и родственными узами, сын начальника Квантунской области женился на Лидии Белой. А потому вечерами иной раз засиживались за совместным чаепитием, но в последнее время стало не до «семейных посиделок» — война властно вмешалась в жизнь, диктуя свои суровые правила.

— Позиции мы здесь удержим — японцы после первой ночи близко не подходят, их тут полторы тысячи положили, три больших братских могилы отрыли, да бог весть сколько раненых. Вся их 4-я резервная пехотная бригада тут осталась лежать. Сейчас японцы на дальних сопках окопались, стараются от залива держаться на почтительном расстоянии. Что у меня тут, что у Фока — огонь канонерских лодок убийственен, сам видел не раз. Они просто отсекают пехоту, стоит ей в предполье выйти. А если броненосцы начинают из двенадцатидюймовых пушек фугасами стрелять, то разбегаются сразу. Днем как видишь, атаковать позиции крайне затруднительно, а ночью лучше и не пытаться — все подходы прожекторами освещаются. Так что скажу тебе одно — пока наш флот в Талиенванском заливе находится, Дальний с перешейком японцам никогда не взять, хоть армия здесь поляжет — снарядов у нас в достатке, сам видел какие склады захватили!

— Выходит, прав Роман Исидорович, когда в прошлом ноябре призывал здесь форты ставить с береговыми батареями? Да и ты тогда его предложение поддерживал, только наместник вас «осадил», а потом военный министр генерал Куропаткин и меня с вами.

— Так оно и понятно — раз флот решили в Порт-Артуре держать, хотя мне Николай Александрович не раз говорил, что в Дальнем для эскадры многократно лучше и выгодней быть. Выход в море открытый, и приливы с отливами на него не влияют. Да и покойный Степан Осипович к тому же склонялся, ждал только, когда подорванные броненосцы будут отремонтированы. Жаль, погиб «Петропавловск», иначе бы японцам век в Квантун было бы не войти. Цзиньчжоу ко всему «ключ», кто удержит за собой перешеек, того и весь полуостров будет. Если еще у Талиенваня девятидюймовые пушки поставить, то к горе Наньшань близко не подступится — любую полевую артиллерию сметут, там открытое пространство на полдесятка верст будет. А если канонерки в залив войдут, как «Бобр» в мае, то даже осадой взять будет затруднительно. А наши броненосцы вообще за полуостровом встанут, на двенадцать верст могут пострелять, через городок Цзиньчжоу, и до самых предгорий. Это не Порт-Артур, тут местность ровная, местами как стол, осадные мортиры не поставишь, их не спрячешь, все видно.

Генералы замолчали, только Белый, словно оправдывая свою фамилию, поседевшей головой покачал. А вот Стессель напряженно смотрел на стоявшие вдалеке канонерские лодки. С них время от времени из носового каземата делали выстрел, отправляя тяжелый восьмипудовый снаряд в какую-то видимую одним морякам цель. Вроде как исходили из поговорки — «на то и щука в реке, чтобы карась не дремал». И неожиданно произнес:

— Против стоянки флота в Дальнем выступал сам наместник, хотя Роман Исидорович с бумагами на руках ему доказывал, что строительство здесь укреплений обойдется для казны многократно дешевле, чем постройка современной крепости в Порт-Артуре. Смета где-то с пять миллионов рублей, а не пятнадцать — а столько выделило министерство финансов. Помню, как адмирал мне говорил, что стоянка кораблей во внутренней гавани полностью обезопасит флот от нападения вражеских миноносцев, в то время как на открытом рейде Дальнего они постоянно подвержены такой атаке.

— То-то, что держали эскадру на внешнем рейде, где на нее и напали японцы — мы ведь все с тобой видели, Анатоль. И не в Алексееве дело — я говорил со здешним градоначальником Сахаровым, это ведь креатура Витте. Так Владимир Васильевич мне без обиняков сказал, что супротив строительства укреплений выступал его всемогущий патрон. И требовал, чтобы эскадру в Талиенванский залив не переводили, якобы порт коммерческий будет, и военным там не место. И даже какие-то бумаги у него на этот счет имеются, с недвусмысленными указаниями министра финансов…