Спасти кавказского пленника (СИ) - "Greko"

— Что есть вакансия, позвольте полюбопытствовать?

Чиновник удивленно вскинул брови.

— Не знаете⁈ О! Отныне вакансия и выслуга станут для вас Альфой и Омегой всей службы. Поясню на примере. Допустим, вы отслужили положенное число лет и достойны следующего чина. Но свободной вакансии в полку нет. И, получается, вам остается или ждать, пока освободится место, или переводиться в другой полк.

— Полагаю, на Кавказе проблема с вакансиями стоит не так остро, как во внутренних губерниях, — намекнул я на убыль офицеров в стычках с горцами.

— С этим не поспоришь, — вздохнул чиновник и встрепенулся. — Вот еще, что забыл добавить. Строго по форме вы пока еще не офицер. В Инспекторский Департамент военного министерства отправим уведомление о производстве. Как он одобрит и приказ издаст, так и станете офицером.

— Выходит, мне в полковую канцелярию нет смысла мчаться?

— Отчего же? Здесь, на Кавказе, все попроще. Формальностей по возможности избегаем. Вам, наверное, в диковинку слышать такое от чиновника формулярного отделения? — улыбнулся мой визави. — Недаром прозываемся Отдельным корпусом! У нас привыкли руководствоваться военной необходимостью, а не внешней стороной дела. В последнюю войну Его сиятельство граф Паскевич изволили высказаться неодобрительно о вашем полку. И что ж? Лучшим оказался в боях! И командующий это признал! Что ж до обязательных формальностей, от коих не уклониться… Вам стоит, помимо полкового штаба, посетить, чтобы представиться, всех начальствующих в городе, как только мы получим приказ о вашем назначении. А вот с визитом в военную полицию я бы не рекомендовал затягивать.

— В полицию?

— Так у нас называется жандармское отделение, — с намеком сказал чиновник.

— Держите ваши подорожные. Я уже обо всем позаботился! — прервал наш интересный диалог Хан-Гирей, протягивая мне пачку бумаг, и с намеком мне подмигнул. — Там найдете и проездные документы до известного вам пункта назначения.

Я понял, что он говорил о Прочном Окопе. За всей этой суетой как-то позабылось главное: мне снова предстояла опасная миссия, где ставкой будет не только моя жизнь, но и голова штабс-капитана Торнау. А еще знакомство с «голубыми мундирами»!

… Иван Антонович Казасси, глава всей закавказской секретной военной полиции, попал в жандармы из драгун. Из майоров в короткий срок забежал в полковники, хотя ничем похвастать не мог. Главный тифлисский «фээсбешник», невысокий и кривоногий, крайне болезненного вида итальянец[4], чей папенька блистал в составе Петербургской балетной труппы и имел свой театр, был до крайности экспрессивен и в выражениях не сдерживался. Обо мне, как оказалось, он был наслышан и считал чуть ли ни своим коллегой.

— Вам, господин прапорщик, трудно представить, в сколь идиотском положении я пребываю с момента вступления в должность. Вместо того, чтобы создать нормальное жандармское управление, придумали секретную полицию. Три раза баста паста! Гласная, то есть всякому известная, но секретная! Военная, но из жандармских штаб-офицеров состоящая! Как это понимать? Четыре года в должности, но так и не домыслил! Придумали для агентов мудреное название — «фрачная полиция», а фондов на ее содержание так и не выделили, как и фраков.

Я пожал плечами. Хочется человеку выговориться — пускай его болтает! Могу и послушать.

— Граф Паскевич, прародитель нашей команды, мыслил следующее. Надобно так устроить секретную полицию, дабы она любое внутреннее зломерение пресекала на корню и агентов своих имела как в крае, так и заграницей. И средь горцев. И что же? Людей не хватает даже за иностранцами уследить. О чем болтают промеж себя офицеры? Вольнодумства всякие…

— Полагаю, ваше превосходительство, что среди горцев, в круг которых я проник, вольнодумством не пахнет, ибо даже слова такого не знают.

— Смейтесь, смейтесь… Барон Розен тоже так думал. А потом — баста паста! Заговор грузинской знати!

— Разве ту оперетку можно назвать заговором?

— Самый злоумышленный заговорщик, царевич Окропир, жизнь вел весьма примерную, в кругу семьи. И рассуждал всегда здраво… Есть, чему удивляться. Но пригляд мне поручен. Хватает на Кавказе и без грузинских князей людей, одаренных способностями и талантом, но замешанных в нехороших делах. В тех же событиях декабря 25-го года. И следует благовидными мерами не допускать молодых офицеров к сближению или сношениям с подобной публикой.

Ну, все понятно! Во все века, при любом режиме, тайная полиция будет бороться с внутренними заговорами. Действуя подчас топорно и глупо. И получая за это очередные звания. Дело, впрочем, хоть и грязное, но нужное. С этим не поспоришь.

— А как обстоят дела с иностранными шпионами? Не из праздного любопытства спрашиваю. Не хотелось бы, чтобы англичане или горцы узнали о моей роли.

— Из всех иностранцев местных самые опасные — это Граф Ротти-Мантон, французский консул в Тифлисе, и начальник его канцелярии Эме Ривуар. Бойкие господа! Много корреспонденции в Париж отправляют. Потому попрошу избегать посещения ресторации Матасси. Любят французы там бывать. Разговоры заводят среди клиентов. А как пресечь? Иммунитет! Тифлисское консульство — удобный наблюдательный пункт за всем Кавказом. Этого у него не отнять.

Все в этом мире повторяется. И шпионство под дипломатическим прикрытием уходит в глубину веков. Но какое мне дело до французов? Через два-три дня покину Тифлис. Меня ждут совсем другие игры.

От Казасси не укрылись мои тайные вздохи.

— Об азиатцах своих думаете? Подлый народец со своим пониманием общей пользы. Вместо содействия властям вступают с нами в отношения, дабы навредить или погубить врага своего. А наши кавказцы? — Казасси презрительно скривил губы. — Где мне сыскать людей благонамеренных, испытанной скромности и ни в каких пристрастиях или пороках не замеченных, как то предписывает инструкция? Может, перейдете ко мне на службу?

Я удивленно на него взглянул. Ему ли не знать о совсем непростых поручениях, которыми меня грузит начальство.

— Не отвечайте, господин прапорщик. Не торопитесь. В жизни всяко может повернуться. Я вам про наши трудности наговорил с три короба. Но все меняется. Дай бог, до конца года превратят нас в шестой округ Корпуса жандармов. А это, знаете ли, — перспективы!

Копаться в бумагах покойного Марлинского? Составлять списки посетивших пятигорские воды? Расследовать грязные делишки местных чиновников? Боже спаси меня от такой перспективы! И сохрани от гнева царицы Тамары!

Как я ни оттягивал сей тягостный момент, но делать нечего. Пришла пора возвращаться к колонистам и подставлять шею. Может, вспомнит невестушка, что повинную голову меч не сечет? Мне же нужно как-то убедить Тамару: А) отложить свадьбу; Б) превратиться в воспитанницу баронессы; В) отпустить меня в смертельный поиск по землям черкесов. Как тут уберечься от рукоприкладства, я себе не представлял.

[1] Прикуп в старшую и в младшую масть — термины бостона. Не сложно догадаться, что старшая бьет младшую.

[2] Манглис (ныне Манглиси) — место расквартирования Эриванского полка в 60 км на запад от Тбилиси.

[3] Кавалерская Дума — ежегодное собрание из 12 старших кавалеров ордена, проходившее в апреле. На этом собрании его участники голосовали по каждому представлению к награде. Итогом баллотировки являлись списки, передаваемые 25 апреля Императору, который их утверждал. Каждая именная грамота контрассигновывалась Председателем Думы и скреплялась печатью Ордена. Именные указы о награждении низшей ступенью подписывались не императором, а кавалерами Думы.

[4] И. А. Казасси умрет в июле 1837 г. Интересная личность. Приятельствовал с А. С. Пушкиным, которому привозил письма с Кавказа.

Глава 2

Бахадур: раджа или падишах?

Какие бы варианты своего поведения и рассказа о сложившихся обстоятельствах я ни просчитывал по дороге на квартиру, все они заканчивались для меня печально. Страшного гнева грузинки и просто гнева алжирца мне было не избежать. Утешая себя «чему быть, того не миновать», вошел в дом. Заглянул к Бахадуру. Тот опять дрых. Вот, умеют же люди столько спать! Вежливо растолкал его. Сейчас вежливость была моим единственным оружием. Попросил (!) его пройти в нашу комнату. Бахадур, протерев глаза, шлёпая босыми ногами по полу, зашагал за мной. Я, как мне казалось, принял вполне безразличный вид. Мол, всё под контролем! Постучался в нашу с Томой дверь, предупредив, что Бахадур со мной, на случай, если она дезабилье. Тамара быстро подбежала к двери, распахнула её, бросилась мне на шею, впилась в поцелуе.