Дизель и танк (СИ) - Тыналин Алим

Постепенно ожили и остальные машины. Фельдшер осмотрел раненых — Прохорову стало лучше, жар спал. Звонарев и Смит, несмотря на ранения, рвались в дорогу.

— Ну, с Богом, — перекрестил нас председатель. — До Грязовца если повезет, к обеду доберетесь. Только по гати осторожнее — она хоть и мерзлая, а все одно ненадежная.

Восходящее солнце окрасило снег в розовый цвет. Морозный воздух обжигал легкие. Колонна медленно двинулась по накатанной санями дороге, впереди лежали знаменитые грязовецкие болота.

— Температура масла семьдесят градусов, — докладывала Варвара. — Давление стабильное.

Клюквин, провожая нас, напоследок крикнул:

— Как застрянете — костры жгите! Да денатурат не жалейте!

Впереди расстилалась бескрайняя снежная равнина, местами поросшая чахлым ельником. Где-то под этим белым покровом таились коварные топи, готовые поглотить неосторожного путника даже в зимнюю стужу…

Первый тревожный звонок прозвенел, когда головной «Форд» вдруг резко вильнул в сторону. Джонсон еле успел выровнять машину.

— Болото уходит влево, — крикнул он на ломаном русском, высовываясь из кабины. — Под снегом почти не видно!

Действительно, занесенная снегом дорога петляла между чахлыми елями, и только редкие вешки указывали безопасный путь. Местами из-под снега проглядывали почерневшие бревна старой гати.

— Давление падает, — встревоженно произнесла Варвара. — Похоже, правые колеса проваливаются.

Бережной осторожно направил машину ближе к обочине, где снег казался плотнее. Вдруг спереди раздался треск — это итальянский «Фиат» провалился правым задним колесом в пустоту под настом.

— Madonna santa! — в сердцах воскликнул Марелли.

В этот момент из леса донесся стук топоров и звонкие голоса. Через несколько минут на дорогу вышли человек десять крепких мужиков с топорами и пилами.

— Никак застряли? — насмешливо спросил высокий бородач в овчинном полушубке. — А мы гадаем, чего это за машины тарахтят.

— Застряли, отец, — признал я. — Не подсобите?

— Отчего ж не подсобить, — степенно ответил бородач. — Меня, кстати, Прокопием Савельичем кличут. Артель моя тут лес валит.

Лесорубы быстро оценили ситуацию. Их бригадир, Прокопий Савельич Костоломов, оказался на редкость толковым:

— Значит так, — рассуждал он, постукивая топорищем по мерзлой земле. — Тут болото неверное. Сверху корка, а под ней пустоты. Щупать надо каждый шаг.

Его помощник, жилистый мужик по прозвищу Береза, ловко орудовал длинным шестом, прощупывая путь:

— Вот тут держит, — командовал он. — А правее — топко, не суйтесь!

Артельщики быстро натаскали еловых лап и бревен, укрепляя ненадежные участки. Раненый Звонарев, несмотря на больное плечо, помогал им советами по расчету нагрузки.

— Balki… бревна… molto bene! — восхищался Марелли, глядя, как ловко работают лесорубы.

Особенно всех поразил древний дед Микула, который, несмотря на свои восемьдесят лет, безошибочно определял крепкие места:

— Я тута еще мальцом ходил, — шамкал он беззубым ртом. — Кажное болотце знаю, кажную кочку помню.

Джонсон, забыв об обычной сдержанности, с интересом расспрашивал через переводчика о местных приметах. Дед охотно делился вековой мудростью:

— Где багульник растет — там топко. А где морошка — там можно идти. И слушать надо: если чавкает под снегом — значит, окно тут.

Бережной внимательно записывал все советы в потрепанную записную книжку. Варвара, принеся котелок с горячим чаем, поила озябших работников.

К полудню общими усилиями проложили надежный путь. «Фиат» вытащили, подложив под колеса еловые лапы. Прокопий Савельич еще раз осмотрел дорогу:

— Ну, теперь версты три пройдете нормально. А там будет развилка — держитесь правой стороны. Слева там трясина, даже в мороз не застывает.

В благодарность за помощь механики показали лесорубам устройство машин. Особенно их заинтересовал дизельный двигатель «Полета-Д».

— Надо же, — цокал языком Береза, разглядывая топливную систему. — И керосином может работать? А мы тут с бензином мучаемся, его не достать совсем.

Прокопий Савельич долго жал нам руки на прощание:

— Будете обратно ехать — заворачивайте. У нас тут зимовье хорошее, всегда приютим.

Когда тронулись дальше, Варвара сказала, глядя в заиндевевшее окошко:

— Знаешь, а ведь без них мы бы точно застряли. Да еще с ранеными…

Я молча кивнул.

После встречи с лесорубами дорога пошла через низкий ельник. Несмотря на мороз, местами из-под снега проступала черная болотная вода.

— Правее держи! — крикнул Травников, сверяясь с картой. — Тут должен быть старый санный путь.

Впереди «Форд» вдруг резко осел задним колесом. Только быстрая реакция американца спасла машину от опасного крена.

— Stop! Stop! — замахал он руками следующим за ним.

Пришлось остановить всю колонну. При осмотре выяснилось, что под снегом скрывался провал в старой гати. Бревна прогнили и не выдержали веса груженой машины.

— Придется обходить, — вздохнул Руднев, промеряя шестом глубину трясины. — Здесь метра два глубины.

Варвара, сверяя показания приборов, вдруг встревожилась:

— Леня, у нас масло уходит. Видимо, от тряски где-то появилась течь.

Звонарев, морщась от боли в простреленном плече, помогал Велегжанинову осматривать двигатель. Трещину в масляном картере нашли быстро, но ремонт требовал времени.

Тем временем итальянцы пытались помочь «Форду». Марелли, забыв о ране на голове, азартно командовал:

— Più a destra! Diritto! — и тут же переводил на ломаный русский: — Правый, правый! Прямо!

К трем часам дня мы выбрались наконец на более-менее твердую дорогу. Но зимний день уже клонился к закату, а до Грязовца оставалось еще не меньше десяти верст.

— Надо решать, — сказал я, собрав всех водителей. — Либо рискуем идти в темноте, либо ночуем в Грязовце, а утром уже в Вологду.

Джонсон первым высказался за ночевку:

— Too dangerous. Night, swamp, cold… — он красноречиво покачал головой.

Его поддержал Марелли:

— Si, si! Notte molto pericoloso!

Решающим стало мнение фельдшера, сопровождавшего раненого Прохорова:

— Ему нужен покой и теплая постель. Да и остальным раненым тоже.

До Грязовца добрались в сумерках. Городок встретил нас огнями керосиновых фонарей и дымками из печных труб. Председатель райисполкома Сухоруков, заранее предупрежденный о нашем прибытии, уже организовал размещение.

— В больницу раненых, — распорядился он. — Остальных по домам расселим. А машины в пожарное депо поставим, там тепло.

Прохорова сразу увезли в больницу. Местный врач, осмотрев остальных раненых, уверенно заявил:

— К утру всех на ноги поставлю. У нас тут опыт большой — места-то глухие.

В пожарном депо механики занялись ремонтом. Велегжанинов колдовал над масляной системой, напевая что-то из «Пиковой дамы». Бережной в который раз проверял топливную аппаратуру.

— Завтра чуть свет выезжаем, — объявил я команде. — До Вологды еще полсотни верст, а там уже и отдохнем по-человечески.

Варвара, засыпая в натопленной горнице, пробормотала:

— Как думаешь, завтра будет легче?

— Должно быть, — ответил я, хотя точной уверенности не было.

За окном крепчал мороз.

Утро в Грязовце выдалось ясным и морозным. Термометр у здания райисполкома показывал минус двадцать пять. Иней серебрил голые ветви берез на главной улице.

Первым делом я отправился в больницу. Прохоров, после оказанной помощи, чувствовал себя заметно лучше. Местный врач, Семен Ильич Воскобойников, был доволен:

— Пуля удачно вышла, кость не задета. Через неделю бегать будет.

Звонарев и Смит тоже оправились — их раны затягивались без осложнений. Марелли, с уже поджившей ссадиной на голове, бурно выражал благодарность советским медикам.

В пожарном депо команды готовили машины к последнему броску. Велегжанинов всю ночь колдовал над двигателями — теперь они работали как часы.